Род Корневых будет жить! Том 5 (СИ) - Кун Антон - Страница 35

Я сел в позу для медитации.

Мо Сянь сел напротив.

Это была не совсем совместная медитация. Не такая, какие я проводил с друзьями. Там мы объединяли ци. А сейчас Мо Сянь объединил наше сознание. Я одновременно осознавал себя и собой, и своим учителем. Каждого раздельно и обоих сразу.

Как только я это понял, слова деда Радима заиграли другими красками. Точнее, обрели новую глубину. Ведь если сознание можно объединить вот так, то получается ничего нельзя скрыть. Ни мне от Мо Сяня, ни Мо Сяню от меня. Всё на поверхности. В самом прямом смысле этого слова.

Более того, на гладкой поверхности видно, как зарождается мысль — человек ещё не успел подумать, а мысль уже существует. И её можно осознать…

И тут до меня дошло, что совместная медитация вот такой глубины — это акт полного доверия и открытости. За это я был бесконечно благодарен своему учителю.

Мы шли с ним по водной глади — гладкой, как зеркало. И только от наших шагов разбегались в стороны круги, как от брошенного в воду камня. Вот только рябь очень быстро сходила на нет.

— Море сознание, — слова Мо Сяня прозвучали в моей голове. — Используется для контроля внутренней энергии.

— Как это? — спросил я.

— Это как в боевых искусствах, — ответил Мо Сянь. — Понимание боевых искусств очень важно. Если в схватке столкнутся двое людей с одинаковой культивацией меча, то противник с более сильным пониманием меча может с лёгкостью убить другого. Так же и с морем сознания. Чем лучше у вас понимание природы сознания, тем лучше контроль внутренней энергии. А значит, и скорость культивации ци будет выше.

— Но как мне повысить понимание сознания? — спросил я.

— Очень просто, молодой господин! — ответил Мо Сянь. — Медитируйте тут, в море сознания!

— А я сам, без твоей помощи смогу сюда попасть? — спросил я.

— Конечно! — ответил Мо Сянь. — Ведь вы уже знаете, что море сознания существует, и что сюда можно попасть. А для сознания это главное.

— И, если я правильно понимаю, об этом никому не надо говорить? — спросил я и скорее ощутил, чем увидел, как Мо Сянь соединяет перед собой руки в кольцо и кланяется мне:

— Вы правы, молодой господин. Это секретная техника китайской императорской гвардии.

Прервал нашу с Мо Сянем совместную медитацию Шаман. Он подошёл ко мне и, громко мурлыча, начал тереться о мою спину, о руки, залезал на колени, тянулся к лицу. От его тарахтенья по гладкой поверхности моря сознания пошла раздражающая рябь.

Этой рябью нас с Мо Сянем выбросило из медитации, как пробки из бутылок. Резковато получилось.

Едва мы вынырнули, сразу стало понятно, что нужно отпустить кота на улицу.

С другой стороны, хорошо, что он не гадит в помещении, а просится погулять. И так Шаман, судя по поведению, терпел до последнего.

Было уже довольно-таки поздно. Хотя, ещё не все студенты разошлись по своим комнатам — многие ещё гуляли по аллеям парка. Да и со стороны ресторанов слышались смех, пение, звуки музыки… Академия магии жила своей жизнью. И ей дела не было до одного студента чуть не сдохшего от передозировки чёрной ци.

Я вздохнул и начал одеваться.

— Вы куда, молодой господин? — встревожился Мо Сянь.

— В свою комнату в общежитии, — ответил я.

Я больше не хотел стеснять Мо Сяня. Одно дело, когда я был без сознания, другое дело сейчас, когда силы мои почти восстановились.

Останавливать меня Мо Сянь не стал. Как будто понял мои мысли. Предложил только:

— Молодой господин, вас проводить до вашего общежития?

— Нет! — отрезал я. — Я сам вполне в состоянии дойти. А ты отдыхай. Наконец-то я освобождаю твоё место. А то спать на полу, когда есть кровать, такое себе!

Мо Сянь поклонился и сказал:

— Как молодой господин пожелает.

Похлопав китайца по плечу, я вышел на улицу.

Всё-таки моё недельное лежание сказалось на моём самочувствии — я был слаб. Но это дело поправимое.

И я побежал лёгким бегом по дорожке через парк к своему общежитию.

Дело в том, что комнаты преподавательского состава располагались далековато от студенческих общежитий, практически на другой стороне парка. Видимо, для того чтобы яркая и громкая студенческая жизнь в конце трудового дня не нарушала покоя и философских размышлений преподавательского состава.

С другой стороны, так оно даже лучше — есть где пробежаться.

Я бежал и мысленно представлял, что это не парковые дорожки, а ленты ци, и я отталкиваюсь от них. Может, поэтому, а может, потому что я с помощью медитаций немного восстановил свои силы, но бежалось легко. Правда, недолго.

Не успел преподавательский домик, в котором поселили Мо Сяня, скрыться между деревьями, как дорогу мне заступили трое парней.

Не сказать, чтобы я не ожидал чего-то такого, но и не думал, что это произойдёт так быстро.

— Что надо? — спросил я не церемонясь.

А чего церемониться? Они преградили мне дорогу явно не случайно. По мордам, пышущем ненавистью, сразу видно — хотят драки.

Один из троицы вышел вперёд и с презрением, через губу, спросил:

— Ты Корнев?

— Ну я, а что? — спросил я в ответ.

— Тебя граф Суворов вызывает на дуэль! — выплюнул он.

— Правда, что ли? — усмехнулся я. — И где этот самый граф?

Вперёд выступил ещё один и с возмущением крикнул:

— Да как ты смеешь, мусор?! Граф Суворов стоит перед тобой!

— Это ты что ли? — спросил я.

Я уже прекрасно понял, что этот самый граф Суворов — это третий парень, который до сих пор не произнёс ни одного слова. За него говорили его подручные. Но почему бы не позлить? Тем более, что повода для дуэли пока не вижу. Во всяком случае, с их стороны. Неужели тут тоже: «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать»?

— Не я граф Суворов! — возмутился подручный и показал на третьего. — А он!

Что ж я угадал. Это действительно был третий парень.

— И что от меня твоему графу нужно? — спросил я.

— Ты чего такой высокомерный? — возмутился тот, который заговорил первым.

— Да уж какой есть, — ухмыльнулся я.

— Так как насчёт дуэли? — видимо второй подручный решил вернуть разговор в нужное русло.

— А что насчёт дуэли? — я приподнял бровь.

Мне нравилось их доводить. Тем более, что тонкий ручеёк чёрной ци уже потёк в мои меридианы. А если учесть, что печь дан всё ещё работала, так и вообще красота — чёрная ци перерабатывалась. А организм переработанную ци воспринимает намного лучше, чем сырую.

— Граф Суворов вызывает тебя на дуэль! — повторил вызов первый подручный.

Всё это время сам молодой граф не произнёс ни слова. Он стоял и смотрел на всё вокруг с выражением бескрайней брезгливости.

Ну что ж, обламывать гонор вот таких попугаев я люблю!

— Так, стоп! — остановил я рьяных подручных. — Во-первых, по какой причине их сиятельство граф Суворов решил вызвать меня на дуэль?

— Ты непочтительно ведёшь себя с графом Суворовым, — не моргнув глазом соврал первый подручный.

— Во-первых, — усмехнулся я. — Я вашего графа вижу впервые в жизни и ещё не успел проявить всех своих талантов в деле непочтительности. А во-вторых, хотите подраться, так и скажите!

— Драки запрещены, — вздохнул первый.

— Серьёзный довод! — усмехнулся я. А затем поинтересовался: — Ну и что от меня требуется?

— Как что? — возмутился подручный. — Прийти конечно! Вместе с секундантом.

Мне было смешно. Надо же, дуэли хотят!

Однако, раз такое дело, нужно подумать об условиях.

— А что насчёт оружия? — спросил я.

— Граф Суворов выбирает магический поединок! — не моргнув глазом, сообщил второй подручный этого самого графа.

Естественно, я заржал.

— В чём дело? — не выдержал молодой граф.

— Ну как же! — отсмеявшись, сказал я. — Граф рассуждает о почтительности, а сам грубо нарушает дуэльный кодекс.

Если честно, я не знал дуэльных правил этого мира. Но предположил, что они точно есть и не должны сильно отличаться от правил из моего родного мира.