Возраст не помеха - Мишин Виктор Сергеевич - Страница 24

Понравилась камера. Сразу как-то легче дышать стало. Это был обычный подвал, в котором фрицы сделали некапитальную выгородку для вот таких случаев. Камера и не пугала меня, но вот охрана… Выбраться из так называемой камеры можно, но вот выход из подвала охраняется. В любом случае мне нужно сидеть тут и ждать. Свалю раньше времени, путь к немцам мне будет «заказан», но и задерживаться не стоит. Сразу шлепнут, как только вернется разведка.

Что там наверху произошло через несколько часов, я не понимал, но вместо кого-либо, кто выведет меня отсюда, неважно, на расстрел или на свободу, я услышал шум боя. Черт возьми, да еще какого! Долбить начали где-то в стороне, но чуть позже канонада приблизилась настолько, что стало ясно: стреляют наши и прямо сюда. Дом, в подвале которого я находился в данный момент, ходил ходуном. Стало как-то не по себе от осознания того, что могу оказаться заваленным прямо тут, вот же дурацкая смерть…

Охрана, в начале обстрела просто насторожившаяся, сейчас уже бегала и суетилась. Испугавшись, что обо мне просто забудут, начал привлекать внимание фрицев.

– Эй, камрады, отпустите меня наверх, или хотя бы сообщите командиру обо мне. Не хватало еще, чтобы меня тут тупо завалило! – В ответ на меня даже не посмотрели. Я занервничал всерьез. – Унтер-офицер, – это один из моих надзирателей, – хватит делать вид, что вы не слышите! Сейчас наверху атака русских? Каждый солдат на счету, а вы дурью маетесь!

Внезапно фрицы остановились. Они уже было выходили из подвала, но все же задержались. Тот самый унтер, к которому я обратился, поднял винтовку и, не целясь, выстрелил в моем направлении. Что он этим хотел сделать, загадка, но все сложилось для меня просто идеально. Увидев, как унтер-офицер поднимает ствол, я машинально подался назад и, запнувшись обо что-то, рухнул на спину. Еще падая, я услышал выстрел и, ничего не ощутив, затаился. О, как же мне хотелось вскочить, заорать и потребовать позвать какого-либо из офицеров, но я сдержался.

Как оказалось позже, правильно сделал. Уж не знаю, приказ у охраны такой был или дурная инициатива, да только, выстрелив в моем направлении, немцы ушли. Пролежав так минут десять, прикидываясь ветошью, решился все же встать. Подгоняло чувство тревоги и опасности, стрельба-то продолжалась. Подкравшись к проему, ведущему наверх, пытался услышать хоть что-то, кроме грохота боя, но не выходило.

«Да иди уже, больше одного раза не убьют!» – сказал я сам себе и направился наверх.

В подъезде наполовину разрушенного дома, в котором и находился штаб вместе с подвалом, никого не было, но на улице слышалась стрельба. Пробираться пришлось через небольшие завалы, но вылез. В первую очередь удивило то, что стреляли где-то в стороне, как бы даже не на соседней улице. Дело в том, что дом стоял всего лишь вторым от перекрестка, практически на углу. Отсюда до железной дороги совсем ничего, а бой идет вроде как там… Неужели хренов майор полез все же по железке? Беда будет, значит, я просто лох и ничего не понимаю в немецкой логике, если не смог предугадать действий врага. А может, все намного проще. В этом подразделении меня тупо не знают, доверять немцы вообще не умеют, особенно русским, с чего я взял, что меня послушают?

И тут в стороне путей раздался такой грохот, что я даже присел от удивления. Однако. Плелся я именно в ту сторону, когда увидел бегущих немецких солдат. Именно бегущих, спасающихся от чего-то серьезно им угрожавшего. А до меня, наконец, дошло. Арта! Эти хреновы конспирологи в штабе армии специально запустили меня сюда, чтобы я слил немцам дезинформацию. Просчитали они врага, а вот я – лошара! Немецкий майор поступил именно так, как нужно было нашим, но не батальонному комиссару Рыкову, а чуток повыше, штабу армии и фронта. Я убедительно сыграл, доказывая немцу идти правым флангом. Тот в свою очередь проявил характер и поперся слева, а там его ждали. Скорее всего, Рыков и сам в курсе, выступил корректировщиком огня, не зря у них связь до сих пор работает. Все это зашибись, а мне-то что делать, а? К немцам вернусь, что будет? А если к нашим? Стоп. А ведь к немцам и надо! У меня даже свидетель есть, унтеру я так же, как и позже майору, рассказал, что и где будет. Значит, мне нужно явиться к немцам и просто рассказать, что произошло. Причем как можно быстрее. Да еще и добавлю, что майор приказал меня расстрелять, чтобы скрыть свою ошибку. Ох и замутил я, не разгрести теперь. Или это меня замутили?

Бегом, бегом, бегом. От кучи мусора к следующей, от стены к стене. Грохот, где-то рядом выстрелы из винтовок, бегу быстро и не отвлекаюсь. Бац! Я лечу на землю, сбитый точным ударом в ноги. Больно, однако. Пропахал несколько кирпичей своей многострадальной рожей и остановился. Перевернуться не успел, помогли.

– Встать! Быстро! – Естественно, на немецком языке. Как же хорошо, что метку, сорванную у меня при предыдущем задержании, мне вернули, правда, пришить ее не было возможности.

Поднялся, но слушать, точнее спрашивать, меня никто не собирался. Грубо пихнув в спину, придали ускорение. Потопал, за мной двое солдат в серой форме, подразделение незнакомо. Немцы попались как на подбор. Оба рослые, высокие, истинные арийцы, мать их. Вроде рядовые, не дали толком времени осмотреться. Винтовки у обоих смотрят мне в спину, пальнут не задумываясь. В этот раз целый квартал прошли и под мостом пересекли железку. О, блин, интересно, штаб шестой армии тут, или еще так близко не передвинули?

– К стене. Стой тут, – последовали резкие команды, которые пришлось выполнить.

Один из фрицев быстро исчез в ближайшем здании, находящемся в довольно целом состоянии, второй держал меня на мушке. Я протер лицо от грязи, да и саднило его сильно, и взглянул на второго немца.

– Расслабься, камрад, – спокойно произнес я на языке Гете и Шиллера, – свои. Вообще-то я возвращался в расположение…

– Молчать. – Вот блин, этот еще хлеще предыдущего.

Наконец, спустя несколько минут вернулся первый фашист и указал новое направление. Опять в подвал, да что ж так не прет-то?

– Кто такой? Отвечать!

В этот раз в подвале была не камера для пленных, а какой-то штаб. Несколько человек, стол, табуреты, карты на столе и шнапс в бутылках. Праздник у них тут, что ли? Странные какие-то немцы, в квартале бой идет, а этим хоть бы хрен. Спрашивают на русском языке, но, блин, на таком исковерканном…

– Говорите по-немецки, я вас хорошо понимаю, господин офицер, – проговорил я и тут же назвался: – Рядовой Горчак, – и повторил свои данные, указанные в метке, последнюю так же достал и предъявил.

– Где остальные? Вас было трое!

Ого, информированный, что ли, попался? Нужно быть осторожным.

– Погибли. Артобстрел, – так же четко, как учили, ответил я.

– Что за подразделение русских стоит вот здесь? – мне указали точку на карте. Странно, знают о нашей группе, меня, стало быть, признали, но разговор ведут как допрос.

– Можно? – спросил я, приближаясь к столу. В ответ кивнули. Глаза уже привыкли к полумраку, помещение освещалось скудно, всего три масляные горелки, больше копоти, чем света. – Остатки батальона пехоты, живой силы мало…

– Танки, артиллерия?

– Да откуда они тут, пехота там. – Играть так играть, точкой на карте был район, где у наших были и несколько танков, и пушки стояли замаскированные. Мало, конечно, но если о них не знать, то сюрприз будет хороший. Рискую? А чем? Всегда могу заявить, что русские пригнали технику только что.

– Когда ты был там, давно?

Блин, ну вот зачем было уточнять?

– Вообще не был, краем зацепил, но обстановку запомнил хорошо. Вот тут, возле угла дома, траншея, мне в ней чаю налили, правда, сначала допросили.

– Допросили?

– А как вы думаете, герр гауптман, русские пригласят первого встречного на чай, даже не расспросив?

Немецкий гауптман, ведущий допрос, был невысоким, худым, средних лет. Отличался от моих конвоиров разительно. Остальные присутствующие пока молчали. Иногда робко скашивая глаза в стороны, я пытался их разглядеть, но выходило плохо, слишком темно в тех углах, где они находятся.