Город Призраков (СИ) - Гребнева Ольга - Страница 25

— Credo in Deum, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae. Et in Iesum Christum, Filium eius unicum, Dominum nostrum… — Теперь парень рассмотрел говорящего санктификатора, отца Лоренцо. Тот появился на противоположном краю поляны. «Не может он идти без охраны! Он же не дурак! Значит, там их полно. Проклятье!»

— Алисанда! Лионелла! Если мы будем продолжать драться друг против друга, то победит инквизиция. Давайте разберёмся с ними, а потом решим, что делать дальше! — Влад, которого больше не удерживали на месте порывы магического ветра, почти побежал вперёд, к колдуньям, всё ещё надеясь успеть, прекратить их поединок, пока ловушка не захлопнулась окончательно.

И опять сознание не успевало реагировать на происходящее. Одновременно грянуло продолжение молитвы из уст священника, Алисанда начала новое заклинание, а… из дома вышел Конрад, вполне бодрый и незаспанный, только лицо немного ошалевшее. Маг встал рядом с Лионеллой, накрыв ладонью Рубин, лежащий у неё на ладони. Драгоценный камень вспыхнул нестерпимым огнём, тугая волна отшвырнула Влада прочь. Падая, он заметил, что и Алисанда вновь отступила. Её чёрные глаза метнулись теперь в сторону инквизитора, чья молитва действовала на неё крайне негативно. И следующая атака была в него.

У Влада начала кружиться голова от мельтешения магических зарядов, да и боль в затылке напомнила о себе, как всегда при таких схватках на энергетическом уровне. Парень с трудом понимал, кто против кого сражается. Похоже было, что все против всех, но самое выгодное положение было у Конрада с Лионеллой, потому что только у них в руках сиял древний артефакт, а сами маги словно слились воедино, прижавшись спинами друг к другу и вытянув сомкнутые вокруг Рубина руки вперёд. От них сейчас веяло такой силой, что даже на таком расстоянии, на каком находился Влад, было крайне неуютно.

— Что будем делать? — Чезаре откровенно растерялся.

Волки на них так и не выбежали, схлестнувшись где-то в отдалении с войсками инквизиции. Это давало отсрочку, но с другой стороны, означало, что их взяли в кольцо. И хорошо бы удалось выйти из него живыми, не говоря уже о роскоши вернуть Рубин. Арман огляделся, осмотрел поляну, на которой разворачивалось главное действо, прикинул варианты и выдал:

— Надо снять этих двоих с артефактом.

Мальчишка кивнул, прицелился, выстрелил. Но стрела, закрученная вихревыми потоками, не долетела до Лионеллы с Конрадом, сломалась ещё в воздухе.

— Отсюда не достать! Надо подойти поближе, — лучник, не дожидаясь одобрения напарника, бросился вперёд, сначала пригнувшись, а потом и вовсе перекатами.

— Сорви-голова, — пробормотал Лерой почти восхищённо. И чувствуя, что скоро заработает себе косоглазие, пытался уследить одновременно за происходящим на поляне и за тылами, откуда по-прежнему неслись звуки боя. Неприятно было оказаться самым бесполезным, но лучше не лезть там, где от тебя действительно мало проку. Лучше не стрелять никак, чем попасть в своих.

— …qui conceptus de Spiritu Sancto, natus ex Maria Virgine, passus sub Pontio Pilato, crucifixus, mortuus et sepultus…

Гладкие камешки скользят в пальцах.

Внутри поднимается ледяная волна мощи.

В кожу впиваются миллионы невидимых иголочек. Но это даже приятно.

Лоренцо, с тех пор, как понял, что для колдовства ему не нужны ни чётки, ни слова молитвы, несколько раз экспериментировал и не использовал эти подручные средства. Получалось не хуже и не лучше, но сосредоточиться было труднее в силу непривычности. Поэтому сейчас он предпочёл не выпендриваться, а делать по старинке.

— Sanctorum communionem, remissionem peccatorum, carnis resurrectionem, vitam aeternam. Amen. Изыди, нежить…

На санктификатора вдруг накатила страшная усталость, так что трудно стало просто прямо стоять, чётки потяжелели, казалось, на пару килограммов, и едва не выпали из ослабевших рук. Он не упал только из упрямства. В глазах потемнело, и Лоренцо в первое мгновение не увидел, какого результата добился.

— Не-е-е-е-ет!!!!! — истошный женский крик перекрыл все другие звуки. Опали крылья ветра, и на прогалине установился полный штиль.

Алисанда медленно осела в траву, вокруг брызнули осколками последние отсветы её красного ореола. Владу почудилось, что перед падением сквозь знакомые черты лица магички проступили очертания черепа. Сейчас за высокими стеблями тела брюнетки не видно, и нельзя убедиться в том, что глаза обманули. Парень, почувствовав неприятный холодок в груди, осознал, что следующей жертвой магии может стать и он. И нет времени разбираться, кто из колдующих смог справиться с Алисандой — предводители оборотней или инквизитор, надо прекращать это противостояние во что бы то ни стало, хоть на время.

— Конрад! — позвал Влад, отдавая себе отчёт, кто главный в паре магов. Пытаться вести переговоры с Лионеллой теперь поздно. — Послушай меня! Давай всё спокойно обсудим. Артефакт уже у тебя, чего тебе волноваться? Отзови волков.

Неожиданным завершением миротворческой речи стала стрела, отброшенная в сторону, как будто отрикошетившая от стены воздуха в полуметре от Конрада.

Лионелла и Конрад, потерявшие противника, выискивали глазами новую цель. А таких было несколько на выбор: санктификатор, но с ним можно было и подождать, он выдохся и не сможет напасть сразу, изрядно надоевший мальчишка-лучник, снова ввязавшийся в бой против ненавистных ему еретиков-нелюдей, и Влад, безоружный, пытающийся вести переговоры.

Смешно… О чём он мог торговаться, если ему нечего предложить? Маг усмехнулся. Дело сделано. Волчий Рубин, вот он, тёплый, как живой, отзывается на малейшую мысль, на лёгкое движение пальцев. И сила, которую он вливает в мозг, пьянит почище любого креплёного вина. Конрад ощущал в себе способность прихлопнуть всех врагов едва ли не силой мысли, без хлопот, без потерь, почти без напряжения. Но отдавал себе отчёт, что это только самообман, побочное действие слишком сильного магического артефакта, который, конечно, увеличивает силы колдуна многократно, но не делает его всемогущим.

Если бы Арман был поближе к Алисанде и видел бы то, что заметил Влад, то наверное не бросился бы на помощь упавшей девушке. Или по крайней мере задержался, чтобы обдумать ситуацию. Но он стоял далеко и в глаза бросилось лишь то, как брюнетка рухнула на землю, сражённая невидимым ударом.

Наёмник, про себя отговорившись, что делает это исключительно из корыстных побуждений, спасая жизнь самому осведомлённому о Рубине человеку, короткими перебежками направился к Алисанде.

Чезаре припал на колено. Стрелял он в Конрада, чувствуя, как волна ненависти к этому человеку заслоняет зрение и лишает осторожности. Разум вопил, что нельзя вот так подставляться, посреди поляны, где негде укрыться и некуда отступать. Зато позиция уж больно хорошая: прямой наводкой, и ветер этот проклятый наконец прекратился, ничто стрелу не собьёт.

«Священника оставим на потом. Влад безопасен, пусть себе кричит. Лучник…» — Конрад сощурился, моментально прикидывая, каким образом с дерзким мальчишкой расправиться будет лучше. Рубин, трепещущий под ладонью, словно почуявшая добычу охотничья собака, показывал всё в новом свете. Маг в этот момент чувствовал всех своих волков, всю стаю, мог видеть их глазами, слышать их ушами, ловить запахи их ноздрями. Мир расширился, стал ярче и… стало заметно нечто, до сей поры недоступное даже магическому взору.

«Разве не ирония судьбы, сопляк? Что ж, узнай, каково это — стать тем, кого ты так презираешь, боишься и ненавидишь».

Он не успел выстрелить. Дыхание вдруг перехватило, перед глазами заскакали разноцветные пятна. Кости скрутило болью, как будто они обратились в гипс и их мяли руки небрежного скульптора. Лук выскользнул из рук, стремительно меняющих форму. Крестик, показалось, прожжёт плоть насквозь, и Чезаре смахнул его, не заметив, как порвал шнурок.