Я из ДМ 6 (СИ) - Калинин Алексей - Страница 3

После этого Ода шел в додзё и там, под руководством инструктора, практиковался в оммёдо. Не могу сказать, что кудзи-кири получалось плохо, но, учитывая его возраст и опыт, могло быть и лучше.

В сам спортзал я не заходил — наблюдал за действиями Оды из окна с помощью квадрокоптера. Бесшумная машинка с прозрачными деталями растворялась в вечерней мгле и была незаметна для постороннего глаза. Она и передавала мне информацию о перемещениях Кабунаги.

После занятий Ода шел в душ, где садился на одну и ту же скамеечку, омывался, лез в небольшой бассейн и в течение десяти минут нежился в горячей воде. Это было видно через небольшие окна почти под потолком комнаты.

Выходил Ода ровно в двадцать часов. «Мерседес» отвозил его домой и после этого Ода пропадал внутри на десять минут. Машина за это время уезжала, сам Ода выходил гулять с чихуахуа. Мелкая пискля радостно гавкала на весь свет и срала там, где только успевала примоститься. Кабунага терпеливо убирал дерьмо в пластиковый мешочек.

Прогулка продолжалась до девяти вечера. После этого Ода шел домой, где час читал, после этого смотрел серию долгого и нудного сериала «Цветы моей любви» и ложился спать.

И так каждый рабочий день. Выходной у него был только в воскресенье. В этот день он вставал позже обычного, в десять часов. Выгуливал мелкую чихуахуа и отправлялся в «дом наслаждений» под названием «Влажный лотос». Публичный дом не из последних по контингенту, но и не первый по цене. Там он выбирал всегда одну и ту же юдзё, после чего закрывался в её комнате, и целый день оттуда доносились стоны и шлепки. Увы, подсмотреть сквозь рисовую бумагу на окнах не представлялось возможным, но и так было понятно, что они там не каллиграфией занимались.

В восемь вечера он выходил от юдзё и упругой пружинящей походкой отправлялся домой. Натрахивался вволю…

В девять вечера снова собачка выгуливалась и потом следовало традиционное чтение с просмотром сериала. Вот такая вот веселая жизнь — всё точно по расписанию. Всё просчитано до мельчайших подробностей. Ничего того, что может вывести его из равновесия. Ничего… кроме смерти.

Или страха смерти. Этот человек был привязан только к одному существу на свете — к своей собачке. Это его слабое место, в него-то я и собрался нанести удар. Нет, не убить — я же не живодер и мне эта мелкая шерстяная ссыкуха ничего не сделала. У меня были вопросы к хозяину…

Но для начала мне нужно было достать камеро-глушитель. Этот небольшой аппарат должен вырубить камеры на улице и блокировать сигналы сотовых телефонов. Пришлось задействовать связи семьи Окамото, чтобы на хорошую функционирующую модель. Масаши не стал спрашивать — для чего я хочу её использовать. Он знал, что я просто так ничего не делаю. К тому же, отвалить пришлось за эту модель очень большую сумму.

Зато получилось определить частоту вещания камер на фасадах зданий. В нужный момент они перестанут записывать. Этот момент должен растянуться не более, чем на пять минут, а большего мне и не надо. Я всё приготовил, тем более что решил для этой операции использовать опыт прошлой жизни.

В субботу Ода Кабунага вышел вечером выгулять чихуахуа. Как всегда маленькая стервоза сначала облаяла весь свет, а потом, с чувством выполненного долга отправилась справлять свою нужду. Я же к тому времени успел узнать её любимое лакомство и, заправив сахарную косточку изрядной порцией рвотного, положил на пути следования.

Маршрут уже расписан с точностью до секунды. План начал претворяться в жизнь в тот момент, как хвостатая егоза унюхала «свою прелесть». Ода Кабунага уже предвкушал завтрашние объятия юдзё и поэтому не уследил, что его питомец в два притопа, три прихлопа схрумкала закладку.

Я же наблюдал за всем из окна второго этажа его дома. Как оказалось — жильцы этой небольшой квартиры уезжали на выходные и любезно предоставляли домушникам жильё во временное пользование. Я домушником не был, но любезность в оставлении квартиры оценил. Тем более, что из окон этой квартиры открывался хороший вид на улицу. Да и до места приготовления ловушки было рукой подать. А уж открыть дверь при помощи отмычки для профессионала — вообще плевое дело.

Поэтому я наслаждался моментом, посматривая из-за шторы так, чтобы меня невозможно было заметить. Разминал понемногу мышцы тела, чтобы стартовать в нужный миг. Белая одежда могла выдать взгляду с улицы, поэтому стараюсь сильно не высовываться.

Как только собака первый раз чихнула и остановилась, недоуменно прислушиваясь к процессу внутри неё, я начал действовать.

Включаю «глушилку» — в это время все камеры должны зависнуть на одной картинке. Быстро подхожу к двери, смотрю в «глазок» — на лестничной клетке никого. Отлично! Я выхожу наружу, быстро выворачиваю лампочку и аккуратно выкладываю на первом марше лестницы фальшивую ступеньку. Она ничем не отличается от настоящей, только увеличивает высоту на 4 миллиметра.

В это время собаку должно стошнить уже второй раз, а хозяин к этому времени обязан начать беспокоиться. Я мог представить, что в этот момент он хватает и напряженно смотрит на мелкого питомца, которого выворачивает завтраком, обедом и ужином.

Поднимаюсь выше, перелезаю через перила и упираюсь в распорки над подготовленной ступенькой. Вот для чего нужна белая одежда — при недостатке света я расплываюсь на фоне известки нижней стороны лестницы второго пролета.

В это время Ода Кабунаги должен вытащить телефон и попытаться дозвониться до ветеринара. Но увы, мобильник не ловит сигнал — «глушилка» отрабатывает вложенные в неё деньги.

Тогда мужчина должен броситься домой — ведь не побежит же он к знакомому ветеринару по опасному городу один. А дома телефон, который работает от сети. По нему можно вызвать врача для своей крохи. Так и происходит — открывается дверь, слышны торопливые шаги и голос Кабунаги:

— Потерпи, Митоки, потерпи, сейчас мы…

Что именно он хотел сказать чихуахуа так и останется для меня неизвестным, так как в этот момент срабатывает фальшивая ступенька.

Если вы из года в год проходите по одному и тому же месту, то ваша мышечная память запоминает маршрут и вы можете пройти по этому месту даже с закрытыми глазами. Но если что-то немного изменить, поднять ступеньку на несколько миллиметров, то вы в большинстве случаев споткнетесь на этом месте.

Ода Кабунаги не исключение из правил, поэтому он с матерком выпускает собаку из рук и летит на ступени. Я же расслабляю мышцы и пикирую на него разъяренным ястребом. Удар плашмя рухнувшим сверху телом добавляет скорости Кабунаги. Он бьется с легким стоном, оглушенный и дезориентированный, а я тут же хватаю его голову, чуть подправляю траекторию и с силой опускаю на ступеньку.

Хруст костей переносицы, которые посылают обломки в мозг, сигнализируют об успехе операции. Рядом пытается гавкнуть чихуахуа, но её «неудержимо рвет на родину». Можно уходить.

Я подхватываю ступеньку, сбрасываю маску, куртку и упаковываю всё в заплечную сумку. Под головой Оды Кабунаги расплывается темное пятно. Я бросаю последний взгляд перед тем, как покинуть здание и замираю…

Голова Кабунаги поворачивается на сто восемьдесят градусов, как будто шея вообще не слыхала о наличии у неё позвонков. Окровавленная рожа страшна, как первородный грех, вдавленный нос не придает ей большей красоты. Неожиданно глаза трупа распахиваются, и он произносит замогильным голосом:

— Хинин, моя семья отомстит тебе…

После этого он закрывает глаза. Вот так вот пафосно и в лучших традициях ужастиков. Собаку от голоса своего бывшего хозяина прошибает понос.

Признаться, я тоже едва не обосрался, но справился с собой и неторопливо вышел из здания. Уже за углом я выключил «глушилку» и поспешил прочь с места преступления.

Отрываться мы и не думали, так как пока "воины ночи" не нападали, они были как надоедливые мухи. Краем глаза отмечали их передвижение, но не более. Мы делали вид, что не замечаем их, они делали вид, что вовсе не думали следить за нами. Каждый играл в свою игру. Каждый развлекался, как мог.