Водородная Соната - Бэнкс Иэн М. - Страница 53

Голос Тюна, казалось, доносился до него откуда-то снизу, из-под маленького плетёного сиденья на ножке, на котором он сидел. Это раздражало, как и невозможность воспринимать слова лисейденов в реальном времени, плавно — хотя и приглушенно — отражавшиеся от поверхности прозрачной сферы, этакое непрерывное гортанное бульканье, едва не сливавшееся с переведенной версией.

— Я понимаю, может показаться, что нам почти ничего не стоит согласиться на переименование местной звезды, — говорил руководитель команды Лисейдена, — но я хочу спросить: это действительно имеет значение? Я думаю, мы рискуем быть замеченными в провале, если уступим директору культурной миссии. Мы здесь не для того, чтобы потакать подобным делам.

— Если позволите сравнить с военной кампанией, руководитель, — перебил его Джелвилин, — то бой мы проиграли и вынуждены сейчас отступить, но это не окончательное поражение, и войну еще можно выиграть. Конечно, я понимаю, что теоретически вы могли бы считать, что это награда за поражение, но сторона, которая расстреливает своих генералов после каждого проигранного сражения, быстро исчерпала бы ресурс, как хороших, так и плохих полководцев, и в итоге получила бы таких, которые делали бы все возможное, чтобы избежать любых сражений, даже самых выигрышных, на всякий случай.

— Но это не альтернатива, Джелвилин, — возразил Тюн. -

— Альтернатива же заключается в том, чтобы занять более решительную позицию в обеспечении приобретения технологий и инфраструктуры, которые мы искали и считали, что нам их обещали. Позвольте мне напомнить. У нас есть огневая мощь, чтобы обеспечить выполнение уже достигнутых договорённостей. Мы не можем и не хотим, чтобы нас считали слабыми в этом деле.

Джелвелин выглядел огорчённым:

— Мы надеемся, что применение вами оружия будет рассматриваться как самое крайнее средство, — сказал он. — Мне нет нужды говорить вам, что военные действия всегда обходятся дорого, как для репутации, так и с точки зрения материальных затрат и, я уверен, вы согласитесь, было бы лучше уладить это дело, не прибегая к неопределенности и хаосу войны, особенно учитывая уже проявленный интерес другой цивилизации восьмого уровня в лице Культуры, и особенно после всё еще необъяснимого нападения на штаб Четырнадцатого полка на Эшри, вследствие которого ситуация стала очень деликатной, но даже и без участия Культуры мне нет нужды напоминать, что, несмотря на значительное истощение, флот Гзилта остаётся чрезвычайно мощной силой. Пожалуйста, руководитель, позвольте мне доложить послу Мирбенесу, что у меня есть ваше разрешение продолжать поиски более мирного решения.

— Культура сейчас потеряла к нам интерес, — сказал Тюн. — Корабль, который они послали в качестве эскорта, очевидно, нашел более неотложные дела.

— У меня другая информация. Быстрый пикет класса "Головорез" уже на пути к вам, — сообщил Джелвилин.

— Хм… Мы попробуем сбить их с толку с помощью передислокации. Минутку, — сказал Тюн. Сфера вокруг Джелвилина вдруг обрела плотность, сделавшись непрозрачной. Директор культурной миссии уставился на размытое изображение командного центра лисейденского корабля. Он смог разобрать какие-то утробные, отдаленные булькающие звуки, свидетельствующие о том, что лисейдены обсуждают вопрос между собой.

"Огневая мощь для обеспечения сделки" — это было весьма агрессивно с их стороны. Какую игру они затеяли? Если бы между Лисейденом и Ронте началась настоящая война, даже победитель, вероятно, вышел бы из неё в не лучшем состоянии в долгосрочной перспективе. Неважно, что Галактический Совет вынесет в лучшем случае официальное порицание; высокопоставленные игроки, такие как Культура, с недоверием отнеслись бы к ситуации, которая выглядела вполне разрешимой мирными средствами, но переросла в военный конфликт, каким бы локальным тот ни был. Кто бы ни спровоцировал войну, он оказался бы даже не на одном коротком поводке, а на нескольких, поскольку верхушка Культуры наверняка решила бы, что следует внимательнее следить за полуварварами, имеющими обыкновение угрожать галактическому миру.

И все ради территории и оставленных Гзилтом технологий. Или, по крайней мере, их части, в случае с Ивеником.

Джелвилин всегда испытывал уважение к цивилизациям, которые после Сублимации оставляли свои достижения нетронутыми, чтобы результаты их труда и интеллекта могли быть использованы другими, но он так же мог понять, что существовали причины — помимо детского желания забрать свои игрушки с собой — разрушить строения, сравнять с землей города, места обитания, удалить всю высокоуровневую информацию, которой обладали пре-сублимированные, и не оставить в итоге после себя ничего, способного спровоцировать грядущие конфликты. Кроме планет, разумеется.

Некоторые виды так и поступали — с тех пор как стало известно о Сублимации, так что в этом не было какого-то особого позора. Гзилты, однако, никогда не любили разрушать или сжигать. Они всегда тяготели к прагматизму, а не к мстительности. Предположительно, это была одна из моделей поведения, которые они вложили в фундамент Культуры, хотя сами в итоге так и не присоединились.

Сфера снова стала прозрачной. Обсуждение, по всей вероятности, было завершено. Джелвилин сел прямо, приняв выражение осторожного оптимизма.

— Директор миссии, — обратился к нему Тюн. — Мы пришли к решению.

Голос лисейдена звучал отрывисто и строго. Джелвилин почувствовал, как спало напряжение. Тюн выказал желание продолжать разговор, а не угрожать. Примирительный, сожалеющий или торжественный тон также не предвещал бы в данном случае ничего хорошего.

— Вы можете уполномочить посла Мирбенеса продолжить переговоры и подтвердить наш прежний курс в отношениях с септаме.

Джелвилин поклонился.

— Благодарю вас, руководитель команды.

— Кроме того, чтобы укрепить мнение о нашей приверженности успешному исходу дела, мы передислоцируем основную часть нашего флота в систему.

Джелвилин снова принял страдальческое выражение лица.

— Руководитель команды, могу ли я сделать предложение…

— Нет, благодарю, директор миссии, — вежливо, но твердо заявил лисейден. — Ответ отрицательный. Пожалуйста, не совершайте ошибку, думая, что вы можете продолжить дискуссию. Действия, которые я озвучил, не подлежат обсуждению. Мы благодарим вас за помощь и ценный совет.

Джелвилин знал, когда следует кротко уступить.

— Я понимаю, руководитель команды, — сказал он. — И желаю нам обоим удачи в наших начинаниях.

— Спасибо, — тело Тюна медленно выгнулось в форме буквы S, словно подчинённое невидимому потоку. — Вы можете вернуться к своему… элементу.

Насколько можно было судить, Город был построен ушедшими впоследствии в Высшее верпешами просто потому, что они могли это сделать. Структура протяженностью около тридцати тысяч километров образовывала единый обширный сцеп вокруг мирового экватора. А-образный в поперечном сечении — более ста километров в поперечнике у основания, с десяток в верхней точке — и чуть менее двухсот километров в высоту, настолько высокий, что возвышался почти над всей атмосферой, предоставляя Ксауну космопорт, достаточно огромный, чтобы иметь возможность обслуживать тысячи миров, город был единственной колоссальной баррикадой, стеной с множеством туннелей, делящей планету пополам.

Даже с учётом экстраординарного масштаба в его дизайне присутствовали черты элегантности: поскольку планета имела небольшое отклонение в движении, а Город располагался на экваторе, он фактически находился между двумя узкими линиями тропика, отбрасывая тень только на свою нижнюю часть, но не на поверхность планеты.

И он, очевидно, мог бы быть больше. Будучи гравитационно неограниченным самоподдерживающимся артефактом, или, проще говоря, НГ — что в переводе означало "структура нейтральной гравитации" — Город был сформирован из смеси обычных и экзотических материалов таким образом, что лишь крошечная часть его массы накладывалась в качестве веса на его собственные нижние части, либо на кору планеты под ним. Если бы верпеши захотели, то вполне могли бы устроить так, что в местах соприкосновения фундамента с коренными породами, те не только не вызывали бы лёгкую нагрузку, но и провоцировали мягкую тягу вверх. Артефакты, построенные по этой технологии, могли существовать бесконечно долго, без раздражающей тенденции к разрушению. Большинство подобных сооружений находилось в космосе, и некоторые были гораздо старше.