Род Корневых будет жить! Том 5 (СИ) - Кун Антон - Страница 18

Не успел я приметить учебник, как вдруг меня схватили за руки.

Прячась от ветра под столом, ко мне приползли Сеня с Василем и схватили меня за руки, чтобы утянуть к себе, то есть, чтобы спасти.

Парни были в лучшем положении, чем я. Во-первых, они были дальше от эпицентра. А в этой ситуации полметра — огромное расстояние. А во-вторых, они могли прятаться за спинкой стола.

Да окажись я там под защитой, давно уже взорвал бы ураган к чёртовой матери!

Сеня с Василем вдвоём, сопротивляясь безумному ветру, затащили меня в относительно безопасное место.

— Я же говорил, что тебе не надо ходить на эту лекцию! — перекрикивая шум ветра, прокричал мне Василь.

— Ага, — ответил я, выискивая что-нибудь, что можно превратить в артефакт и взорвать.

Кстати, когда я из защищённого места взглянул на профессора и его смерч , мои планы поменялись.

Можно, конечно, бороться с самим смерчем. И можно даже попытаться одолеть его.

Но гораздо эффективнее будет атаковать профессора Преображенского! То есть, воздействовать на причину!

Я огляделся, чтобы найти из чего сделать бомбу, но все более-менее лёгкие предметы сдуло.

С другой стороны, некоторое количество предметов всегда у меня под рукой — хранятся в ремне-артефакте.

Единственное, я не хотел больше тратить магические кристаллы. Это действительно расточительство.

Прикинул, что там ещё у меня лежит, и не придумал ничего лучше, как немного распотрошить тот туристический набор, который достался мне от прошлого владельца — палатка, посуда и остальное.

В общем, я достал металлическую кружку. Потому что у меня их три и потеря одной большого урона не принесёт.

— Ты что делаешь? — спросил Сеня.

— Хочу остановить этого сумасшедшего учёного, — ответил я.

— Достаточно просто пересидеть, — махнул рукой Сеня. — Как только время лекции выйдет, так смерч упадёт. Профессор Преображенский местная легенда. Он со всеми курсами так поступает! Мне старшие рассказывали.

Хм… Вроде профессор Преображенский казался нормальным? А оказывается, он тот ещё затейник…

— Ага, — ответил я Сене и продолжил рисовать плетение.

Ну не нравится мне сидеть под партой и прятаться от опасности! Не по мне это!

— Говоришь: «ага», а сам продолжаешь… — удивился Сеня.

— Не мешай ему, — остановил Сеню Василь. — Он всё правильно делает. Профессора Преображенского нужно остановить. Иначе будет хуже.

— А ты откуда знаешь? — напустился на Василя Сеня.

— Знаю! — отрезал Василь.

Я же не обращал внимания ни на того, ни на другого. Продолжал рисовать плетение.

Плетение я задумал сложное. Мне нужно было, чтобы кружка не просто стала бомбой, а чтобы это была своего рода вакуумная бомба. А самое главное, профессора нужно встряхнуть, но он не должен пострадать, в том числе не должно быть даже репутационных потерь. Ну и, конечно, кружка не должна отклониться от цели.

И все эти условия мне нужно было гармонично заложить в плетение.

Как только оно было готово, я напитал его ци. А потом быстро встал и, прицелившись, запустил кружку в профессора.

Мой бросок был точен! Я попал точно в профессорский лоб!

Преображенский опешил и отменил смерч.

Удар не был сильным. Я нарочно составлял плетение именно так. Чтобы взбодрить, но, чтобы большого урона не было. Хотя мне очень хотелось вправить мозги этому беспредельщику.

Но я так же знал и другое: профессора могут быть очень злопамятными. Не все, но многие. Так что это было важно, чтобы преподаватель остался жив-здоров.

Как только смерч упал, все начали потихоньку выползать из тех щелей, куда попрятались.

А я стоял и мысленно смаковал полёт кружки. Но долго наслаждаться триумфом у меня не получилось.

— Кто это сделал? — спросил профессор Преображенский. — Кто остановил смерч.

— А разве не вы сами? — спросил кто-то из студентов.

— Сам-то сам, — засмеялся профессор. — Но кто меня на это вынудил? — Он наклонился и поднял с пола немного погнутую кружку. — Чья?

— Моя! — поднялся я.

— Идея или кружка? — решил подловить меня профессор Преображенский.

— И то, и другое, — скромно ответил я.

— Это было прекрасное решение, — он покрутил в руках кружку. — Я бы сказал лучшее за последние лет десять.

— Вы серьёзно? — удивился я.

Неужели за десять лет никому не пришло в голову слегка побить профессора?

— Абсолютно! — снова засмеялся профессор. — Это было единственное правильное решение. Запомните все! Самый эффективный способ остановить заклинание, это вырубить того, кто это заклинание наложил! Кстати, я благодарен вам за вашу деликатность, господин Корнев. Однако…

У меня холодок по спине пробежал — чего ещё удумал этот массовик-затейник.

Оказалось, что всё очень просто.

Профессор Преображенский вдруг посерьёзнел и сказал:

— Всё было хорошо в этой атаке… Кроме одной вещи…

— И какой же? — спросил Сеня.

— Это же очевидно… — ответил профессор. — Вы не использовали заклинания! А предмет у нас как называется?..

Я слушал его, и понимал, что кружка — это только повод. Что ему нужно было на ком-то отыграться, сделать кого-то козлом отпущения, о чём Марта меня предупреждала.

Однако, я не тот, кого можно вот так запросто гнобить. Я никому не позволю, чтобы он диктовал мне, как быть. Я сам буду диктовать!

— Владимир Корнев, вы для усмирения стихии не использовали заклинания! Поэтому, экзамен вам не засчитан! — торжествующе на всю аудиторию сообщил мне профессор Преображенский.

Когда я останавливал смерч, я об экзамене не думал, и поэтому было особенно обидно. Потому что прозвучало это так, будто я заявился сдавать экзамен и публично провалился. А я просто спасал свою жизнь!

— Вы сказали: кто справится со стихией, тот получит пятёрку за переходной экзамен, — возмутился я. — Вы ни слова не говорили о том, как именно нужно справиться!

— Хотите сказать, что я не соблюдаю собственные правила? — насмешливо и с некоторой угрозой в голосе сказал профессор Преображенский.

— Именно так! — подтвердил я свои слова.

Профессор хищно разулыбался.

— Как называется этот предмет? — вкрадчиво спросил он.

— Принципы построения заклинаний, — назвал я предмет.

Я понимал, куда клонит профессор Преображенский, но всё равно был не согласен. Терпеть не могу, когда правила меняются на ходу.

— Вот! — профессор Преображенский поднял вверх палец. — Принципы построения заклинаний! Заклинаний! Прошу обратить на это слово особое внимание! Так какие заклинания использовали вы?

— Никаких, — признал я очевидное.

— Так какие могут быть вопросы? — маленькие глазки профессора ехидно смотрели на меня.

Я понимал, что в такой ситуации спорить себе дороже. Но и несправедливость жгла, не давала покоя.

И вдруг раздался тихий голос старосты.

— Вообще-то Володя прав, — сказала Анастасия. — Когда вы ставили условия, вы о заклинаниях ничего не говорили.

— Точно, не говорили, — поддержал старосту Василь.

— Так и есть, не было про заклинания… — сказал ещё кто-то.

Слова поддержки звучали то там, то там. И мне от этого было очень тепло на душе.

Я видел, что поддержка моих соучеников для профессора стала неожиданностью. И он, полыхнув на миг ненавистью, от которой я почувствовал приток чёрной ци, сказал:

— Хорошо, признаю, я допустил оплошность и не стал озвучивать то, что и так очевидно. И если сейчас Владимир покажет хоть одно заклинание в действии, я выполню своё обещание и зачту ему переходной экзамен.

Студенты зааплодировали такому решению профессора. И в общем-то оно было справедливым.

Вот только я ни одного заклинания не знал. Ни дед Радим, ни Мо Сянь, ни медведь никогда меня не учили заклинаниям. Они вообще эту тему ни разу не поднимали.

Из всех заклинания я знаю только бабушкино из детства: «У сороки боли, у вороны боли, а у милого дитятки всё заживи!». Да ещё, пожалуй, из «Гарри Поттера» помню непростительное заклинание «Авада Кедавра» и заклинание освещения «Люмос».