Стилист из другого мира (СИ) - Захарова Татьяна Александровна - Страница 2

– Как вы себя чувствуете, госпожа? – поинтересовался лекарь участливо.

– Лучше, – сипло ответила я. И попыталась вдохнуть полной грудью, но тут же закашлялась. Рёбра будто в тисках зажали.

– Да кто ж так корсет затягивает? – проворчал Андре, расслабляя шнуровку на спине. Я снова попробовала вздохнуть, и в этот раз всё прошло гладко. В груди больше не булькало, даже саднящее до этого горло прошло.

– Спасибо, господин лекарь, – с искренней улыбкой поблагодарила я. Но виконт не впечатлился. Отсюда делаем неутешительный вывод: либо Аннет сейчас в ужасном состоянии после купания в грязной реке, либо в принципе не отличается красотой.

– Всё хорошо? – всё-таки уточнил Андре у меня. – Больше ничего не беспокоит?

– Платье… – начала я. И тут же услышала фырканье сестрицы. – Оно очень тяжёлое из-за воды, – всё же закончила я. Андре укоризненно покачал головой. И снова поднял руки для очередного паса ладонями. Миг – и одежда стала сухой, но от этого не менее грязной. Зато теперь я точно знаю, что этот мир магический. – Огромное спасибо.

Я начала поправлять распавшуюся прическу. Волосы всё ещё мокрые, но просить просушить и их я не стала. Как догадывалась, за каждое движение рукой Андре стребует с отца оплату. И, думаю, не копеечную. Хотя тут, скорее всего, другая валюта.

Отец тут же начал кланяться и благодарить лекаря. По их разговору я поняла, что Годар просто прогуливался по парку, когда услышал зов о помощи. И поспешил к нам. Интересно, а в этом мире есть аналог клятвы Гиппократа?

Задумавшись, я не сразу поняла, что сестрица решила помочь мне с причёской. Точнее, сейчас она вытаскивала оставшиеся в моей копне шпильки. А после заплела мне самую простую косу. И всё же завязала ленты на корсете, не затягивая уже так сильно. При этом девушка продолжала что-то тихо ворчать под нос, помянув мои умственные способности недобрыми словами. Вот же вредина! Хотя, возможно, по-другому она проявлять заботу не умеет?

– Михель, будь добр, возьми нам экипаж, – попросил отец, возвращаясь к нам. – Ребекка, поможешь нам с Анни добраться до выхода из парка?

– Я справлюсь, – уверенно произнесла я, поднимаясь со скамьи. Родные Аннет как-то удивленно переглянулись, но промолчали.

Мужчина улыбнулся и подал мне руку. Устроила ладонь на сгибе локтя, отмечая, что прибежавший на зрелище народ уже почти разошелся.

Пока неторопливо шли к выходу из парка, отец тихо журил меня за глупый поступок. Я молча терпела. Признаваться, что я – не Аннет, пока не собиралась. Магия здесь, конечно, есть, поэтому на костре как ведьму меня не сожгут. Скорее всего. А вот как к подселенцам относятся – непонятно. Да и интуиция вопила о том, что об этом надо молчать. Поэтому я и старалась не отсвечивать лишний раз. Пока просто наблюдала за окружающими и анализировала обстановку. Но и к словам отца Анни прислушивалась, пытаясь выхватить крупинки полезной информации. Ребекка шла с другой стороны «папеньки» и бросала на меня недовольные взгляды. Ревнует?

– И с чего ты вообще выдумала, что Михель испытывает к тебе любовь? – с укоризной спросил отец. Я неопределённо пожала плечами, не зная, что ещё ответить. – Он же несколько месяцев уже за твоей сестрой ухаживает, – продолжил мужчина, мельком с опаской глянув на меня. – Да, он и тебе иногда дарил конфеты и общался всегда доброжелательно, но это же не повод…

– Ах, папенька, перестаньте, – перебила его Ребекка. – Аннет всё прекрасно видела, но предпочитала жить в своих розовых мечтах.

Против доводов рассудка меня кольнула какая-то иррациональная обида на девчонку. Неужели эта эмоция – наследие прежней владелицы тела?

– Дело не в предпочтении, – хмуро бросила я, хотя и не планировала вступать в дискуссию. Просто отлично знала, что влюблённость иногда делает человека слепым и глухим. И обычному взгляду и дружелюбию придается гораздо большее значение, особенно в юном возрасте. Почему я решила, что Аннет юна? Так, её сестре не больше двадцати лет, при этом разговаривает она со мной свысока, как будто я младшая.

Тем временем мы дошли до выхода из парка, и дискуссия завяла сама по себе. Михель ждал нас у кареты, что стояла в паре метрах от ворот, и продолжать разговор при нем было некрасиво. Я по-новому взглянула на своего спасителя. Лет так двадцать пять максимум. Голубые глаза, чёрные кудри, смазливое лицо и довольно неплохое телосложение. Несмотря на мокрую одежду, рассмотреть мышцы я не могла (но он всё же вытащил меня из воды, а значит, они были). Так что тут в наличии полный комплект, призванный впечатлять и очаровывать юных девиц.

Заметив, что Михель перехватил мой взгляд, поспешно отвернулась к отцу. Чёрт!!! От осознания того, как это выглядело со стороны, захотелось ругаться. Хотя с другой стороны такое поведение было привычным для окружающих. Ребекка негромко хмыкнула и, приняв помощь жениха, забралась в открытый экипаж. Михель протянул руку и мне, но я просительно посмотрела на отца. И он не разочаровал. Подумав, я устроилась напротив сестры, а не рядом с ней. Отец сел возле меня, а вот Михель замешкался, но всё-таки аккуратно присел на одно сидение с Ребеккой, стараясь не задевать её платье. Вода не струилась с него ручьями, но его одежда все ещё была довольно влажная. Благо ехать недалеко.

Ландо остановилось рядом с какой-то гостиницей, судя по обшарпанной вывеске. Я чуть нахмурилась: мы путешествуем? В таком составе? И тут резкая боль кольнула висок. В следующую секунду в голове мелькнули воспоминания. Это наша гостиница. Точнее, гостиница принадлежала отцу Аннет, но последнее время дела у него шли не очень.

На выходе ситуация повторилась. Михель подал руку Ребекке, когда она спускалась. И видимо по привычке, заложенной хорошим воспитанием, протянул ладонь и мне. Но я подождала, когда выйдет отец.

– Ты злишься на меня, Аннет? – удивлённо и даже обиженно уточнил Михель.

– Да не обращай внимания, – ответила за меня Ребекка. Отец мягко потянул меня к крыльцу, и я не стала противиться. – Ты останешься на обед?

– Домой нужно съездить, чтобы переодеться, – покачал головой Михель.

– Тогда заедешь на ужин? – мягко и ласково уточнила сестрица.

– Если это будет удобно, то с удовольствием, – ответил парень. Или правильнее его называть всё-таки мужчиной?

Отец в этот момент уже открыл мне дверь. Я мельком глянула на воркующих голубков и почувствовала непонятную грусть. Похоже, они действительно любили друг друга. Только отчего это я испытываю такие эмоции?

Тряхнув головой, я решительно зашла в гостиницу и на миг словно ослепла. Проморгавшись, поняла, что это из-за разницы освещения. В фойе было сумрачно, в то время как на улице вовсю светило яркое летнее солнце.

Справа от входа стояла конторка, за которой сейчас сидел мужчина средних лет. Стойка регистрации? За его спиной окно с тяжёлыми портьерами. Наверное, если их раздвинуть, будет не так темно. И не придется тратиться на светильники днём. Эм-м-м, они магические? Надо будет при случае рассмотреть их получше. Возле стены стоял шкаф, сверху несколько открытых полок, а внизу закрытое дверцами отделение. С левой же стороны находилась арка, которая вела в другое помещение, заставленное столами и стульями. Столовая для постояльцев? Судя по темноте в помещении и некоторой заброшенности, ей давно уже не пользуются. Почему? Прямо напротив входа лестница на второй этаж, а вот под ней запасной выход.

Отец поздоровался с мужчиной и уверенно направился к чёрному ходу, за которым оказался внутренний дворик. Скрывая любопытство, огляделась и увидела, что выложенная камнями тропинка ведёт к небольшому двухэтажному коттеджу в глубине двора. К нему мы и направлялись. Уже возле дверей нас догнала Ребекка.

– Добрый день, господин Дюран, – поздоровалась с нами дородная женщина лет сорока. И с удивлением оглядела меня. – Госпожа Аннет, что с вами стряслось?

– Несчастный случай, – пожав плечами, ответила я. Женщина чуть заторможено кивнула.

– Обед будет скоро готов… – начала она, но я её перебила.