Святые Спасения - Гамильтон Питер Ф. - Страница 26

— Олли!

— Ладно, мне пора. Увидимся.

Охранники покинули зал, удалившись куда–то вглубь дома. Кохаи открыл переднюю дверь.

— Ты нас не увидишь, — сказал он Олли, — но мы будем с тобой. В доме много синт–жучков. Мы будем отслеживать каждую секунду.

Олли шагнул наружу.

— Понял, — кивнул он, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно.

— Эй, Олли…

— Что?

— Удачи, — торжественно произнес Кохаи. — Серьезно.

— Конечно.

Гладкая черная дверь закрылась, оставив Олли одного под каменным портиком. Сухой порывистый лондонский воздух качал ветви мертвых деревьев на площади и отвешивал Олли пощечины. Он к такому не привык; впервые за очень долгое время он вышел наружу без кожемаски. Медики, вживлявшие периферию, дали ему какого–то крема для щек и носа, но ощущения все равно были странными. Голая кожа оказалась такой чувствительной…

Он вышел на расчищенную дорогу вдоль Сидней–плейс, всего в нескольких метрах от Фулхэм–роуд. Повернул налево — и вот уже впереди Пелхэм Кресент. Белое здание в георгианском стиле зловеще сияло под дьявольским небом, нависая над небольшим парком, который, как и все остальные открытые пространства в городе после Блиц-2, представлял собой заброшенное кладбище кустов и деревьев.

Мысли подошедшего к входной двери Олли всё еще были погружены в оцепенение. Снаружи стоял человек. Он и разрушил чары. Олли ухмыльнулся ему. Дорогой костюм, темный — всегда темный. Униформа мелкого рядового солдата–мафиози. Охранник нахмурился, опустив взгляд, и махнул рукой — убирайся, мол.

Олли знал, что справиться с ситуацией можно лишь одним способом — тем, который применил бы Петр: подавляющей наглостью.

— Эй ты, — рявкнул он. — Я здесь, чтобы повидаться с Николаи. Открывай.

— Отвали.

— Хрена с два. За ней должок. Так что ты либо впускаешь меня, либо я возвращаюсь с ракетным дроном и взрываю дверь, перед которой ты торчишь. Давай–давай, звякни ей. Скажи, что тут Олли из Легиона, а потом открой эту гребаную дверь.

На лице мужчины вроде мелькнула неуверенность. Последовала пауза, потом ненависть вытеснила сомнение. Дверь распахнулась. Олли издевательски ухмыльнулся и шагнул внутрь.

В доме не наблюдалось никаких признаков присутствия кого–либо из семьи Пэйнор. Кохаи сказал, что их не видно тут уже несколько месяцев, с тех пор как безопасники внедрили сюда синтетических жучков. Неизвестно, что сделала с ними Николаи — убила или держала где–то в заложниках. Так или иначе, теперь она руководила делами семьи, какими бы эти дела ни были во время Блиц-2.

Дом походил на пятизвездочный отель, постояльцев которого не затронули события двух последних лет. У каждого из капитанов семьи имелась своя комната. Ели они вместе, в столовой, определенно не беспокоясь о нормировании. Отрывались каждую ночь и с парнями, и с девушками, подстегивая себя зеро–нарком (только мягким и основательно подрезанным; все–таки Николаи требовала от них выполнения своих обязанностей снаружи). Носили костюмы с Сэвил–роу и играли с любой безделушкой, какую только хотели.

Олли, шагающего среди всего этого декадентства, тошнило. Таким стал бы и Легион, к такой жизни они стремились — более богатой, более успешной.

«Знают ли эти люди о том, что они помогают оликсам? Да как они могут не знать? Просто им плевать. Ублюдки»!

У подножия лестницы его ждал юноша, даже подросток, совершенно голый, если не считать серебряного ошейника с инкрустированной рубинами подвеской — гнездом для таблеток нарка. Золотой мальчик, чьи яркие черты лица привлекали взгляд даже сильнее, чем внешность Лоло. Но Олли, следуя за ним вверх по ступеням, мог думать только о том, что этот паренек едва ли старше Бика.

— У Николаи номер на втором этаже, — предупреждал Олли Кохаи. — Мы никогда не видели, чтобы она покидала его. Так что, если они попытаются завести тебя куда–то еще, это ловушка.

Они добрались до лестничной площадки. Там стояла пара солдат семьи. Один покрупнее Ларса, хотя мускулатура его выглядела совсем иначе, изящнее, что ли, — так отличаются горилла и пантера. Они молча зашагали по обе стороны от «гостя». Стараясь не обращать внимание на запугивание, Олли шел дальше с высоко поднятой головой. Мальчишка постучал в обшитую темными дубовыми панелями дверь в дальнем конце площадки и застыл в ожидании.

Тай сообщил, что Олли подвергают глубокому сканированию, которое выявит все системы, оставшиеся у него со времен Легиона, — те, которые он вшил в куртку. Именно этого Николаи от него и должна была ожидать. Но именно сейчас он выяснил, насколько хороша периферия Лим.

Дверь открылась. Олли вошел внутрь; Тай анализировал дверь, оказавшуюся именно тем, чем выглядела, — обычным дубом, даже без какой–либо современной арматурной сетки. Даже замки самые простые. Это плохо. После того как он убьет Николаи, нужно будет задержать рядовых, пока военизированная охрана Кохаи не ворвется в дом, чтобы спасти его. И Олли не был уверен, что эта дверь устоит перед тем оружием и мускулами, которые он уже видел.

Он очутился в довольно симпатичной гостиной: большой антикварный стол, кожаные диваны, задернутые шторы, ярко сияющая — словно все еще черпала энергию из солнечного колодца — люстра. Николаи стояла перед столом, чуть наклонив к плечу голову, словно оценивая его. На линзах заплясали иконки. Ее альтэго было подсоединено к сети дома, но кодирование такого высокого уровня Тай взломать не мог.

Планирование, вечное планирование, даже сейчас. Если воспользоваться столом, чтобы забаррикадировать дверь, она, пожалуй, продержится чуть дольше. Остается только придумать, как протащить этого монстра пять метров по толстому ковру.

Тай просканировал комнату в поисках скрытого оружия. Но если такое и было, его пассивные сенсоры не сумели ничего обнаружить. Олли попытался прикинуть, где бы он сам разместил пушки, а Тай продолжал сканирование; не мешало удостовериться, что синт–жучки наблюдают за ним.

— А тебе не занимать наглости, раз ты явился сюда, — сказала Николаи.

Олли повернулся к ней, так что график–мишень точно наложилась на ее голову. Она была выше Джад — и стройнее, о чем свидетельствовали облегающая блузка и красные брюки. Волосы подстрижены коротко и, по мнению Олли, плохо уложены, из–за чего голова кажется странно вытянутой, особенно с этим тонким носом и округлым подбородком.

Сделай это. Просто сделай это сейчас. Ну давай же.

Но сперва нужно свести кое–какие счеты. Это его долг перед Легионом. А она должна знать. И именно этого требовал от него Кохаи.

— Семья Пэйнор мне задолжала. Много задолжала за Кройдон.

— О, Олли, я сильно разочарована.

— А мне плевать. Плевать даже на деньги.

— Тогда на что тебе не плевать?

— Знаешь, что сказала мне Джад, как раз перед тем, как полиция нагрянула на Личфилд–роуд? Перед тем, как мои последние друзья погибли в бою?

— Это имеет значение?

— Ага, имеет. Это единственная вещь в мире, которая имеет значение.

— Что–то сомневаюсь, но все равно скажи. Вижу, тебя это гложет.

Линзы Олли оставались сфокусированы на Николаи; Тай анализировал инфракрасное излучение ее кожи, выискивая температурные колебания — или любые аномалии, которые показали бы активацию периферии. И ничего не находил. Это было… неправильно.

— Она сказала: оликсы навсегда.

Он ждал, что в ее глазах вспыхнет тревога, что она всполошится, поняв, что он знает, что она предатель. Но она только поджала губы:

— Нет.

— Что?

— Коу–Джад такого не говорила. Ты лжешь. Зачем?

— Что это, черт возьми, за Коу…

Все было очень странно. Олли услышал громкий хлопок, и в тот же миг мир словно заледенел, и сам он оцепенел. Потом взгляд его сместился: Олли рухнул.

Все чувства резко вернулись, завизжав в мозгу. Он ударился об пол, раздираемый такой агонией, что казалось, голова вот–вот взорвется. Взгляд скользнул вдоль тела, мимо пояса… Олли заорал от ужаса. Ног у него не было — только лужа крови растекалась по ковру. Позади, в двери, зияла пятисантиметровая дыра.