Как сестра (СИ) - Семенова Наталья - Страница 13

– Возвращаю долги? – усмехнулся я и, дернув на себя дверь, прошёл в квартиру. – Ты одна? – решил всё же уточнить, снова ощутив злость.

– Да, – ответила тихо Даша и закрыла дверь. – Зачем ты пришёл?

– Увидеть тебя, – пожатие плеч. – Я же сказал.

– Почему ночью? Почему без предупреждения? Почему пьяный?

Я обернулся к ней. Я не знаю, Даш.

Она закусила нижнюю губу в ожидании ответа и сложила руки на груди. Тонкая ткань майки не скрывала торчащих сосков, а волосы, убранные в небрежный пучок на голове, не скрывали шеи с быстро бьющейся венкой пульса. Я протянул руку и коснулся пальцами учащенного движения, ощущая ладонью появившиеся мурашки на коже. Она испугалась с опозданием и уже подняла руки, чтобы убрать мою, но я, помогая себе второй – надавливая на талию, прижал её к мягкой обивке двери и уткнулся в изгиб шеи, касаясь губами кожи и втягивая в себя лимонный аромат. Упоительно. Опьяняет похлеще алкоголя. Под правой ладонью отдавалась очередь скорых ударов её сердца. Она не дышала, замерев всем телом. Двигаясь губами вверх по шее, я оставил поцелуй возле уха, затем скользнул по скуле, а после поцеловал приоткрытые мягкие губы, возвращая ей дыхание. Она втянула в себя мой воздух и положила обе ладошки мне на грудь, сжимая пальцы. Мгновенно передвинул свои – за спину притягивая её ближе к телу. Сжимая, как самое дорогое в жизни вознаграждение. Дашка… Моё сокровище. Мой свет…

Оторвавшись от её дыхания, я с возросшим рвением снова начал губами исследовать нежную кожу её шеи и не сразу заметил её слабые попытки меня оттолкнуть и тихие всхлипы.

– Пожалуйста, не надо, – срывающимся шёпотом попросила она и снова всхлипнула. – Перестань.

На секунду я оторопел, а следом выпустил её из объятий, обхватывая ладонями острые скулы и заглядывая в блестящие слезами изумруды.

– Что? Почему ты плачешь? – не на шутку разволновался я, мгновенно протрезвев.

– Я не хочу, – прохныкала она, старательно пряча глаза.

– Что не хочешь? Чтобы я тебя целовал?

Отрицательно покачала головой, отчего я облегчённо выдохнул, но её следующие слова заставили меня похолодеть:

– Я больше никогда не хочу предавать доверие Андрея.

Я медленно опустил руки, поймав наконец зеленый взгляд, полный страдания и сожаления, и отошёл на шаг. В голове образовался вакуум, звенящий пустотой. Словно я только что потерял часть себя. Точнее, её вырвали не заботясь, что мне это принесло дикую боль и полное опустошение.

– Да, – выдохнул я и отвернулся, направляясь на кухню. – Да. Андрей. Прости.

– Дим… – донеслось тихо в спину.

Ничего, бельчонок. Не ты виновата, что я законченный дурак. Представляю, как ты сгорала от стыда и как мучила себя угрызениями совести. Дашка! Я так виноват. Всегда заботился о твоём благополучии, а тут пошёл на поводу у собственных желаний, даже на секунду ни задумавшись о том, как ты будешь чувствовать себя после.

Я прикурил сигарету и выдохнул никотиновый дым в приоткрытое окно. Свежий воздух проветрил мысли и остудил неуместное желание.

Она не моя. Могла стать, но я упустил свой шанс, не сумев вовремя понять своих настоящих чувств. Теперь у неё есть Андрей и она не хочет предавать его доверия. Потому что любит его. А со мной у неё случилось наваждение. Которое нужно прекратить.

Сжал челюсти, что те аж хрустнули. И выбросил окурок за окно.

Я помогу тебе, Даш. Я не буду впредь мешать твоему счастью в надежде, что смогу остаться хотя бы зрителем в твоей жизни, как это было всегда.

Я вернулся в зал, где застал её сидящей на диване с подобранными под себя ногами и нервно покусывающей нижнюю губу. Сердце защемило, но я пересилил себя и весело улыбнулся:

– Может, посмотрим какое-нибудь кино?

Изумруды засияли, а напряжённые плечи расслабились.

– Конечно, – выдохнула она и распрямила ноги, включая телевизор.

Я присел рядом и опустил голову на её колени. Так знакомо, что грело душу, но и разрывало на части от невозможности поймать её руку в моих волосах и прижать к губам.

Даша

Прибывая в приподнятом настроении, я закрыла за собой дверь в квартиру Андрея. Улыбаясь во всю ширь уже хотела крикнуть ему: «А вот и я!», но наткнулась на его спину. Он стоял у окна, внимательно всматриваясь вдаль. Плечи напряжены, руки в карманах. Так происходило, когда у него не шло дело и он злился. Сильно. Мгновенно сознание затопило нехорошее предчувствие. И непонимание. Ведь, договариваясь утром о встрече, он радовался тому, как разбил своего оппонента в пух и прах. Что-то не так. И это что-то липким страхом проникало под кожу, заставляя сердце стучать быстрей. И полумрак квартиры словно специально нагнетал атмосферу.

– Андрей? – робко позвала я, снимая лямки рюкзака с плеч и укладывая его на диван.

Он лишь слегка повёл шеей, продолжая молчать.

– Что-то случилось? – ещё тише спросила я.

Но Андрей дёрнулся, словно я крикнула и, резко развернувшись, подошёл к полке, взял оттуда белый конверт и с силой бросил его на журнальный столик, который нас разделял.

– Дима?! – взревел он, прожигая меня яростным взглядом.

Лицо тоже искривлено от злости. Я вздрогнула и от крика, и от упоминания с таким настроением Его имени. Непроизвольно сжалась, пытаясь упокоить себя, что напридумывала лишнего. Ну откуда бы он узнал, что я изменила ему с Димой? Все последующие разговоры на эту тему я старалась прекращать на корню или вообще уходила от темы.

– Что Дима? – стараясь не показывать волнения, я медленно опустилась на краешек дивана.

– Не включай дуру! Я всё знаю! Давай, – он ткнул указательным пальцем в район конверта, – открывай и смотри!

Дрожащей рукой я потянулась за конвертом, одновременно догадываясь, что там, и недоумевая – как. А Андрей снова отвернулся и вернулся к окну.

В хрустящем белом конверте лежали фото. Сердце забилось ещё быстрей.

– Меня одно интересует: когда это началось? – глухо спросил Андрей, будто говорил сам с собой.

Я вытянула небольшую стопку глянцевой бумаги, ошарашено всматриваясь в первую фотографию и словно возвращаясь во вчерашний день. К тёплым пальцам на ключице, к аромату алкоголя и сигарет у себя на губах. К горячему дыханию, в котором невыносимо хотелось раствориться, но я себя смогла остановить.

Перевернула следующую фотографию: Дима прижимает меня к двери и целует шею, а на моём лице играет наслаждение. Снято через окно зала под таким углом, что ровнёхонько видно входную дверь в коридоре. А вот Дима только-только зашёл – лицо в объективе, что не позволит сомневаться, кто тот мужчина, что меня целовал.

Я начала быстро пролистывать дальше. Ведь, кроме поцелуя, ничего не было! А потом запоздало поняла, что диван стоит в углу, и оттуда, откуда велась съёмка, его не видно, зато видно улыбающегося Диму, идущего в его направлении.

– Ничего не было, – прошелестела я сдавленным голосом.

– Совсем ничего? – ехидно спросил он, полуоборачиваясь ко мне торсом. – Прикрываешься легендой о тяжёлом детстве, где чужой мальчишка стал тебе братом, а сама трахаешься с ним?

Он снова резко подлетел, нависнув над столиком, испепеляя взглядом, словно ненавидел и никогда не любил. Крылья носа колыхались от шумного дыхания, кулаки сжимались и разжимались. Я впервые видела его таким разъярённым и по-настоящему испугалась. Позвоночник прошибло холодом, руки вспотели, а сердце невыносимым звоном стучало в ушах.

– Как давно, я тебя спрашиваю?! – снова взревел он.

– Клянусь, в этот раз ничего не было, – зашептала я, – не было. Я его остановила. Я не хотела, чтобы это повторилось. После того, как призналась тебе, не хотела…

– Да! Это заметно по твоему лицу! – Андрей прервал меня, указывая на фото.

– Я…

Я не знала, что сказать, и опустила глаза, обнимая себя за плечи. А затем услышала, как сдвинулся столик оттого, что Андрей его задел, кинувшись ко мне, и почувствовала на своём подбородке болезненную хватку его пальцев, которые подняли мою голову, чтобы заглянуть мне в глаза свирепой синью своих. Пронзающей до костей. Леденящей.