Алое кольцо - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 3
- Предыдущая
- 3/5
- Следующая
— Она увидела нас.
— Она увидела что-то испугавшее ее. Это несомненно. В общем, ход событий достаточно ясен, вы согласны с этим? Парочка ищет убежища в Лондоне, спасаясь от нависшей над ними страшной угрозы. Насколько серьезна угроза, можно судить по тому, что приняты строгие меры предосторожности. Мужчина, которому необходимо что-то совершить, желает на это время обеспечить женщине полную безопасность. Задача нелегкая, однако он решил ее весьма своеобразно и настолько успешно, что присутствие женщины в доме неизвестно даже квартирной хозяйке, которая ей носит еду. Теперь ясно, зачем нужны печатные буквы: чтобы не видно было, что пишет женщина. Встречаться с ней мужчина не может — он навел бы врагов на ее след. А поскольку ему нельзя с нею видеться, он сообщал ей о себе через газету. Пока что все понятно.
— Но что за этим кроется?
— Ах, Уотсон, вы, как всегда, практичны донельзя! Что за всем этим кроется? Забавная проблема миссис Уоррен несколько усложнилась и принимает все более зловещий характер. Покамест мы можем с уверенностью сказать одно: это не банальное любовное приключение. Вы заметили выражение лица женщины, когда ей почудилась опасность? Мы слышали также о нападении на хозяина, ведь его, несомненно, приняли за жильца. Все это, а также крайняя необходимость сохранить тайну, говорит о том, что речь идет о жизни и смерти. Далее, нападение на мистера Уоррена показывает, что врагам, кто бы они ни были, неизвестно о замене квартиранта-мужчины женщиной. Это весьма любопытно и запутанно, Уотсон.
— А почему бы вам не отстраниться от этого дела? Никакой выгоды оно вам не сулит.
— Правда, не сулит. Искусство для искусства, Уотсон. Вы ведь тоже, когда занимались врачебной практикой, наверное, лечили не только за плату.
— Чтобы пополнять свое образование. Холмс.
— Учиться никогда не поздно, Уотсон. Образование — это цепь уроков, и самый серьезный приходит род конец. Наш случай поучительный. Он не принесет ни денег, ни славы, и все же хочется загадку распутать. С наступлением темноты мы сделаем шаг вперед в наших изысканиях.
Когда мы снова пришли в квартиру миссис Уоррен, сумрак лондонского вечера сгустился; унылую, однообразно серую пелену разрывали только резко очерченные желтые квадраты окон и расплывчатые круги газовых фонарей. Выглянув из затемненной гостиной, мы увидели еще одно тусклое пятно света, мерцавшее высоко во мраке.
— В той комнате кто-то ходит, — прошептал Холмс, приблизив свое длинное напряженное лицо к стеклу. — Да, я вижу его тень. Вот он опять. У него в руке свеча. Теперь он смотрит в нашу сторону. Хочет убедиться, что она наблюдает за ним. Начинает подавать сигналы. Принимайте и вы, Уотсон, чтобы мы могли сверить наши данные. Одна вспышка, — разумеется, А. Ну, сколько вы насчитали? Двадцать? Я тоже. Должно означать Т. AT — вполне вразумительно! Снова Т. Это, разумеется, начало второго слова. Получается TENTA. Кончилось. Неужели все, Уотсон? ATTENTA — бессмысленно. Нет смысла ив том случае, если считать за три слова — AT, TEN, ТА. Началось опять! Что же это такое? АТТЕ — как, то же самое? Странно, Уотсон, очень странно! И опять все сначала! AT — да ведь он повторяет уже в третий раз. Три раза — ATTENTA. Сколько же будет еще? Нет, кажется, кончил. Он отошел от окна. Как вы это объясните, Уотсон?
— Зашифрованное сообщение.
Неожиданно Холмс хмыкнул, будто что-то сообразив.
— И шифр не такой уж головоломный, Уотсон. Ведь это на итальянском! «А» в конце — обозначает, что адресовано женщине. «Берегись! Берегись! Берегись!» Что скажете, Уотсон?
— Полагаю, что вы попали в точку.
— Несомненно. Предупреждение необычайно важное, потому и повторено трижды. Но беречься чего? Погодите, он снова подошел к окну.
Мы опять увидели смутный силуэт согнувшегося человека и мелькание огонька в окне, когда сигналы возобновились. Теперь их передавали намного быстрее, так быстро, что трудно было уследить.
— PERICOLO — pericolo — а это что означает, Уотсон? Опасность? Боже милостивый! Да это сигнал опасности. Опять начал! PERI… Вот те на, что же…
Свет вдруг погас, скрылся мерцающий квадрат, и четвертый этаж черной лентой опоясал высокое здание с его рядами светящихся окон. Последний предостерегающий сигнал внезапно оборван. Почему? Кем? Такая мысль возникла у нас обоих одновременно. Холмс отскочил от окна.
— Это не шутки, Уотсон! — крикнул он. — Там происходит какая-то дьявольщина! Почему сигналы так странно прекратились? Надо связаться со Скотленд-Ярдом, а с другой стороны, уходить нам нельзя — время не терпит.
— Может, мне сбегать за полицией?
— Необходимо поточнее узнать, в чем там дело. Может быть, причина совсем безобидная. Скорее туда, Уотсон, и попытаемся разобраться сами.
II
Когда мы быстро шли по Хау-стрит, я оглянулся на только что покинутый нами дом. В окошке верхнего этажа маячила тень головы — тень женщины, которая напряженно, затаив дыхание, смотрела в ночь, ожидая возобновления сигналов.
Перед зданием на Хау-стрит, склонившись над перилами и уткнув лицо в шарф, стоял человек в длинном пальто. Он вздрогнул, когда свет фонаря в подъезде упал на наши лица.
— Холмс! — вскричал он.
— Да, это я, Грегсон! — отозвался мой спутник, здороваясь с сыщиком из Скотленд-Ярда. — Влюбленные встретились вновь. Что вас привело сюда?
— Очевидно, то же, что и вас, — сказал Грегсон, — но каким образом вы узнали об этом деле, ума не приложу.
— Меня и вас привели разные нити одного и того же запутанного клубка. Я принимал сигналы.
— Сигналы?
— Да, из этого окна. Они оборвались на середине. Мы пришли выяснить, почему. Но так как дело сейчас в верных руках, у меня нет оснований заниматься им дальше.
— Погодите! — с жаром крикнул Грегсон. — Скажу вам по чести, мистер Холмс, с вашей поддержкой я в любом деле чувствую себя увереннее. Этот подъезд единственный в доме. Ему от нас не уйти.
— Кому? Кто он такой?
— Наконец-то перевес на нашей стороне, мистер Холмс. Придется вам с этим согласиться. — Он сильно ударил своей тростью по тротуару, после чего кучер извозчичьей кареты, стоявшей в конце улицы, не спеша направился к нам с кнутом в руке. — Позвольте представить вам мистера Холмса, — сказал ему Грегсон. — А это мистер Ливертон из американского агентства Пинкертона.
— Герой тайны Лонг-Айлендской пещеры! — воскликнул Холмс. — Рад познакомиться с вами, сэр.
Американец, деловитый молодой человек с острыми чертами продолговатого, гладко выбритого лица, покраснел, услышав такую похвалу.
— То, что нам предстоит сейчас, — дело всей моей жизни, мистер Холмс. Если мне удастся схватить Джорджано…
— Что? Джорджано из лиги «Алое кольцо»?
— О, у него уже европейская слава? Что ж, в Америке нам все о нем известно. Мы знаем, что на его совести пятьдесят убийств, но пока что у нас нет неопровержимых улик, и мы не можем его арестовать. Я гнался за ним по пятам из Нью-Йорка и неделю слежу за ним в Лондоне, выжидая случая схватить его за шиворот. Мы с мистером Грегсоном выследили его — он в этом большом доме, где только один подъезд, и ему от нас не скрыться. С тех пор, как он там, вышли трое, но, клянусь, его в их числе не было.
— Мистер Холмс говорил о сигналах, — вставил Грегсон. — Я уверен, ему, как всегда, известны такие подробности, каких мы не знаем.
Холмс в коротких словах разъяснил, как мы себе представляем положение дел. Американец с досадой стиснул руки.
— Он узнал, что мы здесь!
— Почему вы так думаете?
— А разве не ясно? Он скрылся в доме и подает знаки соучастнику — в Лондоне несколько человек из его банды. Потом, как вы изволили заметить, когда он сообщал о грозящей опасности, сигналы вдруг оборвались. Что же это означает, если не то, что он увидел нас из окна или почему-то догадался, насколько близка опасность, и решил действовать немедля, чтобы ее избежать? Что вы предлагаете, мистер Холмс?
- Предыдущая
- 3/5
- Следующая