Сила и ярость Юга (СИ) - Александрова Евгения - Страница 27

— А ты любопытная, оказывается, — бросил он и вошёл вместе с ней внутрь.

Внутри все похолодело и сжалось в противный комок. Притянула к себе несчастье! Ясмин резко повернулась к нему, так, что кудри хлестнули по его лицу. Вальдер ласково убрал их, огладил и прижал пушистые волосы к ее голове, не выпуская Ясмин из своих рук и глядя прямо в глаза.

— Да ты ревнуешь…

— Чушь! — чуть не прорычала Ясмин, хватаясь за его руки. — Иди и любись с ней — она так давно этого жаждет! Льнёт к тебе как та кошка, какую ты хотел из меня сделать. С первого дня ластится, как увидела тебя.

Вальдер смотрел, как она злится, а потом просто склонился и поцеловал — дразняще, еле уловимо прикусив губу. Ясмин пыталась отстраниться, но он держал её крепко, и прижался снова, уже жадно приникая к губам. Прошёлся языком чуть касаясь, и Ясмин ощутила, как от предчувствия того, что он хочет сделать, слабеют колени.

— А ты соскучилась ведь по мне, — прошептал он в ее раскрытые губы.

— Нет! Отпусти!

Вальдер не слушал и просто поднял её за бёдра и донёс до кровати. Ясмин билась, как озверевшая, уже ничего не видя. Мерзавец! Ублюдок! Гадкий похотливый самец, который только умеет, что издеваться. Он получает удовольствие от чужих страданий!

Вальдер уложил её на спину и сам лёг сверху, прижал своим телом. Ясмин отвернула голову в сторону, но он везде настигал.

— Ты сама сказала «да» и решила выйти за меня замуж. — Он гладил её волосы, скулы, очертил пальцами губы.

— Ты не оставил мне выбора! Как и отец!..

— Выбор всегда есть. Просто признай, что мы можем стать хорошей парой. — Вальдер держал за плечи. — У меня есть власть и сила, я могу помочь тебе управлять здесь. А ты красива, неглупа и сводишь меня с ума…

Его дыхание стало чаще и тяжелее, а широкие ладони спустились ниже на талию.

— Ты хочешь… можешь спать с Иртой… я не против! — Ясмин с трудом выдохнула, когда Вальдер сжал бедро сквозь ткань платья и провел, задирая его выше.

— Это слишком предсказуемо и… немного скучно.

***

Она чувствовала себя втоптанной в грязь. Он не только взял её силой, но и заставил… заставил почувствовать себя продажной девкой, которая охотно поддаётся этим ласкам. От этой мысли внутри разворачивалась бездна. Значит, Ясмин и правда такая! Считала себя гордой и уверенной в себе, а сама прогнулась под чужака и позволила ему делать с собой… все это. И самое страшное, что в какой-то момент ей это нравилось. Нравилось то, что он с ней делает. И то, как он подчиняет себе, умело, уверенно, словно лучше неё знает, что ей на самом деле нужно.

Никогда ещё Ясмин не испытывала такого отвращения к себе… Не проходил привкус унижения и ужасной неправильности. Только наоборот — спала пелена тумана, до этого спасающая от осознания. В этот раз Вальдер ничего не делал, чтобы она впала в забытье после близости, будто нарочно хотел ей показать всю порочность ее натуры.

Да, она поддавалась ему. Против своей воли или нет — уже неважно. Это было.

Ясмин лежала без движения и смотрела на пряди своих волос на простыне. На согнутые пальцы и следы от ногтей внутри ладоней. Чувствовала горящие покусанные губы. Ей никогда не отмыться от того, что произошло этой ночью.

Но как же дико захотелось вычеркнуть это воспоминание из своей жизни. Стереть, смыть как грязь с кожи. Она осторожно двинулась — Вальдер не шевельнулся. Спит. Ясмин попробовала выпутаться из-под его тяжелой руки, чтобы проверить степень своей свободы. Мужская ладонь безвольно скользнула по талии, но в последний момент дрогнула.

Ясмин опустилась обратно и затаилась. Взгляд скользил по тонущей в темноте комнате. Неяркий свет луны едва заметно пробивался сквозь плотные шторы и ставни, в воздухе едва заметно тянулся прохладный поток с остывшего ночного двора. Ясмин бездумно водила глазами по комнате, пока вдруг не наткнулась на тусклый блеск. На столике рядом с кроватью оставалась тарелка с ножом и вилкой — в этот вечер она снова ужинала одна.

И Ясмин поняла, что может это сделать. Что нет ничего проще. Один удар — и она вернёт себе свободу и саму себя. Вспомнились худшие сцены: то свадебное платье, унижение в кабинете и снова вечные издевки. Мысленно досчитав до десяти, Ясмин одним движением вывернулась из-под чужой руки, дотянулась до края стола, схватив нож, и тут же вернулась обратно. Затаила дыхание. Тишина. Вальдер остался лежать неподвижно: он явно ушёл в глубокий сон.

Пересохли губы. Бешено забилось сердце: так громко, что, казалось, сейчас своим стуком о рёбра оно разбудит чужака. Ясмин стиснула рукоять ножа. Покрутила его, выбирая, какой стороной бить. В голове не осталось ни одной мысли, только глухо пульсировало одно: избавиться от этого. Как угодно. Избавиться. И все равно, что дальше. И все равно, что отец написал то письмо и выбрал Вальдера ей в мужья, все равно, что обряд был проведен по всем законам. Она ненавидит его!

Бесшумно приподнявшись на колени, Ясмин повернулась к спящему и примерилась в область шеи — туда, где едва заметно билась венка… Задрожали руки, а в горле встал ком, но яркая вспышка воспоминаний об унизительной близости придала сил. Прикусив губу до крови — во рту стало солено — Ясмин замахнулась и ударила.

Поздно! Проклятье!

Вальдер точно почувствовал её мысли и в последний миг успел перехватить ладонь с зажатым в ней ножом. В полумраке она увидела его взгляд: пристальный, словно он видел насквозь! И помимо силы в нем мелькнуло что-то, похожее на горечь. Но страшнее оказалась болезненная улыбка.

Преодолев её сопротивление, Вальдер молча опустил руку с зажатым ножом к своей груди, не переставая смотреть в глаза. Острое лезвие уперлось в покрытую седыми волосками загорелую кожу. Уперлось крепко, так, что Ясмин почувствовала: стоит нажать чуть сильнее — и потечёт кровь.

— Ну, давай. Страшно? — Его чужеродный северный голос леденил сейчас кровь. — В такой момент нельзя бояться. Лучше не думать, просто бить. Никогда не убивала, не так ли?

У Ясмин задрожали не только руки, но и губы. Дурацкая предательская дрожь разошлась по всему телу, а глаза вдруг защипало так, что ничего не видать. Вальдер надавил сильнее, и под пальцами Ясмин и правда проступила тёплая кровь, но маг даже не поморщился. Он смотрел ей в лицо и будто хотел уловить всё, каждое маленькое ощущение, которое она сейчас испытывает.

Страх от того, что происходит. Ужас от того, что она одновременно хочет убить этого человека и понимает, что никогда этого не сделает. Не осмелиться воткнуть нож со всей силы, чтобы увидеть, как из его горла хлынет кровь, зальёт простыню, потечёт несмываемой рекой по комнате.

Вальдер стиснул ее руку еще сильнее — до боли в пальцах и впившейся в кожу рукояти — и провёл дальше по своей груди, углубляя порез. От металлического запаха закружилась голова, и чувствовать под руками тёплую и поддатливую плоть было отвратительно. Рука Ясмин, которой она упиралась, подогнулась, и она зашлась в сухих рыданиях.

Она слаба! Она так невыносимо слаба! Ведь могла получить свою свободу — нужно было просто лишить жизни одного ненавистного ей мужчину, но она не смогла.

Не захотела?!

Вальдер наконец выпустил, и нож выпал из ослабевших пальцев, скользнул кровавым пятном по белой постели и со звоном коснулся пола.

Ясмин опустила голову, согнувшись на постели, и судорожный плач скрутил нутро. Вальдер поднялся над ней, а потом мягко развернул на спину и навис сверху. Сквозь мокрые ресницы расплывался в сумраке его силуэт, только темной полосой виднелся на коже свежий порез.

— Не думал, что ты на такое способна. Дикая темноглазая кошка… Настолько плохо со мной, что готова взять на душу это дерьмо? — Он замолчал, а потом заговорил, убрав с её лица кудри. — Знаешь, мне приходилось это делать. Убивать. Не раз и не два, к сожалению. В какой-то момент убитые начинают сниться, и покоя от них не будет, похоже, до скончания дней. Как маг я чувствую это особенно сильно. Паршиво быть убийцей. Так что прости, но тебя от такого хочу спасти. — Оставишь меня в покое? — едва слышно проговорила она.