Пятое правило дворянина (СИ) - Герда Александр - Страница 3

— Когда вы хотите начать? — наконец спросил владыка некромантов.

— Если вы дадите разрешение, то мы готовы сделать это хоть сегодня.

— Хорошо, Пятый-из-Восьми. Ты будешь отвечать своей головой за это, и если все получится... Я придумаю для тебя достойную награду. Быть может, ты будешь первым, кто получит власть сразу над несколькими мирами.

— О, Великий! — некромант вскочил со своего стула и упал на колени. — Твое великодушие не знает границ...

Старый некромант поднялся со своего каменного трона и молча пошел прочь из этого огромного зала. Остальные смотрели ему вслед, и каждый из них был благодарен судьбе за то, что его голова осталась на месте.

Великое княжество Московское.

Москва.

Главное управление тайной канцелярии.

Ворон задумчиво смотрел на сидящего перед ним Верховцева, который только что пожаловал к нему прямо от Соколова, и размышлял над услышанным.

Леонид Александрович и до этого давал ему понять, что за всей этой неприятной историей стоит Салтыков и его приятели, но домыслы к делу не пришьешь. Да и неясно было с Владимиром ­— если придет в себя, то это одна история, а если нет ­— дело принимает совершенно другой оборот, тогда можно и за герцогов браться. Выяснять, как так вышло.

Интуиция подсказывала ему, что Соколов придет в себя, да и врачи склонялись к тому же — его молодой организм регенерировал просто с фантастической скоростью. Вот, наконец, это произошло. Только легче от этого не стало и даже наоборот все усложнилось еще больше.

По-хорошему, сейчас он должен поступить очень просто. Опросить молодого виконта и на основании его показаний с пристрастием допросить его сиятельство Салтыкова. Однако есть один небольшой нюанс ­— применить к нему меры физического воздействия без наличия улик никак нельзя. Причин на это хватает.

Во-первых, поднимется буча среди дворянства, что хватают всех без разбору, а затем силой выбивают нужные признания. С учетом того, что в последнее время господин Соколов оброс большим количеством врагов, этого совсем не хотелось. Вонь будет стоять на всю империю и еще неизвестно, чем это в конце концов может обернуться.

Во-вторых, действовать так грубо обстановка не позволяет. Нельзя сейчас слишком сильно дворян волновать. Того и гляди война с Британской империей может грянуть, так что никаких штормов среди аристократов допускать нельзя. Это любому дураку понятно.

В-третьих, Николай Александрович Романов за такие вольности его никак не похвалит. Да, Владимир у него на особом счету, это так. Мальчишка и в самом деле сумел произвести на государя самое лучшее впечатление, а это случается крайне редко. Вот только и фамилии, с которыми Соколов шпаги скрестил, могут за себя постоять и большой общественный вес имеют.

Так что, если он вот так вот, без единой улики, возьмет Салтыкова за ухо и отдаст своим ребятам на растерзание — ситуация может выйти из-под контроля, а этого допустить никак нельзя. Империя не одним Владимиром Михайловичем жива, об этом тоже забывать нельзя.

С другой стороны, есть прямой и понятный указ Императора ­— мальчишку не трогать. Если это так, значит просто это оставлять нельзя, виновных нужно наказать, причем жестко. Чтобы остальным неповадно было.

Еще ему очень не нравилось покушение на Верховцева. Конечно, учитывая количество недоброжелателей у Соколова, нельзя однозначно утверждать, что это дело рук тех же людей, которые напали на владение виконта. Сейчас желающих обезглавить службу безопасности компании «Ермолов и партнеры» хоть пруд пруди. Но если это так, тогда герцоги совсем зарвались.

Кстати, вот еще хороший вопрос: почему виконт только о Салтыкове говорит? А остальные, что же? Не верится, что они к этой ситуации никакого отношения не имеют, герцоги везде втроем свой нос суют.

Неужели Андрей Денисович так сильно из-за своей дочери рассвирепел? Так, по его информации, у них и отношения с Екатериной не самые теплые, что же она не может свою судьбу самостоятельно устраивать? Хотя, если герцог и в самом деле имел прямое отношение к давним событиям, связанным с отцом Соколова, то такое развитие событий вполне себе можно предположить. Но пока это лишь домыслы. Как на самом деле ­— нужно разбираться.

Ну и что же следует из этой всей истории? А разумный выход, собственно, только один — нужно докладывать Николаю Александровичу. Все равно к нему ехать по этому поводу, он ведь тоже с нетерпением ожидает пока Соколов из комы выйдет и что после этого скажет.

Ситуация крайне неприятная, так что какое бы решение не принял Яков Дмитриевич, Император будет не в восторге от того, что он с ним не посоветовался. Николай Александрович был весьма деятельной особой и предпочитал быть в курсе основных событий, которые происходят в империи.

Да, похоже, это самый правильный выход. Нужно срочно передать разговор с Верховцевым Романову, а он пусть сам принимает решение как поступить. В данной случае собственная инициатива может быть наказуема, а гневить государя в его планы точно не входило.

Тем более, что до этого Император никаких распоряжений насчет допроса с пристрастием насчет герцогов не давал, хотя он выкладывал ему соображения Леонида Александровича на этот счет.

— Ну что же, как только Николай Александрович вернется из Японской империи, я сразу поеду к нему с докладом по этому поводу, ­— сказал Игнатьев и погладил свой подбородок. ­— Это вопрос ближайших дней.

­— Отлично, ­— усмехнулся Верховцев. — А мне что прикажете делать? Я не маленький мальчик, прекрасно понимаю к чему вы клоните. Доказательств нет, а на основании показаний виконта ловить такую крупную рыбу слишком рискованно. Вот только сидеть на попе ровно это тоже не выход, а вдруг этому господину еще что-нибудь в голову придет до того момента, пока вы поговорите с Романовым?

Леонид Александрович нервно стряхнул с колена невидимые пылинки и мрачно продолжил:

­— В отличие от вас, я в словах Соколова нисколько не сомневаюсь и, если честно, мне очень непросто держать себя в руках. Я бы уже давно съездил к Салтыкову в гости и свернул шею.

— Зачем так нервничать? Никуда он от вас не денется, я вас уверяю. Если он и в самом деле замешан во всей этой истории, то отвечать придется, ­— заверил его Ворон. — К тому же, с Владимиром Михайловичем, насколько я понимаю, все в полном порядке, так что беспокоиться не о чем ­— ему ничего не угрожает.

— Вы так думаете? — усмехнулся Верховцев. — Мне бы вашу уверенность.

— Ну хорошо, виконт, давайте договоримся вот о чем: до встречи с Императором я прикажу своим людям приглядывать за Соколовым. Кто-то всегда будет рядом с ним. Как вам такой вариант?

— Рядом с ним все время мои люди, — помрачнел Леонид Александрович. — Думаю, второй раз подобной ошибки я не допущу.

— Я не хотел вас обидеть, — примирительно сказал Игнатьев. — Пусть не рядом с ним лично, не неподалеку от больницы и его дома. Такой вариант вас устроит?

— Вполне.

— Вот и хорошо. Кстати, насчет его дома. Насколько я помню, второй этаж был не в самом лучшем виде, виконту есть куда возвращаться?

— Есть. Бьянка там наводит порядки. Можно даже сказать, что практически навела. Так, легкие штрихи на один-два дня остались.

— Бьянка? — приподнял бровь Яков Дмитриевич. — Ах, ну да, его итальянская служанка. Единственная оставшаяся в живых из барышень... Ну и отлично. Думаю, Соколов будет рад вернуться домой живым и здоровым, а об остальном можете не беспокоиться. При первой возможности я поговорю с Императором.

Последней фразой Игнатьев явно дал понять Верховцеву, что разговор окончен, вот только тот никуда уходить не спешил.

— Что-то еще, Леонид Александрович?

— Да, — кивнул тот. — Просто хочу, чтобы вы знали — если мне покажется, что Владимиру Михайловичу что-то угрожает до того момента, как вы дадите мне ответ, сидеть сложа руки мы не будем.