Объединенные Арабские Эмираты. Лицом к лицу с новым чудом света - Сенченко Игорь - Страница 31

История свидетельствует: динамичные торговые связи племена и народы Прибрежной Аравии поддерживали с Африкой. На территории нынешней Танзании, например, торговцы с «Острова арабов» занимались коммерцией еще в 700 г. до н. э. Никто иной, как арабы Аравии основали на африканском континенте процветавшие в XII столетии прибрежные города-государства Мелинду, Мамбасу, Софалу; они же заложили известную среди негоциантов прошлого арабскую торговую колонию на острове Мадагаскар.

Пророк Мухаммед отзывался о море как о даре Аллаха правоверным. Аллах отдал вам во власть море, говорится в Коране, чтобы из него питались вы свежим мясом, чтобы из него доставали вы украшения для себя.

Древнеарабские и древнеперсидские рукописи, эти отголоски канувших в Лету царств и народов классического Востока, хранят память о морских военных экспедициях племен доисламской Аравии против своих восточных соседей. Ответом персов на одну из них, предпринятую жителями Эль-Хасы (Саудовская Аравия) в 320 г., стала беспрецедентная по жестокости карательная акция. Она-то и явилась причиной первой крупной миграционной волны северных племен Аравии на юг полуострова. Переселения подобного масштаба с севера на юг отмечались впоследствии на «Острове арабов» только в V веке [1].

Древние гавани Южной Аравии (Маскат, Сохар, Джульфар и Мирбат) с их судостроительными верфями и ремонтными мастерскими были хорошо известны народам прошлого. Мирбат, например, уже в I веке считался у мореходов главной стоянкой для судов, ходивших из Египта на Дальний Восток, в том числе в Китай и Японию [2]. Сохар, важнейший порт Омана, был, по воспоминаниям Масуди, центром торговых связей между Йеменом, Ираком, Индией и Китаем; и «богател день ото дня». Многие дома там, писал в своих сочинениях по географии Масуди, были построены из кирпича и дорогого тикового дерева; на берегу моря, у гавани, красовалась мечеть, облицованная цветными изразцами.

Особое место в морской истории Аравии уже исламского периода занимают походы, предпринятые «во имя Аллаха» наместниками халифа Омара на Бахрейне Османом Просвещенным и аль-Хадрами. В 636 г. флотилия, руководимая Османом, совершила бросок на Бомбей, а другая, во главе с его братом, — к устью Инда. Обе экспедиции закончились бесславно. Не сопутствовал успех и преемнику Османа Просвещенного — полководцу и поэту аль-Хадрами. Суда, на которых возглавляемое им воинство мусульман пересекло Залив, были уничтожены бурей у побережья Персии. Возвращался аль-Хадрами на родину сушей, через Басру (638 г.) [3]. Разочарованный результатами трех походов, халиф Омар решил морских экспедиций больше не снаряжать. Сам он был родом из горного Хиджаза; с детства воспринимал море как опасность. Однако дерзкие вылазки христиан Абиссинии (Эфиопии) против мусульман Арабского побережья Красного моря заставили халифа нарушить принятое им ранее решение и в рамках ответных мер послать флотилию (641 г.) в земли абиссинцев.

Привлекал внимание арабов и Кипр. Включить остров во владение халифата мечтал легендарный Муавия, наместник халифа Омара в Сирии. Убеждая «правителя всех правоверных» позволить ему совершить такой поход, Муавия писал халифу: «Мой Повелитель! На Сирийском побережье есть деревня, жители которой слышат лай кипрских собак. Земли эти настолько близки к нам, что взять их не представляет никакого труда». Решая, как быть, халиф приказал Муавии прислать ему описание Средиземного моря. Ознакомившись с составленным Муавией документом, экспедицию... запретил. Состоялась она несколько позже, уже при халифе Усмане, в 649 г.

Золотое время для арабского, в том числе южноаравийского, мореплавания — VIII—XVI века. Европейские мореходы, как свидетельствует история, во многих отношениях были тогда всего лишь способными учениками арабов. Васко да Гама и португальский вицекороль Индии Афонсу д’Альбукерки поражались точностью карт арабских лоцманов из Маската и Рас-аль-Хаймы. С помощью этих карт португальцам удалось утвердиться на просторах Индийского океана и захватить легендарный Ормуз (1515 г.), сказочно богатое в прошлом государство-остров у входа в Персидский залив.

Среди известных мореходов «Океанской Аравии» особое место занимает кормчий из Джульфара (Рас-эль-Хаймы) Шахаб эд-Дин Ахмад ибн Маджид ибн Мохаммед ас-Саади по прозвищу «Ученый» (1432-1498 гг.) [4]. Этот человек отличался глубокими знаниями в областях судоходства и астрономии. Был искусным изобретателем, талантливым поэтом [5]. Ахмад ибн Маджид обобщил и обогатил опыт таких ярких лоцманов прошлого, как Мохаммед ибн Шазан, Сегаль ибн Абан и Аль Лейс ибн Каглан. В своих поэтических сочинениях он называет их «львами моря». Ахмад ибн Маджид — потомок мореходов-профессионалов. Такие люди досконально знали морское дело, хорошо разбирались в географии. Научные трактаты Ахмада ибн Маджида свидетельствуют, что он был знаком с трудами Аль-Масуди, великого арабского географа (жил в I в. н. э.; оставил потомкам подробные отчеты, с картами, об Индии, Занзибаре и Могадишо), а также с произведениями таких выдающихся арабских путешественников, как Аш-Шариф аль-Идриси (XII в.), Ибн Хабир (XIII в.) и Ибн Баттута (XIV в.).

Самое известное сочинение Ахмада ибн Маджида — «Аль-Фаваид» («Полезные советы»). Оно вобрало в себя уникальные знания этого блестящего морехода-профессионала с 50-летним стажем вождения судов в Индийском океане. Первый из 12 «советов» посвящен тем, кто был до Ахмада ибн Маджида, — «львом» южноаравийского мореходства, второй — основам судовождения, третий — «звездной карте».

Невероятно, но факт: знаменитую лоцию Ахмада ибн Маджида обнаружили и опубликовали в России.

Встреча Ахмада ибн Маджида с Васко да Гамой (1469-1524 гг.), состоявшаяся в апреле 1498 г. в восточноафриканском порту Мелин-ди, обернулась для знаменитого португальца прижизненной славой, а для «великого мавра» — печальной памятью среди потомков. В Аравии его, конечно же, помнят; но не только как великого морехода, но и как человека, открывшего путь в Индию для португальцев. Именно оттуда они начали наступление на морскую и торговую монополию мореходов и негоциантов Южной Аравии на бескрайних просторах Индийского океана и его побережья.

Рассказывая об этой удивительной встрече двух «титанов моря», португальский историк Баррос (Joao de Barros) отмечает, в частности, что среди местных моряков, посетивших флагманский корабль экспедиции Васко да Гамы, был мореход и астроном из Гуджарата (северо-западная Индия). Он-то и поразил Васко да Гаму своей высокой профессиональной подготовкой лоцмана: умением обращения с астролябией, доскональным знанием Индийского океана, а главное — наличием у него детальных карт, пролегавших там судоходных маршрутов.

Надо сказать, что географические карты в те времена имели иную, чем в наши дни, ценность. Известно, что в библиотеке Карла Великого хранились изготовленные по его заказу три серебряных доски-карты; на одной из них был изображен Константинополь, на другой — Рим, а на третьей — весь известный тогда мир. Лотар, внук Карла Великого, во время борьбы за власть с братьями (842 г.) приказал разрезать на куски третью доску, как самую большую, и, за недостатком денег, раздать эти куски офицерам вместо жалованья

В Мелинди, как писал впоследствии Васко да Гама, он «отыскал в лице посетившего его мавра» истинного «рыцаря моря», «большое сокровище» [6]. «Такие люди, — по словам великого мореплавателя, — украшают книгу истории».

В работах португальских историков XVI в. имя этого арабского лоцмана — Малемо Канака. Слово «канака» переводится с тамильского, как человек, «знающий математику и астрономию», а «ма-лемо» (неправильное произношение с арабского муаллим) — как «ученый». Поэтому Малемо Канака — это не имя, а прозвище; и принадлежит оно Ахмаду ибн Маджиду.

В ряде арабских источников XVI в. встречается рассказ о том, что Ахмада ибн Маджида хитростью, дескать, оставили на корабле Васко да Гамы, споив вином. Отношение к такой версии современных арабских исследователей — отрицательное. Одни из них обращают внимание на то, что история эта впервые получила огласку только 50 лет спустя после смерти великого лоцмана. Другие высказываются в том плане, что португальцам позарез нужен был опытный мореход, и что в столь серьезном деле, как открытие пути в Индию, Васко да Гама едва ли бы решился положиться на человека, предрасположенного к пьянству [7]. Думается, что если Ахмад ибн Маджид и согласился помочь португальскому капитану, то только потому, что сам хотел кое-чему у него поучиться. Лоцману трудно было даже предположить масштабы катастрофических последствий предпринятого им шага. Немаловажное значение для Ахмада имело и то обстоятельство, что распоряжение насчет сопровождения Васко да Гамы отдал ему лично правитель Мелинди. В судовом журнале Васко да Гама сообщает об этом следующее: «Мы оставили Мелинди во вторник, 24 апреля, и взяли курс в направлении Каликута; с лоцманом, уполномоченным королем Мелинди сопровождать нас» [8].