Лгунья (СИ) - Снежная Катерина - Страница 22

- И что же говорят?

- Ты бросил мать.

- М?

- И жестокий делец, у которого нет сердца.

Забава попыталась поймать взгляд Алексея, но тот не желал смотреть ей в глаза. И кажется, совсем ее не слушал. Вместо этого он прикусил с силой кожу на ее шее. И от этого укуса она задохнулась, остро переживая, как вал сильнейшего возбуждения разносится по телу. Как дрожат колени, подгибаются от желания ответить с тем же накалом. Его прикосновение выжигало по коже невыносимый чувственный отклик. Такой, что соски чувственно ныли, грудь набухла, а внизу живота Забавы взорвалось сметающим притоком желание, беспощадное напряжение. Горячее тепло разлилось внизу, где-то между ног, и закружилась голова.

- Ты меня слышишь?

Алексей намотал ее волосы на кулак, резко потянул, заставляя подставить ему лицо, приоткрыть рот.

Забава ахнула, кусая нижнюю губу, не чувствуя, как подкашиваются и не держат ноги, а она подается к влекущему к себе властному и сильному мужчине.

- Я такой и есть. И, кажется, нашел пару.

Он страстным движением впился ей в губы. Яростно, неистово, жарко целуя ее до головокружения, до горячего забвения, пока Забава не начала задыхаться, отвечать на требовательные движения. Целовал, наказывая и желая одновременно. Чтобы ей в голову больше не приходило даже мысли увильнуть, проявить хоть кроху сопротивления.

От нестерпимого чувственного угара она стонала в голос. Потерялась окончательно в пространстве. Сдалась на его милость и теперь отвечала на движения его губ отчаянно, горячо, как ей давно хотелось. Гори все синим пламенем…

- Ты рехнулся?

Неведомая сила оторвала Алексея от нее, и она тяжело дыша, не придя в себя, ошалело уставилась на Владимира, оттаскивающего брата на диван.

Пару секунд Забава смотрела на них невменяемым от желания взглядом, а затем пришла в себя, захлопала ресницами, в ужасе осознав до конца то, что могло случиться. Покраснев от всего разом.

- Забава, живо домой! - рыкнул Владимир, пока Алексей приходил в себя, удерживаемый им.

Она бросилась вон. Выскочила за дверь. Оказавшись вне стен офиса на многолюдной зимней улице, окончательно приходя в себя. По щекам струилась холодными дорожками влага, и Забава смахивала ее, не замечая ничего вокруг. Ее губы горели от поцелуев. Щеки и кожу на шее жгло от прикосновений. Тело сотрясалось от желания сбросить напряжение. Ее мысли разрывало от противоречий. Вспомнив, она села на первую попавшуюся скамью, дрожащими руками выудила телефон из кармана куртки и набрала номер.

- Тимур, - ее дрожащий голос полнился хрипами. – Тимур? Как ты мог так подставить?

- О, привет. Разрешилось?

- Что же ты наделал, - спросила она, ощущая, как отрицательно качает головой, раскачивается, дрожит от ощущения тяжести в животе.

- Приключилось чего? – голос брата на том конце трубки стал серьезным, даже жестким.

- Ты подставил меня. Подставил.

Он молчал, слушая, как она горько всхлипывает, хрипит, давится от слез.

- Так будет лучше. Научит тебя не подставляться. Не оставлять следов.

- Тимур, я не твоя, - Забава повысила голос до визга, который тут же упал от мороза до шепота. – Не твоя шавка. Я не могу как ты, не могу, понимаешь? Не хочу!

- Успокойся. Ничего тебе не сделают. Я договорился. Никто не будет подавать в суд или что-то предпринимать. Так что не закатывай истерику, собирай вещи и возвращайся домой. Ты поняла? Мама ждет нас на 31 домой, там поговорим.

Забава зажмурилась, застыла на месте, всхлипнула еще раз, в этот раз тише, прислушиваясь к собственным неровным вдохам.

- Скажи маме, я встречу новый год здесь.

Брат помолчал, затем вздохнул:

- В целом ты справилась. Звони.

Он отключился. Забава несколько минут растерянно смотрела по сторонам, внутри нее все никак не унимались разбушевавшиеся в душе эмоции. Затем собравшись духом, побрела домой.

До нового года оставалось несколько дней. Народ сновал по магазинам, кругом горели гирлянды, пестрели многоцветные неоновые вывески, зазывая сделать покупки. Она смотрела на буйство людской суеты сквозь белый снег легкой метели, безразлично разглядывая праздничные базары и уличные елки, а на душе ежилась мрачность. Точно она шла с поминок. По себе. По любви, которая не случилась. Забава хотела помочь семье. Помогла? Она едва справилась с новой волной слез, пытаясь понять, почему тогда на душе так гадко, жутко противно и хочется выть. Выть от случившегося. Будто и в самом деле все настолько плохо. Будто она преступница. Будто у нее не было выбора.

Неожиданно она замерла у витрины лавки, торгующей шалями. Несколько секунд опустошенно смотрела на них. Кружевные, пушистые, белые, серые, черные. Затем двинулась внутрь магазина.

Новогодняя вечеринка среди большого начальства компании «Дом» подходила к концу, и на этом празднике жизни двое были глубоко нерадостными и молчаливыми. Одним из них был Макс Гиванов, узнавший в обед, что его усыновили, а собственные родители никогда ему об этом не рассказывали. Вторым – Алексей Скалов, что смотрел на окружающих его женщин с презрением, и хотя мужских губ касалась вежливая улыбка, и с них слетали слова с новогодними пожеланиями, в глазах блестела изморозь. Окружающие женщины, набираясь смелости, пытали удачу, подходили к нему и отскакивали от обжигающего взгляда, будто ошпаренные.

За исключением старой подруги Леночки. Она надеялась укрепить неожиданное счастье и, получив приглашение от бывшего почти жениха, хотела вновь попасть в его постель и наладить, так сказать, прежнее взаимопонимание. Девушке казалось, так будет лучше, и она старательно подливала ему водки в надежде на шанс.

Алексей же вспоминал о случившемся. Он смотрел на людей, что танцевали на площадке, разглядывал женщин, и никто ему не нравился. А хотелось снять шлюху и напряжение. Забава что-то говорила о том, что она не шлюха. Все бабы шлюхи. Все говорят одно, но, стоит хорошо заплатить, делают другое. То, что будет велено. А эта так сверкала глазищами, так сопротивлялась и так отвечала на поцелуи. Да, отвечала, как нужно. Как умеют шлюхи. Сначала ломалась, но ведь заставил, если бы не Владимир, все закончилось бы сексом. Тем, чем и должно закончиться. Он, конечно, наорал на брата. Разругался с ним вдрызг. И слова того еще больше язвили душу. Они сцепились и готовы были начать драку, держа друг друга за грудки.

- Она не заслужила такого к ней отношения, - возмущался Владимир, когда эта дрянь выскочила из кабинета. – Ты в себе?

- Отпусти, - Алексей дергался, готовый врезать. – Или я за себя не ручаюсь.

- Что с тобой?! Ты понимаешь, что это статья, срок?! – Владимир не верил своим глазам. – Ты чуть не изнасиловал ее.

- Она шпионка и ничего иного не заслужила.

- Даже если Мата Хари. Это не повод!

- Дай пройти.

Владимир не пускал его из кабинета.

- Нет.

- Послушай, ее купил Гребенкин, после того, как купил я. Не учи меня, что делать!

- В смысле, - Владимир отпустил его резко, отступил на шаг. – Как это купил?

Отпущенный братом, Алексей тряхнул головой, начал поправлять рубаху и, подойдя к столу, набрал секретаря.

- Соедините меня с постом охраны на входе в здание. Задержите Забаву Вяткину. Пригласите Снежану Игоревну. И Максима Гиванова.

- Объясни толком?

Владимир не собирался никуда уходить и намерен был разобраться в ситуации до конца.

- Я нанял человека, на которого вышел Гребенкин. И он согласился нам помочь.

- То есть ты нанял человека, чтобы тот подставил Гребенкина?

- Нет, чтобы Гребенкин подставил сам себя. А мы проверили собственную систему безопасности. Гребенкин нанял шпиона, который должен был нанести нам вред. Это и есть Забава. Теперь у нас рычаг давления на этого урода, а система безопасности прошла проверку.

- Но тогда зачем, - всплеснул руками Владимир. – Зачем ты ее унизил?

Алексей поднял на брата глаза, сам не в состоянии объяснить зачем. Никогда ранее такого не случалось, он не принуждал женщин отвечать на его ласки. Никогда не склонял к сексу силой. И что самое плохое, не пребывал в крайней степени возбуждения, отчего не был в силах совладать с собой.