Лучи смерти товарища Теслы (СИ) - Зеев Артур - Страница 32

— Именем Союза советских… Ай, к чёрту! По мировому закону, представлениям о справедливости и моей личной честью, вы, чем бы вы ни являлись, арестованы! У вас есть право на положенную по советским законам защиту во время следствия и на суде. Относительно вас… будут осуществлены все нормы советского законодательства, вплоть до суда, который вынесет вердикт относительно вашей виновности или невиновности относительно преступлений, в совершении коих вы обвиняетесь. Вы обвиняетесь в умышленном либо непредумышленном убийстве пяти человек, включая граждан Советского союза Сахарова, Латыгина и Агнарова, а также подданного Его Величества короля Великобритании Александра Триловича и гражданина Соединённых Штатов Америки Джона Ефроима. Будьте любезны сохранять спокойствие и не противодействовать отправлению правосудия!

Создание протянуло вперёд руку, из пальцев которой в песок били молнии, как будто стараясь удержать следователя на расстоянии. Глебов вдруг почувствовал, что оно не хочет его убивать, пытается остановить…

Кебучев прекратил ползти назад. Прочитав с добрые полсотни раз «Отче наш», он вдруг остановился, перестал пятиться и понял, что надо помочь Климу Глебову. Чёрт побери, он учёный, офицер Северо-Западной армии генерала Юденича и просто разведчик. Надо действовать, а не спасать свою шкуру. В конце концов, жизнь была у него долгая, интересная, богатая на приключения. Пора и честь знать.

Гавриил Платонович встал, решительно подошёл к своему изобретению, молниеотводу, который освещал собой с десяток квадратных метров, и поднял металлический стержень с песка. Как ни странно, несмотря на плотный слой электричества, буквально окутавшего стальной сердечник и переливающегося на медном проводе, сам по себе молниеотвод был холодным. Ещё он немного подрагивал, когда его взяли в руки — профессор догадался, что электрический заряд создаёт слишком большое силовое поле, направленное от него в сторону, и оно норовит выбить металлическую палку из рук мужчины.

Поле! Чёрт побери, ведь электрические частички должны рассеиваться в электро-магнитном поле. Для этого надо лишь создать его между двумя достаточно мощными источниками — например, между вот этим самым молниеотводом, взявшим на себя большое количество электричества с существа, и установкой Тесла, которая являлась идеальным генератором электрического тока высоких мощностей. Кебучев хлопнул ладонью себя по бедру, бросил оружие Климу и прокричал, надеясь, что создание хотя бы не знает русский язык.

— Клим! Задержите его, вот это направьте в грудь. И будьте готовы!

Глебов, поймав на лету заряженный электричеством стержень, направил его остриём в грудь своему противнику. Из кончика стержня тут же возник дуговой заряд, создав систему между Климом с оружием и существом, созданным из электричества. Следователь почувствовал, как его руки стало выворачивать, а металлический молниеотвод принялся вибрировать у него в ладонях, норовить выскочить. Поле было настолько сильным, что медная проволока стала жужжать, как будто в руках у НКВДшника был целый трансформатор. В то же время по всему телу Глебова пробегали молнии, спускаясь от рук через торс по ногам в землю — к счастью, электроброня работала, и высоковольтные разряды не приносили никакого вреда.

Гавриил Платонович подбежал к установке Теслы. Сдвинул рычаги, чтобы обнулить цикл, затем выкрутил на максимальную мощность. Чуть-чуть подвинул направляющую антенну, чтобы прицелиться точно в создание, перекрестился и зажал вниз до упора спусковой рычаг. С яркой белой вспышкой и треском из установки вырвался новый «луч смерти», огромная молния толщиной с руку взрослого мужчины. Она сделала зигзаг и попала в голову электрического существа.

Замкнуло. Ток по дуге стал перемещаться от Клима Глебова в металлический стержень, затем в создание, бывшее шаровой молнией, с него по здоровенной молнии — «лучу смерти» — на установку Теслы, а уже с установки на Гавриила Кебучева. Существо затряслось, стало всё вибрировать и дрожать, как бы размываясь по контуру, на лице проявились черты, мигая бело-голубым цветом.

Всё ярче и ярче, сначала лицо, а потом и всё явление, стало переливаться бело-голубым светом, дрожать и искриться. Огромные молнии били по всем постройкам на объекте, поджигая их, уносились высоко в небо, перекрывались, врезались друг в друга и с треском вонзались в песок. Гул нарастал, пока, наконец, не раздался оглушающий взрыв — и наступила звенящая тишина.

Всех, кто был в электрической дуге, отбросило в разные стороны. Глебов пролетел несколько метров и тяжело упал на песок дороги, стержень в его руках буквально испарился. Кебучева подбросило в воздух не меньше, чем на метр, и швырнуло в повозку с сеном, бывшую некогда мишенью. Установка Теслы разлетелась на сотни фрагментов, поджигая ими всё вокруг себя. Над полигоном пронёсся сильнейший вихрь, раздувая пожар.

В центре, там, где было электрическое существо, образовалась воронка, в добрые шесть метров диаметром. Посреди этой воронки, присев на одно колено, застыл человек. Вокруг него всё ещё серебрились огни Святого Эльма, постепенно уходя в песок, поблёскивали капли стекла и металла. Но это был человек, пусть и без одежды. Мужчина средних лет, со всеми признаками мужчины, с правильными чертами лица и короткой стрижкой. И самое главное — с вполне себе человеческой, розоватой кожей, ничто не напоминало о светящемся белым электрическом создании.

Клим, первым пришедший в себя, сначала решил, что он бредит. Не могло же это просто исчезнуть! Что или кто теперь сидит на его месте? Чёрт возьми, что вообще происходит?!

Но ещё сильнее его удивила реакция очнувшегося Гавриила Платоновича. Профессор, только что сражавшийся не то с Богом войны, не то с антропоморфной шаровой молнией, вскочил, протёр руками глаза, перекрестился сам, три раза, затем перекрестил человека, или что там было в воронке, после чего упал в обморок. Человек, а чисто внешне это был мужчина, так ещё и славянин, встал и пошёл к Кебучеву. Подойдя к учёному, наклонился и тихим приятным голосом произнёс: «Гавр, полноте вам дурачиться! Вставайте, вас ждёт много интересного! Нам столько всего надо обсудить!» После этого мужчина аккуратно провёл рукой по лицу профессора.

Глебов направил на обнажённого пистолет, откашлялся.

— Кто бы вы ни были, чем бы вы ни являлись — прошу медленно, без резких движений, отойти от профессора Гавриила Платоновича Кебучева. Поднимите руки, чтобы я их видел, не провоцируйте. И представьтесь, пожалуйста. С кем имею честь?

В это время Гавриил Платонович открыл глаза. Он поднял руку, указал дрожащим пальцем на мужчину рядом с собой.

— Клим… Это… Это… Это Александр Трилович…

Сверхсекретный объект НКВД, точнее то, что от него осталось, мерно догорал под крупными жёлтыми звёздами степи, посылая отблески пламени в тёмно-синий бархат неба. Огонь уже слизал большую часть построек — догорали склад с припасами и вооружением, которые не успели разграбить дезертиры. Напротив остатков объекта, на небольшом удалении, в зареве пожара сидело трое мужчин.

Тот, что по центру, в потёртых галифе, заправленных в хромовые сапоги, гимнастёрке и кожаном плаще, с заметным удовольствием курил папиросы, выпуская витиеватые струйки дыма. Рядом сидел Клим Глебов, облокотившись на свой небольшой баул с вещами, и дымил «Герцеговиной Флор», разглядывая звёздное небо. Слева от них, подогнув ноги по-турецки, расположился Гавриил Платонович Кебучев. Профессор подложил под себя чемодан, чтобы не сидеть на голом песке, опёрся на саквояж и неспеша потягивал импортные сигареты, порой подолгу рассматривая, как дым стремиться в бесконечно далёкий холодный космос.

— Итак, я думаю, начать стоит с самого начала, с далёкого тысяча девятьсот второго года, не так ли?

— Михаил Михайлович, профессор, начинайте с того, что посчитаете нужным. Нам торопиться некуда.

— Хорошо. Но сначала я ещё пожую баранку — очень уж соскучился.