Анди. Сердце пустыни (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 28

Было пусто — местные предпочитали пережидать жару дома, но ближе к центру город оживал, несмотря на полдень. За квартал слышался шум базара. Под навесами таверн сидели мужчины, попивая финиковый чай и покуривая мидуахи. По улицам проносились с поручениями мальчишки — им жара была не по чем.

Орикс посторонился, пропуская караван. Завернул за угол и тут же нырнул в проем между домами — у таверны Турука было оживленно. Стояло несколько верблюдов, и мужчина оценил стоимость выделки дорогих седел, да и сами животные были примечательны: тонконогие, с белой шерстью — самые быстрые верблюды песков.

От стоящих рядом воинов так и несло личной гвардией салгаса, и Орикс скрипнул зубами — быстро же разнеслись слухи по городу. Покачал головой — одна надежда, старый друг выкрутится.

Дождался момента, когда глаза гвардейцев были обращены в другую сторону, и выскользнул из укрытия. Ему нужен был запасной план, как вывести хозяина из города.

На рынке его перехватил один из сыновей Турука и рассказал, что на всех воротах у стражи на руках их описание и приказ: в город впускать, но не выпускать. Генерал обожал мышеловки.

Орикс поразмыслил и направился в ту часть рынка, где мужчины не слишком-то любили появляться.

— Ты что удумал, ирод? Я и в женском платье? — тонко взвизгнул Жарк. Осекся. Испуганно ощупал себя, словно от одной только мысли о темно-синем с вышивкой наряде, он уже превратился в женщину.

У Орикса зачесали руки взять что-нибудь тяжелое и приложить слугу по голове, дабы вынести из города. Молча и без проблем.

— Нас обложили. Заперли. Есть другие варианты? — поинтересовался мрачно.

— Заплатить, — принял вызов Жарк.

Орикс насмешливо фыркнул и просветил оппонента:

— В Бальяре можно купить все, кроме благосклонности салгаса. И хотел бы я посмотреть на того самоубийцу, который попробует это сделать.

— А стража у ворот?

— Думаешь, гвардейцы настолько идиоты и не поставили там своих людей? Поверь, нам очень повезет, если мы проскочим…

— Мы да, а дерхи? — подошел Ирлан, держа в руках сверток с темно-коричневым одеянием.

— Дерхи пойдут сами. На севере стена в одном месте чуть просела. Дерхам не составит труда там перелезть. Дождемся темноты, и она их позовет, — Орикс кивнул в сторону троглодки. Потом продолжил развивать свой план: — Я за местного сойду. Вас женами сделаем, а вот она, — он задумчиво покачал головой, — как ни прячь, троглодка все равно себя выдаст.

— Почему именно женами? — возмущенно взвился Жарк.

— Не спорь, — устало посоветовал Ирлан.

— Правильно, не спорь, а то сделаю старшей женой, — ухмыльнулся Орикс, еще и похабно подмигнул. Жарк замер, обдумывая. Поинтересовался с угрозой:

— И почему именно меня младшей?

— Так она самая любимая, — хлопнул его по плечу наемник. Слуга вздрогнул, шарахнулся в сторону, побледнел, а потом отошел подальше.

— Они будут искать рабыню. — Потер подбородок Ирлан и спросил: — Мы можем из нее сделать кого-то другого? Например, богатую женщину?

— Невесту, — подсказали с крыльца.

Все обернулись, но хозяйка дома уже скрылась внутри.

— Спасибо, мать, — крикнул ей в спину наемник, улыбнулся, потер ладони и посетовал: — Эх жаль, сам не додумался. На рабыне никто не станет жениться. Ну, я побежал покупать алый шелк.

Сердце Ирлана пропустило удар, и он проговорил сиплым голосом:

— Не надо бежать, у меня есть. Как раз алый.

Собирались быстро. Орикс торопился успеть к тому времени, когда охрана будет разморена полуденной жарой и ленива, точно прилипшие к сладкому блюду мухи.

— Все равно не понимаю, почему младшая — самая любимая, — рассуждал вслух Жарк, поправляя на себе юбку. Ему все время казалось, что женщина из него вышла самая развратная, и при ходьбе у него то задирается подол, то сползает подложенная под рубашку грудь.

— Не вертись, — прикрикнула на него старуха. Достала палочки с сурьмой, жирно, отвлекая от неженского типа лица, подвела мужчине глаза. Отступила, оценивая, одобрительно цокнула, ласково улыбнулась: — Красавица.

Жарк смущенно потупился. Потянулся было почесать глаз, но получил по рукам.

— А с женами у нас так. Старшую — родители выбирают. И сын должен их выбор принять, потому как сам еще молод, мудростью не наделен, опять же родителям за то, что растили, уважение высказать должен. Потому старшая — это любовь родителей к сыну, а вот младшая — любовь самого мужчины. Старшая — мудрость, младшая — отрада сердца.

Жарк задумался. Тряхнул головой. Согласился:

— Толково придумано. Это как взять в жены умную и красивую. Сначала умную, а потом красивую.

Ирлан по лицу слуги видел, что тому пришлась по душе идея с браком. Представил Жарка, вещающего на кухне родного дома о пользе двоеженства. Поморщился.

— Меньше болтай, — одернул. Только лекции от матушки о непотребном поведении слуги ему не хватало.

В темно-синей юбке и чуть более светлой рубашке, с замотанным по самые глаза платком Жарк выглядел, по мнению Ирлана, точно толстый мужик в женском наряде. Походка, жесты… Впрочем, он и сам смотрелся не лучше. Если охрана обманется — это будет чудо.

— Глаза не поднимайте, кланяйтесь всем, — поучала их старуха, — жена — это честь мужа, а потому именно она выказывает уважение от его лица.

— Кланяться всем? — скрупулезно уточнил Жарк.

Старуха окинула его таким взглядом, что стало ясно — в успех их предприятия она не верит.

— Всем, чья одежда лучше твоей, — любезно пояснила.

Жарк задумчиво кивнул, видимо прикидывая, как будет определять это самое «лучше».

— Я — твой брат, — Орикс сурово смотрел на Анди, — везу тебя замуж. Понятно?

Анди кивнула. Невеста, так невеста. Кому-то приходится хуже, и она не сдержала смешка — уж больно потешно выглядел толстяк, поправляющий «выросшую» у него грудь.

Орикс проследил за ее взглядом, сердито свел брови. Расставил ноги, заложил большие пальцы за пояс и расщедрился на внушение:

— Ты невеста, — напомнил, — покидаешь родной дом, любимого брата. Едешь непонятно к кому. В чужую семью. Это ясно?

Анди снова кивнула. Спорить не хотелось. Хотелось подойти, дернуть Ирлана за платок, ущипнуть Жарка за покатые бока. В сердце тоской взметнулись воспоминания: вот она с подружками плещется в источнике, карабкается на скалы, поет песни у костра и отчаянно, до хрипоты в легких пляшет под заводящий сердце бой барабана. Как давно это было и почему ушло безвозвратно?

В глазах видно что-то промелькнуло, потому как Орикс одобрительно кивнул.

— Вот с таким лицом и поедешь. А теперь иди, договаривайся, — и он мотнул головой в сторону дерхов.

Анди так и не разобралась в своих чувствах к этим великолепным зверям. Любила она их? Наверное, да. Ей было приятно заботиться о них, она беспокоилась — сыты ли они, здоровы. Но была ли между ними та особая связь, на которую намекал Ирлан? Вряд ли. Она не ощущала себя особенной для дерхов. Их проводником в мире людей.

Подошла, опустилась рядом на траву. Ночь тут же подползла, положила тяжелую голову на колени, подставляя башку под ласку.

— Мне придется вас здесь оставить. До вечера.

Звери смотрели выжидательно.

Понимают ли они меня? — озадачилась Анди. И понадеялась, что да. Потому как иначе им не вырваться из города.

— Когда стемнеет, я вас позову. Вот так, — и она тихо свистнула в данный ей свисток. Дерхи насторожились, хвосты нервно заметались по траве.

— Пойдете на звук, за стеной я вас буду ждать. Вот и все, — нервно убрала свисток за пазуху. Поправила платок. Дурацкий алый шелк. Это так странно — надеть на себя наряд невесты. Невеста-рабыня без жениха, без рода. Обманщица судьбы.

Ночь, точно почувствовав ее тревогу, лизнула руку. Анди потрепала ее по голове. Поцеловала между ушей. Проговорила больше себе, чем дерхам:

— Все будет хорошо.

На рынке они притормозили около неприметной палатки, куда мальчишки стаскали купленный по списку Ирлана товар.