Застенец 3 (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 40

— Но где он, Вы хоть знаете?

— Знаю, — ответил Максутов. — Здесь, в Петербурге. По счастливой случайности. Только тебе придется поторопиться, пока он еще жив.

И лишь теперь я понял, о ком идет речь.

Глава 17

«Лунная соната» как назло оказалась на задворках Петербурга. Ну, по крайней мере, назло для меня. Хотя, может, именно для этого подобного заведения отрядили место на набережной Тучкова, аккурат возле широкого моста, ведущего в никуда. Поговаривали, что все дома в этом квартале принадлежат какому-то зажиточному дворянину. Не удивлюсь, если он купил их не только с целью заработка, но и для дополнительной конспирации для увеселения аристократов.

Мне сегодня не везло невероятно. Начнем с того, что пришлось пробежать почти два квартала, прежде чем удалось поймать возчика. Однако и после судьба не собиралась поворачиваться ко мне лицом, решив демонстрировать свой пухлый филей. Потому что аккурат у Земельного рынка, где в последнее время с подачи моей тети закупался Илларион, я встретил тех, кого именно сейчас встречать не хотел.

— Коля!

— Хозяин!

Я скользнул взглядом по весьма чинной и благородной компании — графиня со своими слугами направлялась на рынок. Повозка почти миновала их, и я уже раздумывал, чем после буду оправдывать свою тугоухость, как в уравнение добавилась одна неожиданная переменная.

Лада, казалось, за время, которое я ее не видел, еще более окрепшая, с удивительной легкостью ломанулась за повозкой. И хуже того — догнала ее. Запрыгнула так, что скрипнули рессоры, и вдобавок хлопнула возницу по спине. Тот ойкнул и испуганно потянул вожжи на себя, а я с грустью подумал, что стереотип про некрасовскую женщину не такой уж и стереотип. Коня Лада только что довольно легко остановила. Жалко, что в округе ничего не горело. Получалось, что мне придется составить компанию племяннице Иллариона.

— Барин, а мы тебе, стало быть, кричим, кричим, а ты мимо едешь, — уже тянула меня на мостовую Лада. — Задумался, чо ли?

— Чо ли, — мрачно отозвался я, медленно слезая.

— Куда? — только тут отмер возница. — А платить кто будет?

Мне пришлось вытаскивать деньги, сокрушенно понимая, что день окончательно не задался.

— Коленька, хорошо, что Ладочка тебя догнала, — подошла к нам тетя Маша. Илларион плелся следом, с пустой корзиной. Зараза, они еще не купили ничего.

Я приготовился озвучить пару полотен вранья, но это не потребовалось.

— Уже разобрался с поручением Его Превосходительства? — спросила тетя.

— Э… в общем и целом.

— Ну, и хорошо. Игорь Вениаминович к нам приезжал… Когда, Илларион?

— Второго дня, — ответил Илька смущенно отводя глаза.

— Рассказал, что тебя опять на несколько дней отправили с делегацией к нашим. Точнее, уже не к нашим. Все никак не привыкну. Сказал, не о чем беспокоиться, все под контролем. Приятный мужчина.

Я осторожно, чтобы никто не заметил, создал форму Взора и судорожно проглотил образовавшийся в горле комок. Дар в тете плескался на самом донышке. Думаю, к следующему утру она бы уже стала пустой. И что тогда? Вопрос не очень хороший. Может то, что я встретил ее сейчас — какой-то знак?

Первым моим желанием было — подойти и наполнить ее силой прямо здесь, но я сдержался. Это в Застенье всем плевать друг на друга. Когда живешь в миллионнике тебе нет дела до сумасшедших соседей или просто странных прохожих. Здесь приходится считаться с общественным мнением.

— Пойдем, сейчас купим вырезки, я ее с овощами пожарю. И пирог испеку.

Я послушно поплелся следом, ловя на себе редкие взгляды незнакомых людей. Так, а это что еще значит?

— Хозяин, я тетушке Вашей ничего не говорил, — шепнул Илларион.

— Что именно не говорил?

Спросил, а сам уже понял, что ответ мне точно не понравится. Так оно и вышло.

— Про этот… как его, дом терпимости. Весь Петербург про то знает, как Вы целый этаж скупили и несколько дней всех шампанским поили. Сам понимаю, дело молодое, но Вы бы поостереглись. Соблазнов в мире много, не во все надобно с головой окунаться.

Больше всего мне хотелось сейчас кого-нибудь хорошенько стукнуть. Вот ведь дрянь какая, Максутов! Поработал, блин, над легендой и репутацией. Мне теперь вовек не отмыться. Но вместо этого я сдержанно кивнул и ответил слуге:

— Спасибо, Илларион, это так, секундное помутнение. Хорошо, трехдневное помутнение. Постараюсь больше подобного не совершать.

— Вот и ладно, — повеселел Илька. — Я знал, что Вы человек с головой, сами до всего дойдете.

И конечно же, на этом ничего не закончилось. Когда мы добрались до рынка и тетя с Илларионом окунулись в выбор продуктов, ко мне подкралась Лада.

— Отдохнули, значит, барин? — спросила она, томно глядя прямо в глаза.

Хотя, томно — это немного не то слово. Девушка смотрела как голодный зверь на кусок сочного мяса.

— Вроде того, — смущенно ответил я, чувствуя, как краснеют уши.

— Вы эт зря, барин. Ходите невесть где, деньги спускаете. Глупостью, стало быть, занимаетесь. Знаете, как говорят, нечего по ресторациям шастать, где потравиться можно или чего несвежего съесть, когда дома жирный пирог с потрошками. Смекаете, барин?

— Я… не совсем понимаю…

А между тем краска уже стала заливать все лицо.

— Я и умею многое. Меня один врач из немцев заезжих науке одной научил. Как же, стало быть, она называлась? Вспомнила, массаже. Это когда руками тело мнешь, будто тесто, а мужик кряхтит и посапывает. Удовольствие, стало быть, получает. Могу показать.

— Спасибо, Лада, не надо, у меня вроде и не болит ничего.

— Нервный Вы, барин. Как лошадь взмыленная. Вам спокойствие надобно. Полежать пару дней, поесть, отдохнуть.

— Ты права, этим и займусь, — оборвал я девушку, понимая, куда она будет клонить. И к величайшему неудовольствию Лады покинул ее общество.

Раньше походы с тетей заключались в том, что она долго и тщательно все выбирала, а я с видом навьюченного пакетами ишака терпеливо ждал. Теперь роль ишака благополучно отыгрывал Илларион. Мне оставалось лишь надеяться, что все вскоре закончится.

Пару раз я пробовал съехать с темы проведения дня в кругу близких, мол, мне бы хотелось увидеться с друзьями и все такое. Но тетя попытку бегства обрубила на корню. Во-первых, голодного она меня никуда отпускать не собиралась. Во-вторых, «может, ты и не чувствуешь, но от тебя разит, как от козла, прости, Коленька». В-третьих, неужели я не могу немного побыть с любимой тетей, а не бегать постоянно по друзьям?

В общем, сам виноват. Надо было сразу придумывать причину посерьезнее, вроде нового поручения Максутова. Так пришлось потратить пару часов на покупки и возвращение в родной дом. Где Илларион мне натаскал воды и я наспех помылся. А затем меня накормили вчерашним супом и свежесваренным вареньем. Правда, в программе был еще один пункт, который нельзя пропустить.

— Побежал я, скоро буду, — обнял я тетю.

Подобное проявление чувств в нашей семье было редким. Вся любовь и забота тети заключалась в том, чтобы я был накормлен, одет в чистое и причесан. Лишь изредка, обычно по синей лавке, тетя Маша говорила что-то, интересующее ее искренне.

Поэтому и сейчас она немного опешила, но после длительной паузы, стала гладить меня по волосам.

— Коленька, у тебя хорошо все?

— Вроде как. Просто соскучился. Теть Маш…

— Что?

— В общем, спасибо тебе за все. И это… Я люблю тебя.

Простые три слова, но как трудно их сказать, когда произносишь раз в пятилетку. Хотя, какой там? За всю жизнь я ни разу еще их не говорил.

— Я тоже тебя люблю, Коленька, — улыбнулась она. — Точно все хорошо?

— Да. Ладно, я побежал. Скоро буду.

А сам удовлетворенно посмотрел на нее. Сил в ней теперь больше половины от того, что она может вместить. Вечером заполню до отказа. Непонятно, что меня ждет в ближайшее время, и на сколько придется рвануть в очередную «командировку». А что-то мне подсказывало, что теперь перемещаться в другой мир понадобится часто.