Бой на Калиновом мосту - народные сказки - Страница 39

И пошел он в палаты. А там Вифлеевна-богатырша спит крепким сном. И написал он записку: «Тут был шутничок, Иванушка-дурачок».

И пошел вон из палаты, подходит к коню и говорит:

— Что, конь, перевезешь или нет?

Конь и говорит:

— Нет.

— Как же быть-то?

— Поди, — говорит, — умойся.

Он сходил, умылся.

— Поди в другой.

В другой умылся.

— Ну уж поди в третий.

И в третий умылся.

Подходит к коню и говорит:

— Что, конь, перевезешь или нет?

— Ну садись!

Конь махнул, да копытом зацепил за струны. Струны заревели, львы забрехали. Вдруг Вифлеевна-богатырша просыпается, села на своего коня и поехала Иванушку догонять.

Тут дурачок подъезжает к избушке и говорит:

— Здравствуй, бабушка, на вот тебе яблочко, нельзя ли баньку истопить?

Та старуха съела яблоко, стала молодая и говорит ему:

— Ты, — говорит, — утекай поскорей, за тобой гонят в погоню.

Только отъехать успел от избы, богатырша и нагоняет его. Бросил ту гребенку, какую ему старуха дала. Сделался частый лес: ни пройти, ни проехать. Покуда она раздергала тот лес, Иванушка к другой избе уехал.

Входит в ту избу и говорит:

— Здравствуй, бабушка. На вот тебе яблочко, нельзя ли баньку истопить?

Она съела то яблоко, стала молодая и говорит ему:

— Ты уезжай поскорей, за тобой гонят в погоню.

Он только успел отъехать от избы, богатырша его нагоняет, он бросил ту щеточку, которую ему старуха дала, — сделалась трясина. Как конь ни прянет, так по уши утонет. Пока она перевела коня, он к третьей избе подъехал.

Входит в ту избу и говорит:

— Здравствуй, бабушка! На вот тебе яблочко.

Старуха съела то яблочко, стала молодая и говорит ему:

— Поезжай поскорей, за тобой гонят в погоню. Он и поехал.

Только приезжает на свою границу, богатырша его нагоняет. Он махнул тем платком, который ему старуха дала, — сделалась река. Он по тот бок реки, она по другой — и кричит ему:

До тех пор жди, пока я человека с письмом пришлю, тогда приезжай ко мне.

Она поехала назад. А он лег отдохнуть на том берегу и заснул. Братья идут его встречать, нашли его сонного, взяли его да зарезали, яблоки обобрали; приносят яблоки к отцу. Отец и говорит:

— Ах, дети мои, как вы скоро сходили.

Отец съел тех яблок и стал молодой.

Дурак до тех пор лежал, покуда богатырша прислала человека с письмом. Вот человек подошел к нему посмотрел-посмотрел и пошел назад.

Приходит и сказывает ей, что он зарезан. Вифлеевна-богатырша взяла живой и мертвой воды и поехала к нему. Приезжает к нему, облила его мертвой водой, он стал сохранен; облила его живой, он встал и говорит:

— Ах, как долго я спал!

Она и говорит ему:

— Ну, поедем к твоему отцу.

Приезжают в дом к отцу, она и говорит братьям:

— На что ж вы обобрали его, ведь не вы достали [яблоки].

Они и говорят:

— Вишь, мы.

Она и говорит [одному из братьев]:

— Как стерпишь с моего щелчка, так ты.

Ударила одного брата, не стерпел. Дурак другого ударил, и этот не стерпел. И поехали они домой.

Приезжают они в тот сад и живут там год и два. Она уверилась в нем, дала ему ключи: «Везде, — говорит, — ходи-гляди, только в один сарай не гляди». Он везде глядел и услыхал шум за оградой. Приходит и сказывает ей:

— Что-то у нас за оградой шум, дай я поеду, побью их там.

— Нет, ты оставайся дома, я сама поеду. Поехала она.

Он и говорит:

— Что ж она не велела в сарай смотреть, дай посмотрю.

Посмотрел, там висит змей на двенадцати цепях. Тот змей и говорит ему:

— Иванушка-шутничок, дай мне напиться, я тут с голоду умираю.

Иванушка взял ведро, почерпнул и дал ему напиться. Выпил.

— Дай, — говорит, — еще.

Еще выпил.

— Дай уж еще.

И это выпил. Тряхнулся, все цепи перервал и полетел.

Вифлеевна-богатырша побила народ и едет назад. Змей её схватил с коня и улетел с ней.

Дурачок жил и год, и два — скучно стало, поехал её разыскивать. Ехал он, и попался ему рак морской. Иванушка хочет его убить. Рак и говорит ему:

— Иванушка-шутничок, не бей меня, я тебе пригожусь.

Он не стал его бить.

Ехал, ехал, и нашел, где змей живет, выждал время — змей улетел. Пришел он в змеиный дом, богатырша заперта за железными решетками. Он те решетки изломал, взял её и поехал. Змей прилетел — нету. Сел на своего коня (а змеиные кони летают под облака) взвился он под облака, и чуть-чуть видно их. Догоняет их [змей] и говорит:

— Ну, Иванушка-шутничок, за то я тебя прощаю, что ты дал мне напиться, а ежели ты в другой раз приедешь, тебе не то будет.

Взял богатыршу и уехал.

Дурачок остался один; пожил-пожил, опять соскучился и поехал опять за ней. Ехал он, напался на него рой пчел, он снял с себя рубаху, намочил её и хочет погубить их. Матка и говорит:

— Иванушка-шутничок, не губи, я тебе на время пригожусь.

Он не стал их губить. Приезжает к змею, змей улетел. Он взял богатыршу и поехал. Змей прилетает — её нету. Сел на своего коня, взвился кверху и нагоняет их.

— А, Иванушка-шутничок, я тебя раз простил, другой прощу за то, что ты меня напоил.

Вот дурачок пожил-пожил и поехал опять за богатыршей. Напался на него лев. Он и хочет льва убить. Лев и говорит:

— Иванушка-шутничок, не убивай меня, я тебе на время пригожусь.

Он не стал его бить. Приезжает к змею — змей улетел. Он взял богатыршу и поехал. И говорит ей:

— Если змей догонит нас, ты спроси у него, где он таких коней берет.

Змей догнал их, Иванушку посадил в бочку да на море пустил. А богатыршу взял с собой и уехал. Богатырша и спросила у змея, где он коней берет таких.

— Я, — говорит, — беру коней у одной бабы, у которой изба огорожена кольями, на всяком колу по человечьей голове, а на одном колу головы нету, быть Иванушке там.

А Иванушку рак морской взял, вытащил на берег, проломил бочку клещами. Дурачок и пошел опять к своей богатырше, выждал время — змей улетел.

Он приходит и спрашивает:

— Что, где он коней таких берет?

Она ему и говорит:

— Он берет коней у одной бабы, у которой изба огорожена кольями, на всяком колу по человечьей голове, а на одном колу нету; быть, — говорит, тебе там.

Пошел Иванушка к той бабе, приходит. У ней избушка стоит на куриных лапках, на веретенных пятках. Вошел он в ту избушку. Баба лежит на печи, нос в потолок врос, а ноги под лавкой. Он и говорит ей:

— Я пришел к тебе попросить лошадки.

Она и говорит ему:

— Есть у меня двенадцать кобыл, тринадцатый жеребенок. Если ты их до трех дён устережешь, то дам тебе. Погнал он их стеречь; только сгоняет со двора, они взвились под облака и улетели. Он и сидит на своем коне, плачет: «Как мне быть?»

Прилетает к нему пчелиная матка, и лев приходит, и спрашивают его:

— Об чем, Иванушка-шутничок, плачешь? Не плачь, мы пойдем, пригоним.

Пчелы набрали мух, комаров, всяких козявок, а лев набрал всяких зверей и пошли искать их; нашли их. Пчелы и комары начали их жалить, кони не знают, куда деться, и летят домой. Иванушка-шутничок сел на своего коня и будто их гонит.

И на другой день точно так же пригнал, и на третий тоже.

Та баба и говорит ему:

— Ну, выбирай любого коня.

Он и говорит:

— Дай отдохнуть.

Остался ночевать. У той бабы была служанка Кошкарка. Он подошел к той служанке и говорит ей.

— Какого мне коня выбрать?

Она и говорит ему:

— Завтра всех двенадцать кобыл она поставит в рядок, а тринадцатого жеребенка поставит назади, ты у ней проси того жеребенка, ей хоть и жалко будет, ну, да она тебе отдаст его.

Переночевал он ночь. Наране она поставила все двенадцать кобыл в ряд, а тринадцатого жеребенка позади и говорит ему:

— Ну, выбирай.

Он обошел их кругом и указал на того жеребенка.

— Дай, — говорит, — мне вот эту.

Нет, не дам.

Жалась-жалась, да отдала. Он сел на того жеребенка и поехал.