Гвардия Хаоса (СИ) - Акисс Ардо вин - Страница 111

— Что ты видела, когда рисовала? — спросила сестра Дженази. — Воспоминание из прошлого? Мечту о будущем? Или то, чего быть не может?

Валерия взяла кисть и добавила на полотно единственный отсутствующий цвет в виде красной черты, которая началась чуть ниже того места, к которому прикоснулась Ришари. Она прошла по краю, и могла быть легко обрезана при необходимости.

— Это ведь не я и Кристиан, верно? — усмехнулась г'ата.

— Вы, если ты видишь это. Или я и твой сын. Или ты и твой второй сын, Ранмаро. А может быть, это я и Дженази?

— Чертов абстракционизм, — пробормотала Ришари и отвернулась от картины. Со злостью и ревностью посмотрела на Валерию. — Ты видела его.

Мгновение — и девушка оказалась у нее за спиной, заломив руку и крепко прижав к себе. Вдохнула запах вымытых волос со следами свежей краски, провела щекой по обнаженной шее. У Валерии перехватило дыхание, но почти сразу ее отпустили, оттолкнув даже с некоторым разочарованием.

— Вы были вместе, — прошептала Ришари. — Говорили друг с другом. Касались друг друга. Но не более… Как жаль.

— Ты с ума сошла, — возмутилась Валерия. — Хотя о чем я, это уже давно произошло.

— Ты не понимаешь, — покачала головой Ришари. — Если бы провели ночь вместе, я бы убила тебя на месте. Это был бы прекрасный повод…

— Я же говорю, ты сумасшедшая. Законченная психопатка, — равнодушно ответила Лэйт.

— Хочешь убить меня?

Валерия закрыла глаза. Прислушалась к себе. И вспомнила о Юрике.

— Больше нет.

— Лжешь, — выкрикнула Ришари, но ее голос сразу выровнялся. — Просто уверена в том, что не сможешь. Ты так же слаба, как и все остальные. Даже святой улыбнется при виде трупа своего врага.

В мастерской стало очень холодно. Валерия с ужасом ощутила, как вместе с теплом тело покидает и мистическая энергия.

— А что, если я скажу, что прямо сейчас ты сможешь меня убить, крошка Лэйт?

И Валерия поверила ей. Изменившаяся реальность каким-то образом изменила оттенок глаз Ришари, лишив его мистической силы. Но она была безоружна.

— Возьми мой, — г'ата обнажила свой меч и протянула его Валерии рукоятью вперед, разрезая пальцы об острое лезвие. Кровь закапала на пол. Рана не затягивалась. — Ну же.

Пальцы Валерии замерли в сантиметре от рукояти. Всего на миг, а потом потянулись дальше, к окровавленной руке Ришари. Разжала ее пальцы, и клинок с мелодичным звоном ударился о доски паркета.

— Чего ты боишься? С чего вдруг желаешь смерти? Почему не спрашиваешь, что с Дженази и с твоими детьми? А внучка тебе тем более безразлична? Знала бы ты, как Виктория похожа не тебя… Хотя характер далеко не твой.

Холод исчез, взгляд Ришари снова стал прежним. Валерия догадалась, что единственный миг, когда она могла убить ее, был безнадежно упущен.

«Наверное, это к лучшему,» — подумала про себя.

— Как он? — бесцветно спросила г'ата. И Валерия все поняла. Прочла Ришари, словно открытую книгу. Прошептала:

— Ты в ужасе от того, что он вернулся. И хочешь сбежать. Но бежать некуда. Это ты здесь слаба, раз решила, что смерть все решит.

Ришари отвернулась.

— Сигурд что-то замышляет. Я отправляюсь в Дакиэрро, пощекочу ему нервы. Или даже убью его. Передай Белгорро, что я оставляю вашу Федерацию в покое.

Ей пришлось снова встретиться с Валерией взглядом, когда она подобрала меч. Перед тем, как вернуть его в ножны, г'ата вытерла свою кровь с лезвия о полу халата Лэйт. Та выдержала эту процедуру с каменным выражением лица.

— Я не раскаиваюсь, — произнесла Ришари. И исчезла во вспышке молнии.

Когда зрение и слух вернулись к Валерии, она втянула остатки озона глубоко в легкие. В голове прояснилось. Осмотрела мастерскую и обнаружила, что пострадало только одно из стекол, в котором осталась круглая дыра с оплавленными краями. Ну и халат, разумеется — Лэйт решила от него немедленно избавиться.

Потом ей снова пришлось решать вопрос, что делать дальше — после того, как приняла ванну, переоделась и пообедала. Когда часы пробили два часа дня, в голове созрела идея новой картины.

Валерия взялась за нее немедленно.

12:30, 22 июля 1014 года, понедельник. Федерация Вердиро, республика Нау, окрестности Креслана.

— Жара, — выдохнула Юрика с восхищением и возмущением одновременно, шагнув сквозь дыру в пространстве, созданную дедом. Кенсэй в мгновение ока перенес их на пологий склон горы, покрытой зеленью от подножия до округлой вершины, под яркие лучи тропического солнца, которое резко сместилось вверх по небосклону — еще одно доказательство смены географической широты. И долготы — здесь был уже полдень.

— Море, — возмущение девушки испарилось мгновенно. Склон горы под небольшим углом опускался сразу в сине-зеленые волны, тонкой белой нитью пенящиеся у кромки прибоя и растянувшиеся ровной скатертью до самого горизонта, окаймленного линией серебряных облаков. Слабый ветер оставлял привкус соли на губах, в прогретом солнцем влажном воздухе, казалось, была разлита сама жизнь. Каждый вдох — словно глоток чистой энергии, приближавший тело и разум к состоянию эйфории.

«И кто-то проводит здесь всю жизнь», — подумала Юрика, обнаружив на берегу у подножия горы целый город, струившийся по ее склону почти прямыми улицами из серой брусчатки, белых и желтых стен, красных и коричневых черепиц, к зазубренному причалами серпу гавани, окаймленному многоцветной полосой судов, которым размеры позволяли подойти прямо к пристани. Их более крупные собратья частой россыпью стояли на якоре по всему полумесяцу защищенного от штормов уголка бескрайнего океана.

— Креслан, — произнес Дженази, явно видя этот порт не в первый раз. Перевел взгляд на вершину гор. Точнее, он смотрел сквозь нее, в противоположную от города сторону.

— Давно это было, да? — ответил Кенсэй, смотря туда же. — Лет сто пятьдесят назад. «Сражение при Креслане». Славное было время.

Печальный голос старшего Акаямы свидетельствовал о том, что на самом деле то время славным было только для хронистов, которым только дай волю запечатлеть на страницах хроник события полномасштабных сражений прошлого, в которых тысячи погибших — статистика.

— В город, или сначала покажем детям, что по ту сторону? — спросил Дженази, который уже точно решил, чего хочет в первую очередь.

— Ну, здесь недалеко, — пожал плечами Хоодо. — Малышня, готовы взобраться на эту малышку?

— Ни разу не был в горах и на море, — со сдержанным энтузиазмом ответил Просперо, которому занесение в категорию «малышня» стало ударом по самолюбию. Юрика его понимала, в сорок лет стать снова восемнадцатилетним здорово, но о заслуженном видом прожитых лет авторитете можно забыть. Но он так же, как и другие слышал, о какой седой древности вспоминали бывшие Гвардейцы, и девушка, подумала, что не стоит напоминать, во сколько раз они старше инспектора. Просперо это прекрасно понимал. И да, она тоже в первый раз была и в горах, и на море. И ее тоже задел снисходительный тон деда.

— Почему бы и нет? — Виктория и Ранмаро испытывали схожие чувства.

Подъем на вершину занял полчаса, и мир стал еще больше. Большую его часть заняло море, гора оказалась острием загнутой крюком оконечностью мыса, которой суша цеплялась за его сверкающую водную поверхность. Небо накрывало все практически прозрачным куполом, облака виднелись только по краю на далеко юге, востоке и западе. Стало видно, что находится по другую сторону, к северу от порта, закрытого громадой земли от холодных зимних ветров — зеленая равнина треугольника южного полуострова. Гора оказалась крайней в невысоком хребте, тянувшемся вдоль его западного берега. Самые высокие вершины подпирали край небосвода далеко на горизонте, все к востоку было сравнительно гладким, с небольшой холмистостью зеленых пятен лесов и лугов. И только три пятна ярко выделялись на общем фоне — черно-серо-стальные, с прожилками вездесущей зелени и вкраплениями ржавчины. Руины и обломки чего-то большого, немногим меньше Креслана по площади — каждое из трех пятен, сформировавших у северного подножия горы неправильный, но просто огромный треугольник.