Доктора вызывали? или Трудовые будни попаданки (СИ) - Марей Соня - Страница 62

“Спасибо за заботу, у меня тут… В общем, придешь и узнаешь”.

Послышался облегченный выдох.

“А я уж подумал, тебя там убивают. Ладно, скоро буду!”

Голос стих, словно кто-то выключил радио, и в мыслях воцарилась тишина. Малышка снова начала хныкать и чесаться — при этом заболевании зуд обострялся в ночные часы.

— Потерпи, красавица. Скоро все будет хорошо, — сказала, заглядывая ей в глаза. Вдруг она попыталась встать и чуть не упала, снова разразившись слезами обиды и боли.

— Аннис, что случилось? — из коридора донесся голос работницы, Марни, а через мгновение в дверном проеме возникло круглое добродушное лицо. Сегодня женщина осталась за дежурную вместе со мной. — О, внезапный пациент? — спросила, пройдясь по девочке внимательным взглядом.

— Марни, дорогая, приготовь воду в помывочной, пожалуйста. У нас тут полный комплект: чесотка и вши, — выдохнула устало.

Жаль, нельзя взмахнуть рукой и вылечить любую болезнь. Если бы все было так просто, целители не учились бы годами. Интересно, что они могли проводить сложные магические операции, но при этом я не нашла в учебнике ничего толкового о лечении чесотки. Точнее, маг-профессор писал, что эта ерундовая болезнь не требует внимания и лечится простым обмазыванием серной мазью. Взрослым нужна концентрация в два раза больше, чем детям.

Пока я набирала ванну и растворяла в ней сухие травы для снятия воспаления и зуда, Марни ловко подстригла девочку. Та даже не поняла, что произошло — просто в один миг растрепанный одуванчик стал гладким, с коротким ежиком волос. С такой прической глаза малышки стали казаться еще больше.

— Это самый верный способ извести вшей, — пояснила Марни, бросив ножницы в кипяток. — Была у меня соседка, она своей дочке пыталась их керосином вывести, чтобы не состригать густую гриву, коса с кулак была. Так замотала ей голову, а после у той все волосы выпали и кожа слезать начала. Ужас! Хорошо, поджечь не додумалась.

Мы искупали девочку с травами и дегтярным мылом. Она устала и хотела спать, капризничала и крутилась, приходилось отвлекать ее тихими детскими песнями и стишками. Под влиянием моего ментального дара девочка постепенно успокоилась и только зевала устало.

Серная мазь, которую принесла Марни из запасов лечебницы, отличалась по цвету и консистенции от той, что я видела в госпитале Благой Алоры. Там вообще какая-то высококонцентрированная ядерная смесь была. А тут просто сера, парафин, еще что-то… В моем старом мире чесотку тоже лечили серной мазью, другие средства появились относительно недавно.

Что ж, придется попробовать, скрепя сердце, раз магией вывести клещей не получится. И самой искупаться и переодеться, мало ли что.

Скорее всего, семья этой малышки живет очень бедно: одежда старая, залатанная. Проще выбросить, чем кипятить. Хотя и чесотка, и педикулез встречаются у вполне благополучных семей, особенно если дети ходят в садик.

Я так вообще заразилась на втором курсе от одногруппницы, мы как раз всей группой отмечали конец сессии у нее на квартире. И чесались потом тоже все вместе. Дружно. А после выпуска мне тоже нередко такие пациенты попадались.

— Жаль малышку, такая славная, — проговорила я, покачивая мирно сопящую девчушку. Мы переодели ее в чистую больничную пижаму. Простынь тоже пришлось сменить.

— Она бы сама сюда не вошла, калитку ведь кто-то открыть должен был. Ребенок не дотянется до ручки. Как пить дать, подкинули! — Марни качала головой, шипела и кипела, как чайник. — Это уже не в первый раз, в прошлом году тоже какая-то кукушка под дверь мальчонку принесла. У него тоже чесотка была, а еще такая лихорадка, что еле выходили.

— А что потом?

— Как что? — женщина пожала плечами. — В приют отдали, что еще с ним делать-то было?

Когда снова увижусь с Таннатаром, обязательно расскажу об истинном положении дел в столице. Он дальше дворца и академии нигде не бывает, сложно представить принца, бродящего где-нибудь в трущобах. А там, может, и папочке своему все передаст. Эти проблемы нельзя игнорировать: детей бросают, деньги короны воруют годами, по улицам слоняются беспризорники. И вопросами здоровья заняться надо. Массовая профилактика педикулеза и чесотки лишними не будут. Недаром говорят, что гигиена — королева наук.

— Можешь не ждать, что за ней придут, — Марни махнула рукой. — Не придут. Кто-то лишний рот пристроил и радуется теперь. Может, вообще не местные подкинули и уехали прочь, здесь-то все друг друга знают, особенно в бедняцком районе. Если у кого-то ребенок исчезнет, мигом заинтересуются. А то и властям донесут.

Если девочку, и правда, бросили, придется о ней позаботиться. Вот только имени не знаю. Мне кажется, ей подойдет что-то светлое, нежное. Я не удержалась и коснулась кончика маленького носа. Придется пока остаться в лечебнице, а сегодня переночевать в этой палате на второй кровати. Даже представить себе не могла, как можно развернуться и уйти. Она ведь проснется, испугается и начнет плакать.

Малышка уснула. Ресницы ее дрожали во сне, ротик чуть приоткрылся. Она спала на спине, раскинув руки и сжав кулачки.

Вернулся Уголек, оценил обстановку и тут же захрапел, свернувшись в ногах. А ко мне сон не шел. Чтобы не тратить время зря, я углубилась в чтение трудов менталиста-целителя, Алеста Байна. Как раз дошла до главы, в которой он описывал вредоносное воздействие внешних факторов на развитие плода. Он рассказывал, что влияние некоторых лекарственных средств, алкоголя, инфекций и нервных потрясений у матери может нарушить формирование коры головного мозга. Далее целитель писал о случаях из практики. В том числе, и неудачных.

Например, он занимался лечением молодого мужчины, страдающего скудоумием. Не рассчитав силу магического воздействия, Алест буквально заставил мозг своего пациента “вскипеть”.

Читать об этом было неприятно, но необходимо, чтобы понимать, как делать нельзя. Правильно нейт Грейвс не разрешает адептам-первокурсникам оперировать магией с наскоку. Так можно угробить больного.

Но волков бояться в лес не ходить. И я чувствовала, что где-то рядом кроется разгадка состояния Эллин и других детей. Надо только чуть глубже копнуть.

После моих колыбельных малышка спала на удивление крепко и проснулась лишь тогда, когда небо за окном окрасилось в нежный золотистый цвет. Я услышала негромкое воркование и подскочила на кровати так, что книга Алеста Байна с громким хлопком упала на пол, а в ногах заворочался недовольный Уголек. Его кошачье величество не любил, когда тревожили его сладкий сон.

А мне всю ночь снилась мутная пугающая чушь: то будто после моего лечения у девочки островки сыпи растут и наливаются багровым, то будто я пытаюсь лечить Тенсона, но мужчина кричит от боли, а тело его сводит судорога.

Сердце бешено колотилось в груди, и успокоиться я смогла только тогда, когда увидела, что с маленькой пациенткой все в порядке. Она стояла, переступая с ноги на ногу. Держась за прутья кроватки, смотрела на меня с ожиданием и легким удивлением.

— Доброе утро, — я медленно приближалась и, когда протянула руки, услышала уже знакомое “ма-ма-ма”.

Удивительно, многие рассказывали, что даже если детей нарочно не учишь произносить, это слово, все равно первым они начинают говорить именно “мама”. Так где же носит твою, девочка? Мы с тобой очень похожи.

— Тьфу! Вот я засоня, проспала все самое интересное, — произнесла, оглядывая лужу на матрасе. Вот что значит читать до поздней ночи, а потом спать, что даже колокол не разбудит. С детьми такое не прокатит.

Я попросила Марис принести нам завтрак, чистое белье и горшок — памперсов тут и в помине нет, а пеленок не напасешься. Придется действовать по заветам моей бабушки. Она вообще была противницей новомодных изобретений, хоть и соглашалась, что они здорово облегчают жизнь.

Я осмотрела малышку при свете дня и убедилась, что после серной мази не началась аллергия, а это главное. Кашу она ела с аппетитом, видно, сильно проголодалась.