Адам (ЛП) - Гэйблмен Тереза - Страница 26

  — Я прятала деньги в своей комнате. Оплати счёт за телефон, чтобы могла тебе позвонить.

— Ты будешь мне звонить? — удивилась Мэгги и расплакалась, в глазах стояла такая печаль и сожаление за то, что не уделяла единственной дочери много внимания, зациклившись на своей жизни.

— Конечно. Ты же моя мама. Хотя совсем не умеешь выбирать мужчин, — грустно улыбнулась Ангелина и поцеловала мать в щёку. — Не смей отдавать Дэну эти деньги.

Та кивнула, наблюдая, как тот чертыхается, пытаясь остановить кровотечение из носа.

— Мэгги, принеси уже что-нибудь, хоть тряпку, чтобы остановить кровь. Она сломала мне чёртов нос, — крикнул он, запрокинув голову.

— Сходи и сам возьми, — огрызнулась в ответ Мэгги, прям как в старые добрые времена, а потом, улыбаясь, посмотрела на дочь и ей подмигнула. — Иди уже, мотай отсюда и помни: я тебя люблю.

— Как ты? — уже на улице спросил Адам любимую.

Ангелина в ответ безудержно рассмеялась.

— Я так давно хотела отчиму это сказать! А какое удовольствие получила, врезав ему по носу!

Радуясь за подругу, полукровка тоже рассмеялся и её обнял, но замер, когда она вскрикнула.

— Тебе больно?

— Кажется, я сломала руку, — пробормотала Ангелина и показала распухшее запястье.

Адам осторожно его взял, поцеловав каждый пальчик.

— В резиденции попросим Слейда осмотреть твою руку.

Ангелина, соглашаясь, кивнула, а потом посмотрела на дом.

— Что не так? — заволновался пацан.

— Надеюсь, Дэн не выместит злость из-за меня на маме, — встревожено воскликнула девчонка со страхом в глазах. — Я расхрабрилась, потому что чувствовала твою защиту, а когда мы уйдём, она останется с Дэном один на один, и никто её не защитит.  

Для Адама мать Ангела не заслуживала беспокойства дочери, однако, посадив любимую в машину, он снова направился в дом и открыл сетчатую дверь. Дэн стоял запрокинув голову, унимая текшую кровь, но завидев полукровку попятился.

— Что ещё тебе нужно? — почти завизжал отчим Ангелины.

Адам схватил говнюка за горло.

— Тронешь хоть пальцем Мэгги или унизишь её каким-либо образом, то не отделаешься сломанным носом, — сердито предупредил его полукровка и, сузив глаза, чуть сильнее сжал его горло. — Усёк?

Дэн кивнул, из его ноздри снова потекла кровь.  

— Отлично.

Адам с лёгкостью швырнул подонка на диван, потом кивнул Мэгги и вышел за дверь. Сев в машину и пристегнув ремень безопасности, Адам глянул на Ангелину.

— Дэн будет паинькой, — хмыкнул он, нажал на педаль газа, дал задний ход и рванул прочь, направляясь к резиденции вампиров.

Сид, прислонившись к двери своих апартаментов в резиденции вампиров, терпеливо ждал, пока Лана выйдет из ванной комнаты, хотя ему очень хотелось раздеться и залезть к ней в душевую кабину. Воин уже пытался последовать за любимой, но его вытолкали и захлопнули дверь прямо перед носом, поэтому он решил: Лана всё ещё на него злилась.

Три часа ночи. Лицо любимой всё опухло и в синяках, она сильно устала, однако Сид её хотел, жаждал, поэтому чувствовал себя полным засранцем.

Дверь открылась, Лана вышла из ванной в его белой футболке и выглядела при этом очень сексапильно. Она поймала взгляд воина на своей груди: торчавшие соски не скрывала тонкая ткань. Фицпатрик отвернулась и достала из сумки нижнее бельё с расчёской.

Скользнув взором по телу любимой, Сид простонал. Та тут же выпрямилась, скинула с себя футболку и сердито посмотрела на вампира.

— Даже не мечтай, — бросила Лана, указав на него расчёской.

Сид вскинул руки и сделал невинное лицо, хотя его ухмылка, явно говорила о порочных мыслях.

— Ты прекрасна. Ничего не могу с собой поделать.

Он шагнул к Лане, но резко остановился, когда увидел, когда та из сумки достала пистолет и направила на него.

— Перестань лгать! На меня страшно смотреть.

Сид глянул на наставленное на него дуло: на нём повисли трусики. Чертовски сексуальная картинка!  

— Не знал, что у тебя есть ещё один пистолет, — продолжая лыбиться, поддел он Лану.   

— Вот именно, — хмыкнула та и поморщилась, когда Сид коснулся её распухшей щеки. — А теперь, любовничек, отстань. Я всё ещё на тебя зла и не в настроении отвечать на заигрывания.  

Воину было сложно совладать с эмоциями: ведь он не привык извиняться, а тем более признавать вину. Да, он резковато отреагировал, но просто сильно переволновался за подругу. Знал, что она не виновата, но всё равно спустил на неё всех собак.  

Судя по выражению лица, Лана прекрасно понимала, что с ним творилось.

— Серьезно, Сид, — предупредила она. — Я не в настроении.

Вампир стал на неё напирать и остановился, только когда дуло упёрлось ему в грудь.

— Стреляй.

Сощурив глаза, Лана тыкнула пистолетом в воина, а потом отвела в сторону оружие.

— Легче самой застрелиться, чем тебя укокошить, — со вздохом призналась Фицпатрик и убрала огнестрел в сумку.

Сид за подбородок приподнял лицо любимой.

— Не смей так говорить. Никогда! — указал он и провёл большим пальцем по её поврежденной щеке и с остекленевшими от ярости глазами прорычал:

— Хочу грохнуть сукина сына, посмевшего поднять на тебя руку.

— Я тоже, — отозвалась Лана и коснулась своего лица. — Чертовски больно. Очень устала, голова просто раскалывается, а ещё меня тошнит от того, что веду себя и лепечу, как малолетка.

Когда она на него взглянула, воин улыбнулся. Неудивительно, что он в неё влюбился. Лана определённо была для него всем миром.  

— Мне не следовало на тебя срываться.

— Сид, мне без разницы: срываешься ты на меня или нет. Но вот если я в ответ огрызнусь, а ты меня проигнорируешь, то тебе несдобровать. — В глазах Ланы промелькнули разные эмоции: от самосожаления к гневу и, наконец, до болезненной обиды. — Ты мне не доверился. Для тебя я открытая книга: тебе известны все мои секреты, страхи, а сам о себе почти ничего не рассаживаешь. Я хотела тебе помочь, но ты от меня отгородился.

— Лана, я… — начал Сид, но умолк и отошёл.  

— Да, ты – крутяка-воин, и тебе никто не нужен, но я всё равно хочу быть с тобой, — призналась Фицпатрик дрогнувшим голосом. — Однако, по чесноку, вряд ли смогу продолжать встречаться с тем, кто мне не доверяет. Сид, мне нужен не только любовник, но и партнёр. Я опираюсь на тебя, а ты – на меня.

— Я родился и вырос под опекой священников. Когда дети вырастали, их выбрасывали на улицу, если никто не решался принять их в семью. Мне не повезло: никто не захотел усыновить мальчишку-переростка, а вот священнослужители, наоборот, решили оставить меня при церкви, чтобы я на них пахал. Выполнял все их задания из-за страха оказаться выкинутым в мир, которого совершенно не знал. Потом они решили, что я им больше не нужен и выкинули на улицу. Через два дня меня поймали за кражей хлеба.

Сид умолк и зажмурился – не хотел видеть реакцию Ланы. Никому об этом не рассказывал, но и никогда не забывал: запахи, страх, голод, одиночество, но самое главное – ужас от того, кем стал.

— Я был переростком, поэтому меня выкупил из тюряги Алексио Милона, ланиста… тренер гладиаторов.

— Так ты был гладиатором? — широко распахнув глаза, ахнула Лана.  

— Я стал рабом, сражался на арене ради развлечения богатеев, — с ненавистью, сквозившей в каждом слове, прорычал Сид, а потом отошёл, опёрся рукой о стену и склонил голову.

— Как можно признаться женщине, которую любишь больше всего на свете, что был рабом? Ел с пола объедки. Меня приковывали цепью к стене и пороли, как собаку, пока не соглашался выполнять любой приказ. — Воин почувствовал мягкое прикосновение руки к спине, но не обернулся, только вздрогнул. — Как выстоять, зная, что любимая может с брезгливостью отвернуться, потому что мне приходилось убивать из-за куска хлеба и плошки воды, чтобы смыть грязь с тела и, променяв душу дьяволу, в конечном итоге снова выйти на арену?