Попадос и два ствола 3 (СИ) - Мороз Андрей - Страница 9

Твою маму — только бы пацаненок не решил блестнуть эрудицией и не проявил знание русского! Тогда ему конец без вариантов.

— Еще раз уточняю — конкретно эти молодые люди не представляют угрозы. Они дезертировали из армии своих соотечественников и добровольно сдались в плен. Что касается встречи с руководством, то одного представителя вы уже встретили, а для переговоров с полным составом — придется как-то просочиться в осажденный поселок. А он плотно обложен со всех сторон.

— Ну, на месте и поглядим. А кому они сдались, если не секрет?

— Мне, — я с вызовом смотрю в его темные неглупые глаза.

— А вы здесь один? Без группы?

— Люблю прогулки в одиночестве, знаете ли.

— Да ради бога, — явно не желая обострять, пожимает плечами носатый, — я, вообще, всего лишь прикомандированный переводчик. Кстати — Александр, — он протягивает ладонь.

— Кирилл. Но лучше — Кот, — пожимаю ему руку, — Где так нахватался-то? Ни малейшего акцента.

— Так я только пятнадцать лет, как немец, а до этого в Новгороде жил.

— Ясно. А как у вас самих обстановка-то? А то у нас инфы совсем небогато.

— У нас они тоже захватили пару поселений. Слишком неожиданно все случилось. Ну а сейчас… После того, как отбились от первого натиска — война перешла в плоскость партизанщины. С обеих сторон.

И мы и они мобильными группами бегаем по степи и лесам и режем все, что шевелится и имеет хоть какое-то отношение к противнику, — Александр запинается и заканчивает извиняющимся тоном, — Сам понимаешь, пока я большего рассказать не могу. Ваше руководство подтвердит твои полномочия, тогда и поговорим.

— Ну, вообще-то — я тоже не помощник повара.

— Пока это только твои слова. Без обид, Кот. Погоди минутку, я своему боссу ситуацию обрисую…

Он кивает в сторону командира группы — неприметного парня около тридцатника с цепким взглядом и свежим шрамом от скулы до шеи.

Киваю в ответ и усмехаюсь. Удивительно, что дойчи, вообще к нам идут, а не ищут союзников и помощников вокруг себя…

После случившегося двадцать лет назад — похода под знаменами герцога тувинского, нас, многие народы, вообще, очень долго и за людей-то не считали.

Я-то сам, тогда совсем еще ребенком был, но когда подрос, те, кому повезло вернуться с той бойни — такого понарассказывали…

Эхо той войны не затихает и поныне…

Впрочем, похоже, сейчас не до экскурсов в историю — тут проблемы назревают.

Ибо мне совсем не нравится, как один из гансов — высокий и рыжий детина мрачного облика, прямо пожирает своим жадно сверкающим взглядом сексапильную кореяночку.

Глазами — он её уже раз пять отымел. Только и успевает слюни глотать. Как бы не подавился…

Не могу сказать, что понять его нельзя — их группа, наверное, уже не первую неделю по лесам и полям скитается. Оголодали мужики по женской ласке. Да к тому же — это ведь разведчики. Отмороженные сорвиголовы. Для них, все встреченное на тропе войны — всего лишь добыча.

Однако, насилие над девушкой категорически не стыкуется с моими планами. Я ведь Хэ Вона и Да Сом уже в «свои» зачислил.

Да и в целом — категорически не одобряю подобных действий в отношении кого бы то ни было.

К тому же догадываюсь, что если бы вместо кореянки — этот рыжий пес в лесу Йулю, Маргошку или Аню повстречал — понимание того, что перед ним представительница возможных союзников, его ни хрена не остановило бы.

Вот так. А другие в разведку и не идут.

Это, как представить себе непьющего шахтера, при всем уважении к этой адски нелегкой, рискованной и достойной профессии.

— Александр, еще одну секунду, — звук моего голоса заставляет переводчика обернуться, еще не начав доклад.

— Скажи вон тому, рыжему, чтобы не так интенсивно пялился на мой трофей. А то глаза заболят.

— Хорошо, — кивает носатый и обращается к рыжеволосому на немецком.

Из всей его последующей фразы на немецком, мне удалось почерпнуть лишь знание о имени детины, которого фаттер и муттер лет двадцать назад окрестили Клаусом.

Выслушав слова переводчика, долговязый Клаус покосился в моем направлении, но лишь этим и ограничился.

Вот и хорошо. На хрен мне лишние конфликты?

Кот ведь миротворец и пацифист! Ну, почти… Эх, были бы все, как Кот…

— Проведешь нас к своему поселку? — спрашивает Александр, переговорив с командиром.

— Это можно. Только мои пленные пойдут со мной, — киваю в сторону Хэ Вона и Да Сом.

— Может быть — здесь, на месте их допросим, ну а дальше… сам понимаешь — таскать этих гусят за собой по вражеским тылам мы не станем, — предлагает принести корейцев в жертву богу войны, мой бывший соотечественник.

— Исключено, — я лаконичен и тверд.

Он качает головой:

— А почему ты так уверен, что ради прощения своего дезертирства — они не побегут к своим и не поделятся информацией о нашей группе?

— С тех пор, как я попал сюда, Александр — я точно уверен только в одном, что на этой сраной планете — нельзя быть уверенным ни в чем, — хмыкаю и добавляю, — В общем, как представитель потенциальных союзников — я настаиваю на этом. Так своему командиру и скажи…

Что же — окно возможностей для Ромео и Джульеты трансформировалось в узенькую форточку. Теперь, даже если немцы сами предложат отпустить влюбленных — соглашаться никак нельзя.

Армейские разведгруппы в глубинных рейдах по вражеским тылам — живых свидетелей своего присутствия не оставляют.

Не думаю, что в бундесвере на этот счет принципиально иные правила.

Так что судьба Хэ Вона и Да Сом решена. Помимо, как моих, так и их собственных замыслов. Молодые корейцы однозначно пойдут вместе со мной.

А иначе, влюбленные — уже покойники. До гор им не добраться. А бундесам на это даже моего согласия не потребуется. Кто-нибудь из псов войны от группы отобьется — якобы в головной или тыловой дозор пойдет… и решит вопрос. На наивных юных пацифистов и одного ствола за глаза хватит. А такой, как Клаус — перед тем как обнулить, еще и душу на девчонке отведет…

Жду решения командира группы и аккуратно, неназойливо оглядываю лица германцев.

Ожидая решения своего босса, они демонстративно заняты своими делами. А если и поглядывали в нашем направлении, то смотрели «сквозь». Без симпатий и вражды — как на живой объект, который, в любой момент может потребоваться перевести в качественно иную категорию. А раз так, то и тратить на потенциальных покойников эмоции, как-то нерационально...

не слишком долго раздумывая, немецкий командир принимает решение — мы трое идем с ними.

Перед тем, как тронуться в дальнейший, не самый простой и безопасный путь — усаживаемся подкрепить силы и запастись калориями.

Снимая закипевший котелок с огня, Хэ Вон случайно выплескивает пару капель на берц, стоящего неподалеку, рыжего Клауса.

— Du armes schwein, — окрысился потомок арийцев и немедленно отвесил пенделя по заднице мальчишке. Не сказать, что слишком уж сильного, но от того не менее позорного и обидного.

Вспыхнувший Хэ Вон бросает быстрый взгляд на свою подружку. Да Сом смотрит в землю. Кореец горячо выдыхает и все же решает промолчать. Только желваки надулись, да плечи еле заметно задрожали.

— Слышь, ты — тевтонский рыцарь, ты чего, как швулина обшайзенная себя ведешь! — вырывается у меня в ответ на "жалкую свинью", оставленную мальчишкой без ответа.

Для тех, кто не понимает: «швуль» у них — педик, а «шайсе», соответственно — дерьмо.

Ну, этот Клаус-то все отдуплил и без пояснений.

— Хальт ди фотце. Лек михь а марш! — огрызается он, предлагая мне заткнуть еба… хохотальник и отсосать.

И начинает подбираться для...

А уже совершенно неважно, чего он там себе придумал — времени на это я ему не даю.

Помобильнее быть нужно. Ну а Рыжий, видать, думал, что мы с ним, для затравки, еще поговорим в стиле: «Ты чё? А ты чё»?

Ну я хэ зэ — может быть у них, так и принято, но в моём личном алгоритме поведения, за подобным предложением, без паузы следует удар.