Встретимся у Ральфа - Джуэлл Лайза - Страница 30
- Предыдущая
- 30/60
- Следующая
Шиобан пересекла комнату и опасливо присела на самый краешек кровати. Ей тоже хотелось быть рядом с Карлом, но, не до конца выплеснув обиду и гнев, она еще не готова была сдаться.
— Послушай, Шабби… Не буду врать — ты и вправду здорово поправилась. А не говорил я об этом раньше только потому, что не считал достойным внимания. Честное слово, — добавил он в ответ на скептически шевельнувшуюся бровь Шиобан и осторожно взял ее за руку. — Ты самая прекрасная женщина на свете. Заметь, я не сказал «для меня», потому что это не так. Конечно, для меня ты прекрасна, но я же вижу, что и для других ты не менее привлекательна. Думаешь, я не замечаю взглядов мужчин, когда мы гуляем? Моделью тебя не назовешь, верно, только это не имеет никакого значения. Да ты сама-то видела себя в зеркале? Видела эти волосы, синие глаза, походку? Улыбку свою видела? Ты и раздетая прекрасна — чувственная, женственная, шелковистая.
Шиобан улыбнулась сквозь слезы.
— Я не стал желать тебя меньше, Шабби. Скорее, больше. Той ночью… когда все это началось… после вечеринки в Сол-и-Сомбра я умирал от желания. Никогда так не хотел, честное слово, даже на первом свидании.
Кстати, о той ночи. Самое время поговорить о ней сейчас, пока хватает смелости. Шиобан сделала глубокий вдох:
— Той ночью, Карл… Я должна кое-что объяснить.
— Да? — Карл легонько сжал ее пальцы.
— Все дело в этой Шери — в нашей соседке сверху. Когда я ее увидела, такую стройную, молодую, красивую, и когда увидела, с каким… вожделением ты на нее смотришь, я показалась самой себе страшно толстой и уродливой. А потом… уже дома, когда ты… набросился на меня, я решила, что ты вспоминаешь ее, что хочешь быть с ней и ее представляешь на моем месте. Поэтому я тебя и оттолкнула. Не могла этого вынести! Только о том и думала, что ты хочешь ее, а меня используешь как шлюху… старую толстую шлюху. О господи! Жалко выгляжу, да?
Карла словно ледяной водой окатило. Что же он натворил?! Что его заставило хотя бы взглянуть в сторону этой мерзкой, мерзкой стервы? Рядом с ним самая чудесная женщина на свете, которая его любит, ему доверяет, о нем заботится, а он собственными руками, точнее, собственным эгоизмом и идиотским поведением толкнул ее в объятия другого мужчины. Поделом тебе, по заслугам. Настал час расплаты.
— Нет, Шабби, — вздохнул он, притягивая Шиобан к себе. — Если кто из нас и выглядит жалко, так это я.
— То есть?
— Нет, ничего… Просто из нас двоих сильной была ты. Всегда. А я столько лет искал у тебя поддержки, полагался на тебя. Все самые важные решения тоже принимала ты. Если бы не ты, Шиобан, мы до сих пор жили бы в отвратной каморке в Брайтоне; я по-прежнему изображал бы из себя рок-звезду, по колено в блевотине развлекая две дюжины нагрузившихся сосунков в вонючем студенческом пабе и при этом убеждая себя, что живу полноценной жизнью. Ты, Шиобан, заставила меня повзрослеть. Я стал лучше только благодаря тебе. И я клянусь тебе, клянусь всем, что мне дорого, — той ночью мне нужна была только ты, тебя я видел, тебя обнимал. А Шери… она красива, кто спорит, но… пойми, Шиобан, я люблю и хочу только тебя, сколько бы ты ни весила — хоть шестьдесят, хоть сто шестьдесят килограмм. Нет… пожалуй, сто шестьдесят уже перебор!
Он рассмеялся, и Шиобан, игриво ткнув его кулаком под ребра, наконец нырнула к нему в объятия.
Карл чувствовал свою вину, но утешался тем, что ложь насчет Шери не была такой уж ложью. Скорее полуправдой. Или ложью во спасение-спасение его с Шиобан любви и будущего. И все же… какой он подлец. Ладонь привычно прошлась по волосам Шиобан.
— Эй, да у тебя тут полным-полно всякой дряни! Трава, щепки и еще бог знает что. Уверена, что вы всего лишь целовались?
— Лежа целовались, — нервно хихикнула она. — Ты простил меня, Карл? Ты же понимаешь, что для меня это ничего не значило. Понимаешь, правда? Бедный Рик. Я просто использовала его, чтобы ты…
— Ну-у, не думаю, чтобы он сильно возражал.
Вот так, в обнимку, они и проговорили остаток ночи: о последних грустных месяцах и о тревогах Шиобан, о планах на будущее. А потом любили друг друга — впервые за два месяца, — и Шиобан улыбалась, глядя на темную голову Карла.
Рано утром снаружи донесся приглушенный рокот автомобиля — похоже, Рик с Тамсин предпочли не выяснять, нашли ли Карл с Шиобан общий язык, — и они провели весь день и всю ночь в райском одиночестве, в волшебном замке, за разговорами, едой, прогулками и сексом.
Вернувшись в Лондон, Шиобан первым делом позвонила в гинекологию и договорилась о приеме у специалиста по лечению бесплодия. Во время ночной беседы речь зашла и о том, что Шиобан слишком легко отреклась от мечты забеременеть. Надежда когда-нибудь стать матерью так долго жила в ее сердце, что, услышав диагноз, она восприняла его как приговор, завела Розанну и запретила себе даже думать о борьбе за естественное для женщины право. Решение, как она сейчас поняла, не здравомыслящей, зрелой личности, но напуганной женщины, пережившей шок. Той ночью они с Карлом поняли, что стали бы замечательными родителями. А ведь на свете полно людей, которые не хотели иметь детей, которые обижают и портят своих малышей, не обращают на них никакого внимания. Лежа в постели, Карл и Шиобан говорили о том, что заслужили детей, готовы к ним и хотят их иметь больше всего на свете.
Следующее, что сделала Шиобан, предвосхищая совет, который ей наверняка придется услышать на приеме у врача, — записалась в местную группу общества «Бой лишнему весу». Забавно, но, поверив, что Карл любит ее даже растолстевшей, Шиобан без труда решилась что-то предпринять для похудения. Не только ради Карла, но и ради самой себя; ради их общего будущего, ради их ребенка. А еще — практицизм не всегда плохая штука, — чтобы снова носить старые платья и избавиться наконец от осточертевших легинсов. Объедаться ее заставляла скука; долгие часы одиночества дома, в соблазнительно опасной близости к холодильнику, ломившемуся от жиров и углеводов; одинокие обеды и ужины в компании с телевизором, когда она поглощала порции величиной с погребальный костер, потому что стесняться некого.
Они с Карлом решили, что ей нужно снова чем-то занять себя, чтобы не было времени на чай и бесконечные перекусы, и Шиобан подала объявление в журнал для невест о пошиве свадебных платьев. Не прошло и недели, как она получила три заказа, а звонки от потенциальных жен не смолкали, так что вскоре гостевая спальня превратилась в настоящую комнату для невест.
Та ночь принесла и еще одно открытие: оба поняли, что простота и беззаботность, ставшие основой их отношений, в то же время были и тормозом. Зачем обсуждать проблемы, если все так легко решается? Шиобан всегда знала, как и когда следует поступить, а Карл, покладистый и доверявший ее интуиции, слепо следовал за ней. И оказался настолько слеп, что не увидел, когда настал его черед взять на себя ответственность.
Карлу было нелегко осознать и принять произошедшее между Шиобан и Риком на берегу озера. Пришлось обуздывать массу не самых привлекательных чувств, и в первую очередь ревность.
Однако он как-то справился и теперь даже испытывал необычную трогательную нежность к Шиобан за то, что той ночью в часовне он оказался ей так нужен. Его призвали стать мужчиной, и он был готов исполнить все, что потребуется.
Здорово это все же — ощущать себя сильным и взрослым. Карла внезапно обуяла жажда деятельности, хотелось потратиться на обустройство квартиры, избавиться от студенческого барахла и обшарпанной мебели, приехавшей вместе с ними из Брайтона, сорвать со стен выцветшие плакаты, прикрыть наконец абажурами голые лампочки, подобрать красивое покрывало на кровать и даже, быть может, сменить убогий пластмассовый комплект в ванной на что-то дорогое, итальянское.
Довольно с него мальчишества, тридцать пять стукнуло. А если дети? Да их же одноклассники на смех поднимут — мол, папаша у тебя вылитый Билл Хэйли. Не так-то это просто, но сделать придется: завтра же пойдет в парикмахерскую, чтобы избавиться от своих стильных бачков и челки. И нечего так переживать, есть в этом и положительная сторона — меньше будет возиться с прической по утрам и выбросит на помойку гель, который так ненавидит Шиобан. Неплохо бы еще полки соорудить для раздувшейся коллекции пластинок, из-за которых в гостиной ступить некуда. Не комната, а выставка «Арт-модерн» в галерее Тэйт. Музыкальный архив — его достижение — все, чего он до сих пор в жизни добился. Пора уже спрятать эти трофеи прошлого и даже пораспродать кое-что. И двигаться дальше.
- Предыдущая
- 30/60
- Следующая
