Жестокое жертвоприношение (ЛП) - Джонс Афродита - Страница 62

Таунсенд говорил об отвратительности преступления, о жестоком способе, которым оно было совершено, о том, что какой-то предмет вставили ребенку на три с половиной дюйма в задний проход. Прокурор утверждал, что все эти отвратительные пытки были совершены только потому, что Мелинда Лавлесс хотела наказать Шанду Шарер.

Он попросил суд при вынесении приговора учесть чрезвычайный физический, психический и эмоциональный вред, причинённый жертве, требуя, чтобы суд проигнорировал любые смягчающие обстоятельства, и настаивал на максимальном наказании в 60 лет заключения.

Первым адвокатом, который выступил от имени Мелинды, был Майк Уолро. Он сослался на уязвимость подзащитной – девочки, которая, когда он впервые встретил её 12 января 1992 года, искренне раскаивалась в преступлении. Он назвал Мелинду "человеком с ограниченными возможностями", которая выросла в ненормальной семье. Он утверждал, что преступление произошло из-за того, что Мелинда столкнулась с Лори Такетт, которая привела угрозы Мелинды в действие.

Следующим выступил Боб Хаммерл. Сначала он обратился к родителям Шанды, сказав им, что никогда не забывал об их тоске и безутешной боли. Он также обратился к сёстрам Мелинды, которых назвал "двумя самыми храбрыми девушками, которых когда-либо встречал в своей жизни", поблагодарив их за то, что они дали показания о домогательстве и запугивании, которым они и их сестра Мелинда подверглись от рук Ларри Лавлесса.

– Не представляю, как можно не восхищаться ими после того перекрёстного допроса, которому их подверг мистер Таунсенд. Он говорил так, будто девушки пришли сюда только ради того, чтобы рассказывать какие-то истории, которые они сами же и выдумали. Мне даже стало стыдно за свою профессию, – сказал Хаммерл судье. – Вызвать их сюда, а потом подвергнуть сомнению правдивость их слов, когда мистеру Таунсенду известно, что в эту самую минуту детектив проверяет их показания, чтобы арестовать отца, – что это, если не упражнение в лицемерии?

Хаммерл сослался на салемские суды над ведьмами в 1692 году, когда возбуждённое сообщество, пойдя на поводу у эмоций и не слушая голоса разума, прислушалось к показаниям истеричных девочек-подростков и приговорило к казни казнили неповинных людей за колдовство. Он попросил, чтобы суд отбросил эмоции и вынес решение по делу на основе фактов и закона.

Рассел Джонсон выступил последним, изложив смягчающие обстоятельства, наиболее значимыми из которых были возраст обвиняемой, отсутствие судимости, раскаяние обвиняемой, влияние её неблагополучной семейной жизни и утверждение, что Мелинда действовала под влиянием Лори Такетт. Всего Джонсон перечислил 23 смягчающих фактора и только 3 отягчающих. Он утверждал, что 60-летний срок неуместен, и заявил, что Лавлесс должна получить наказание, обычно предусмотренное законом штата Индиана за тяжкое убийство, – 40 лет заключения. Джонсон также попросил суд рассмотреть вопрос о разделении приговора, в соответствии с которым Мелинда Лавлесс будет отбывать часть своего срока в тюрьме, а другую часть – после условно-досрочного освобождения в общине под судебным надзором.

Судья Тед Тодд сообщил, что вынесет решение в течение 48 часов, сообщив в зале суда, что сообщит решение секретарю суда и не будет оглашать приговор Мелинде Лавлесс до окончания слушаний по делу обвиняемой Лори Такетт, начало которых запланировано на следующий понедельник, 28 декабря.

Это было первое снежное Рождество в Индиане за 7 лет, но для Лори Такетт праздник был омрачён пребыванием в суровой обстановке женской тюрьмы Индианы. Появившись в суде три дня спустя, она сидела молча, размышляя и наблюдая, как Стив Генри давал показания о её аресте и сборе улик. Вносить вещественные улики, покзаывать слайды и фотографии, предоставлять полицейские отчёты и записи не было необходимости – всё это уже содержалось в протоколе, поскольку было представлено и засвидетельствовано во время слушания дела Мелинды Лавлесс.

Тони Лоуренс дала показания, описав все события с того момента, как она уехала из Мэдисона 10 января, до того момента, когда дала четыре отдельных признательных заявлений полиции. При перекрёстном допросе Уил Геринг пытался показать, что многие вещи, произошедшие в ночь преступления, были идеей Мелинды. Но сколько бы Геринг ни пытался переложить всю вину на Лавлесс, ответы Тони не отличались от её заявлений в полиции. По окончании вопросов адвоката, Такетт оказалась не менее виновной.

Затем, впервые за время судебного разбирательства, Мелинду Лавлесс вызвали в качестве свидетеля. Два дня ей задавали вопросы, два дня она пыталась максимально свалить вину на Ллори Такетт. По словам Мелинды, именно Лори заставила Шанду раздеться, положила Шанду в багажник и "успокоила" Шанду. Поскольку Лавлесс почти отрицала своё присутствие на месте преступления, адвокатам Такетт пришлось напомнить ей, сколько раз Мелинда могла предотвратить убийство.

В конце первого дня Геринг и О'Коннор обратились в суд с ходатайством, чтобы обвинение рассмотрело вопрос об отзыве признания вины Мелинды. Поскольку Лавлесс отрицала свою ответственность, они хотели, чтобы суд рассмотрел вопрос об установлении даты судебного разбирательства. По сути, Мелинда говорила, что участвовала в преступлении не добровольно, а по принуждению. О'Коннор подала ходатайство об отмене всех показаний Мелинды Лавлесс, но судья Тодд отказал.

На второй день слушаний дела Лори О'Коннор несколько часов допрашивала Мелинду. Адвокат зачитала соглашение Мелинды о признании вины и спросила, понимает ли она, что штат согласился снять все первоначальные обвинения. Адвокат напомнила ей, что она признаёт себя виновной в тяжком убийстве (убийство путем поджога) в обмен на отмену требований смертной казни.

– Ты утверждала вчера, если я правильно помню, когда рассказывала обо всех обстоятельствах, что не участвовала в них. Однако ты ничего не сделала, чтобы этому помешать. В этом суть твоего свидетельства? – спросила О'Коннор.

– Нет, я не утверждаю, что ни в чём не участвовала. То есть, я была там, и не мешала, – сказала ей Мелинда.

– И конкретно ты рассказала, что в самом конце событий, когда Шанда горела, когда ты подошла к ней ближе, она была уже мертва?

– Да.

– И ты бросила двухлитровую бутылку?

– Да.

– И ты утверждаешь, что не участвовала в поджоге?

– Нет, я этого не утверждаю.

– То есть, ты хочешь сказать, что признала себя виновной во всех этих преступлениях, чтобы избежать смертной казни?

– Нет.

О'Коннор спросила Мелинду об Аманде, о письме, которое она написала, в котором говорилось: “Я хочу Шанде смерти”, и о "плане Аманды". Изнурительный допрос длился три часа.

Мелинда утверждала, что она никогда не произносила слово "убить" в ночь преступления, никогда не говорила ехать к Шанде, что они "просто случайно" поехали туда, что Хоуп и Тони сами вызвались подойти к двери Шанды.

– Ты приставила нож к горлу Шанды? – спросила О'Коннор.

– Да.

– Ты потянула её за волосы?

– Да.

– Ты крепко держала?

– Нет.

– Ты держала нож у её горла?

– Да.

– Всю дорогу до "Ведьминого замка"?

– Да, но тупой стороной.

– Ты сказала, что не собираешься её трогать, а на самом деле ты хотела её избить?

– Я просто хотела напугать её.

– Вчера ты сказала, что хотела её избить.

– Хотела.

– И это не причинило бы ей вреда?

– Я думала, она даст сдачи. Этого я и хотела.

– Ты хотела драки?

– Да, просто хотела подраться, вот и всё.

– Ну, очевидно, она не смогла дать тебе сдачи, потому что ты убила её. Это правда?

– Я не убивала её.

– Ты признала себя виновной в тяжком убийстве?

– Да.

– Тогда ты несёшь ответственность за убийство Шанды Шарер, не так ли?

– Да. Я считаю себя виновной в её смерти. Да.

На протяжении допроса память Мелинды, казалось, ей отказывала; она помнила только то, что снимало с неё вину. Она утверждала, что это Лори задушила Шанду, что Лори заставила её заколоть Шанду.