Я из ДМ (СИ) 8 - Калинин Алексей - Страница 31

Я вздохнул и убрал в карман телефон. Подошел к ректору и встал с ним рядом:

— Главное, что в меня верят мои близкие. Их поддержка важнее поддержки сотни незнакомцев. И даже если я не выиграю — обратного пути нет. Я пойду до конца!

Ректор показал на улицу. На другой стороне дороги, прямо возле продуктового магазина, стояли пять женщин в белых кимоно. В руках они держали плакаты: "Не дайте хининам насиловать нас безнаказанно!", "Такаги под суд!", "Позор!" Чуть ниже талии у них красными маками расцветали пятна.

Я только вздохнул и покачал головой.

— Что вы на это скажете?

— А что я могу сказать? Это очередной виртуальный удар противников. Задача подобных громких заявлений и акций — вызвать у зрителя максимальный уровень боли и ужаса. Это как раз тот самый принцип "чем ужаснее ложь, тем легче в нее поверить", взятый на вооружение моими "заклятыми друзьями". Зато настоящие друзья в это не верят, а вскоре вброшенное видео разоблачит и театр этих нанятых актрис. А так...Да, я ловлю презрительные взгляды, ко мне на базу даже заявились представители полиции, но после показанного видео и разговора с Б4 господа полицейские принесли свои извинения. Мне кажется, что они даже направились в гости к болтуну... Вон, видите, видео уже подействовало. Вон-вон, смотрите, — я махнул рукой и почти что ткнул указательным пальцем в стекло.

Пять женщин в "окровавленных" кимоно продолжали стоять. Они увидели нас и активнее затрясли плакатами, а также начали двигать тазом, имитируя половой акт. Однако, через пару секунд одной из них в голову прилетело... яйцо. Да, самое настоящее куриное яйцо. Оно было брошено вертким мальчишкой, который припустил по улице, когда за ним погналась актриса, оскорбленная в лучших чувствах. Эту идею подхватили, через пару секунд ещё две митингующие получили свои куриные снаряды.

Уличные мальчишки, которых я подговорил через сына поварихи Мэдоки, прекрасно справились со своим заданием. Ребята из детского дома только и ждали, когда я появлюсь в окошке и махну рукой. Они честно отработали обещанные сладости. Женщины в окровавленных кимоно стояли с самого утра, а мне надо было ещё показать истинное видео ректору. Вот я и совместил приятное с полезным, разогнал акцию и очистил своё честное имя...

— Это не ваши друзья, курсант Такаги? — спросил ректор, глядя на то, как женщины носились за верткими мальчишками.

— Что? Эти? Не-е-е-ет, — самым честным голосом произнес я. — Первый раз их вижу.

Ректор повернулся и уставился на меня:

— А знаете что, курсант Такаги... Пожалуй, я поставлю на вас. Я немного почитал ваше дело, поспрашивал знакомых, полистал отзывы из старшей школы... Вы очень интересная личность и мне почему-то кажется, что у вас есть шанс выстоять против мастеров. Мизерный, но есть.

— Благодарю вас за доверие, господин ректор. Я сделаю сверх того, что от меня ожидают, — поклонился я и спросил. — Я могу идти?

— У меня к вам остался всего один вопрос, курсант Такаги... Почему вы не отвечаете на все эти выпады? Почему с вашей стороны не появляется карикатур и прочей дряни, которой не гнушаются ваши противники?

— Тут всё просто, — улыбнулся я в ответ. — Если я буду делать точно также, и у противников что-то не заладится, то меня сразу же обвинят в давлении. А так... Если противники обосрутся, то они это сделают без моей помощи и винить тогда будет некого.

— Хитрый план, — усмехнулся ректор. — Пожалуй, увеличу-ка я ставку! Вы свободны, курсант Такаги.

Я отдал честь и отправился к друзьям. Как раз скоро должен прозвенеть звонок на следующую пару, так что надо было успеть быстро чмокнуть Кацуми и передать наш разговор с ректором.

На вечерней тренировке Казимото был особенно жесток. Он гонял меня так, что к концу тренировки я был похож на выжатую тряпочку, которую забыли на месяц в стиральной машине. Причем этот месяц машина непрерывно работала!

До базы я добирался с трудом переставляя ноги. В этот момент мечтал только об одном — упасть, вытянуть ноги и забыться спасительным сном. Проспать до того времени, когда надо будет вовремя остановить парящее ведро с водой.

— Ну что, устал? — почти с участием спросил медвежонок Казимото.

— Да уж, что есть, то есть, — с трудом ворочая языком, ответил я.

— Это хорошо. Тяжело в учении, легко в битве, — почти по-суворовски заметил Казимото.

— Боюсь, что с такими тренировками до битвы я вообще не доживу...

— Да куда ты денешься? — почти натурально удивился медвежонок. — Иди живее, нам с Норобу тебя ещё надо потренировать. Состояние как раз подходящее, так что поторопись, чтобы не растерять усталость. Можешь даже бегом припустить...

— Да каким бегом? — почти взмолился я. — Тут дойти бы...

— А ты всё-таки попробуй, — неумолимо проговорил Казимото. — Ты же хочешь победить мастеров? Вот и пробуй прыгнуть выше головы — беги!

Я стиснул зубы и попробовал быстрее переставлять ноги. Они словно налились свинцом, а на подошвы прикрепили по чугунному брусу. Шаг, другой. Ещё и ещё.

— Давай двигайся живее! — шлепнула меня по затылку мягкая медвежья лапа. — Я же второй раз умереть могу, пока ты до дома доберешься!

Зубы заскрипели сильнее, в глаза хлынул соленый ручеек пота. Волосы слиплись и теперь жгли кожу лба. И в то же время почувствовал, как внутри растет упругий шар. Его словно накачивали насосом. Каждый шаг — новое движение поршня.

— Двигайся!

Шлеп!

Снова лапа атаковала мой беззащитный затылок, а мне неожиданно захотелось упасть на спину и вдоволь покататься на рюкзаке, где засел маленький плюшевый засранец.

Я ударил ногой по асфальту и... внутри меня лопнул тот самый шар. Накачка перешла границу и взорвалась безмолвным взрывом. Сила яростной волной выплеснулась на уставшие мышцы и наполнила их мощью.

У меня словно открылось пятое дыхание, так как второе уже пришло давным-давно. Я почувствовал себя так, как будто и не тренировался только что до седьмого пота — как будто прекрасно выспался и встал в хорошем настроении. Меня переполняла энергия и даже пришлось сдерживать себя, чтобы не запрыгать от распирающего грудь отличного настроения.

— Двигайся! — снова скомандовал Казимото.

— Да двигаюсь я, двигаюсь, — пробубнил я в ответ. — Пусть и медленно, зато неуклонно.

— А надо, чтобы ты двигался быстрее. Поторопись, ученик!

Я побежал трусцой, сдерживая себя, чтобы не рвануть с места галопом. Всё-таки я должен был изображать уставшего человека. Темная энергия Оивы словно бы обновила меня, но Казимото и Норобу об этом пока не должны догадываться. Меньше знают — крепче спят. А если энергия Идущего во Тьму позволит выиграть этот долбанный бой, то вообще будет хорошо. А если не позволит... Если не позволит, то и хрен с ним. С Оивой я как-нибудь разберусь, всё-таки одно дело делаем — избавляем мир от гнилых мразей.

На базе в зале для тренировок нас встретил Норобу. Хмурый сэнсэй посмотрел, как я отдаю дань уважения духу спортзала и кивнул на перекладину:

— Иди подтягиваться.

С перекладины свисали два тонких кожаных кольца. Я подпрыгнул и уцепился руками за перекладину.

— Куда ты! — воскликнул сэнсэй. — А ну слазь! Кольца не видишь, что ли?

— А что с ними делать? Туда же только два моих пальца пролезут, — недоуменно посмотрел я на Норобу.

— Вот как раз двумя пальцами и цепляйся.

— Чего-о-о-о? — протянул я.

— Да-да, цепляйся и подтягивайся. Твои пальцы должны быть твердыми, как титановые гвозди. Закаляй их и тренируй. Знай, что в трудную минуту они могут помочь тебе так, как не поможет даже самое натренированное тело!

Перед глазами мелькнула фигура генерала, на которого указала Оива. С покалеченными пальцами он ничего не мог сделать. Правда в словах учителей была.

— Да и в самую трудную минуту ты можешь сделать вот так, — сэнсэй подошел к стоящему в углу манекену для отработки ударов.