Дом с привидениями (антология) - Измайлов Андрей - Страница 20

— Сегодня увидите, — Лесли усмехнулся. — Красиво, если смотреть издали. Кстати, канаты и кабели, ведущие к этим агрегатам, тоже не горят.

— Хотел вас еще спросить, — Кирилл сделал долгую паузу, — Джером Гиббсон — он действительно совсем поправился?

— Ну, не знаю… Вероятно… — Лесли нахмурился. — Видите ли, коллега, у нас, насколько понимаю, все это иначе, чем у вас… Да… У нас здешние вахты несут добровольцы. Но… оплата десятикратная, по сравнению с тем, что каждый имеет на базе. Такая вахта — кругленькая сумма. Морстон, например, тут четвертый раз. Я — третий. А Джером — впервые. Вас это удивляет, коллега? Мы везде остаемся людьми бизнеса.

— Вероятно, Джерому не следовало рисковать. Едва ли он полностью оправился после болезни. Выглядит он плохо.

— Устал… Здесь не легко. Вы убедитесь сами. Эти три дня… — Лесли не кончил и отвернулся.

— Рискуешь тут везде, — продолжал Лесли после короткого молчания, — но в таких местах, как это, особенно… Вот вы спросили о фантомах. Да разве в них дело! Разве в них главная опасность? Даже если они действительно возникают, а не придуманы нами же… На этой планете печать проклятия… Почему тут не возникла жизнь? А если возникла, почему погибла? Тут был кислород, была вода, масса воды… Побольше, чем на Земле. Днем в экваториальной зоне температуры и сейчас плюсовые. Здесь и на Земле светит одно солнце. Так в чем дело, я вас спрашиваю? В чем?..

Лесли говорил все громче, в конце перешел на крик.

— Жизнь на планете — явление временное, — медленно начал Кирилл, недоумевая, что могло спровоцировать этот эмоциональный взрыв. — Временное, как сами планеты. Марс старше Земли. Следовательно…

— Следовательно, мы тут получаем возможность заглянуть в наше будущее, — резко прервал Лесли.

— Может быть… Хотя и не обязательно так. Возможны отличия. Но конец рано или поздно неизбежен.

— Такой, как здесь?

— Конец, Фред! Тут мы видим старость. Конец — уничтожение планеты.

— Взрыв?

— Или падение обратно на Солнце.

— Вы считаете, что планеты извергнуты Солнцем?

— Да… Хотя вокруг этого еще ведутся споры. Я принадлежу к числу тех, кто считает, что планеты рождены звездами, подобно тому, как звезды — ядрами галактик.

— Довольно далеко от моих интересов, — скривился Лесли. — Я технарь. Мои специальности — кибернетика, электроника, роботы. Это, — он указал на энергетические агрегаты, — мне ближе, чем история планет. Но… как подумаешь, что и на Земле когда-нибудь будет такое, тут, — он ударил себя в грудь, — все леденеет. Возникают проклятые вопросы: зачем? К чему все это?.. К чему? Он опять переходил на крик.

— Успокойтесь, Фред. Мы коснулись событий очень отдаленных во времени. И в прошлом и в будущем… Земле сейчас никто не угрожает, кроме нас самих…

— Да-да, — судорога снова искривила его лицо, — простите. Я, кажется, слишком завелся… Вы правы. Не стоит об этом думать… И однако…

— Пора подниматься наверх, — напомнил Кирилл.

— Сейчас… Я вам хочу сказать, вы не удивляйтесь. На Земле я никогда не думал об этом. Только тут и особенно в этой проклятой шахте… Человеку здесь приходят в голову странные вещи… Это не от избытка свободного времени. Словно нашептывает кто-то… Кто-то, к кому приближаешься, спускаясь сюда. Печать проклятия источают эти пустыни, этот лед… А вы, вы тут ничего не чувствуете?

— Нет, — Кирилл отрицательно тряхнул головой, испытующе вглядываясь в лицо Лесли. Глаз его за дымчатыми стеклами очков он разглядеть не мог, но судорожные подергивания углов рта свидетельствовали, что американец на пределе нервного напряжения.

— То, что вы говорите, Фред, очень интересно, — возможно спокойнее и мягче сказал Кирилл, — мы обязательно вернемся к этой теме. Но пора подниматься и приступать к работе. — Он указал наверх, где пятно красноватого неба в устье шахты светило единственным выходом из наклонного темного коридора.

— Да-да, конечно, — кивнул Лесли. — Идите вперед. Я за вами. Поднимаясь, Кирилл слышал в наушниках шлема прерывистое дыхание Лесли. Иногда доносилось бормотание. Похоже было, что американец разговаривает сам с собой. Кирилл различал обрывки некоторых фраз: “Энрике понял первый”… “Машина могла ошибиться”… “Больше не хочу”…

В десятке метров от устья Кирилл вдруг услышал голос Сергея: “Ну где вы там, почему молчите?”

Он приготовился ответить, но его опередил Лесли: “Поднимаемся, уже у выхода”.

Тон его голоса показался Кириллу ненатурально бодрым.

“Почему не отвечали?” — “Не слышали, — сказал Кирилл. — Давно вызываешь?” — “Давно. И не видел света ваших фонарей”. — “У этой шахты свои особенности, — снова включился Лесли, — поглощает и свет и радиоволны и действует людям на нервы. Правда, не всем, — и он добавил тихо, вероятно, чтобы не расслышали на поверхности: — Вы забудьте, Кирилл, что я болтал там внизу. Все сущий вздор… Хотелось посмотреть, как будете реагировать”.

— Ну и как по-вашему, сдал я экзамен? — спокойно спросил Кирилл.

— Экзамен?.. О, конечно… Но скажу по секрету: не хотел бы я там оказаться один…

Он остановился и оглянулся. Кирилл тоже оглянулся. Позади был густой, казалось осязаемо плотный мрак. Свет фонарей не проникал в него.

— Когда мы спускались, было иначе, — неуверенно заметил Кирилл.

Лесли усмехнулся:

— Так же, коллега. Мы светили себе под ноги… Странное место, правда?

Первые два дня вахты прошли без происшествий. Ствол удалось углубить еще на двадцать метров. Работали только одним агрегатом. Второй — американский — еще до первой проходки вытянули наверх с помощью электрической лебедки.

На рассвете третьего дня вниз спустились Сергей и Гибби. Они должны были взять пробы льда из забоя и закрепить внизу блок подвижного каната, с помощью которого Фред собирался осуществлять спуск и подъем людей.

Маленькое красноватое солнце только чуть прорезалось в багровой мгле над восточным горизонтом, когда Кирилл подходил к устью скважины. Фред возился у подъемного механизма, к которому уже был подсоединен барабан подвижного каната.

Заметив Кирилла, Лесли помахал рукавицей.

— Сейчас они там отрегулируют нижний блок, и можно кататься, — сказал Фред. — Вот карабины для сцепления с канатом. Браслет карабина крепится на рукавице скафандра. Хотите попробовать?

— Могу. — Кирилл взял один из карабинов, защелкнул браслет. — Но… как действовать ногами?

— Ноги должны скользить по льду. Положение ступней, как на лыжах. Можно даже приспособить что-нибудь вроде коротких лыж или саней. Ну, а вообще, эта штука главным образом для подъема. Спускаться можно по-старому — пешком. Не следует ускорять спуск…

— Почему?

— Ну, например, чтобы вовремя остановиться и успеть вернуться.

— Снова проверяете, как буду реагировать.

— Не сердитесь!

— И не думаю, Фред.

Кирилл подошел к самому устью шахты. Мрак начинался в нескольких метрах от поверхности.

— Почему все-таки не видно света фонарей внизу? — размышлял вслух Кирилл. — Видно же от забоя небо…

— Ну, это совсем просто, — отозвался Фред, — шахта искривлена в средней части. Небо видно снизу только от северного края забоя.

— Не подумал! — воскликнул Кирилл. — Вы, конечно, правы.

— Еще бы… Но я прав и в другом. Лед в шахте действительно поглощает свет. А вот почему — никто не знает…

Резко дрогнули обе ветви каната, уходящие во мрак шахты.

— Укрепили нижний блок, — заметил Фред, — минут через пять включу двигатель.

Рывок повторился, еще более сильный.

— Это, конечно, Гибби; не может не показать силу, медве…

Лесли прервал на полуслове, потому что по ветвям каната побежали волны все усиливающихся сотрясений.

— Что они там, спятили, — закричал Лесли, — сорвут канат с барабана!

— Вероятно, сигнал тревоги, — быстро сказал Кирилл. — Включайте, Фред.

Дождавшись, когда колебания каната немного утихли, Лесли повернул рукоять включения. Ветви каната медленно потекли в разные стороны: нижняя из шахты, верхняя — вниз, во мрак.