(Не)настоящий папа (СИ) - Адриевская Татьяна - Страница 7

— Это ночесветки, или морские свечки, как больше нравится. Как правило, они заполоняют множество диких берегов весной и осенью. Сейчас не сезон, и их скопления — большая редкость. Так что считай, нам повезло.

Он стоял слишком близко, говорил завораживающим низким голосом прямо мне в шею. По спине бегали приятные мурашки. Я боролась с желанием откинуться назад и устроить поудобнее затылок на его плече. От одной только мысли, насколько это должно быть приятно, голова шла кругом.

Я отстранилась и глубоко вздохнула. Было сложно сосредоточиться на чем-то помимо мучительно-сладких ощущений, что вызывала во мне его близость. Горячее дыхание продолжало щекотать кожу на шее. Я чуть склонила голову, невольно сомкнув веки, и тут же почувствовала, что Владимир оказался еще ближе. Настолько близко, что я смогла уловить его напряжение, ощутила, как изменилось его дыхание. Стало затаенным и более глубоким.

Невольно придвинулась, почти касаясь спиной его пылающей жаром широкой груди, услышала свой шумный вздох и не узнала его. Он был полон дрожи и желания. Господи, что я творю? Нужно бежать отсюда без оглядки, не оборачиваясь и как можно быстрее. А не прижиматься к самому красивому мужчине в мире для того, чтобы… Для чего?

Владимир отстранился первым.

Я повернула затуманенную голову и отметила, как ловко он спрыгнул с камня. Его взгляд избегал меня, казался отстраненным, грустным и задумчивым.

— Пора возвращаться… — тихо сказал Владимир, протягивая мне руку.

Касание было совершенно другим. Из-за моего разгоряченного сознания оно ощущалось как укус пламени, обжигало, превращало мои ноги в мягкий пластилин. Невольно оступилась и точно слетела бы с камня на песок, но Владимир тут же оказался рядом, потому за мгновение до падения я очутилась в его крепких объятиях. Всего в нескольких сантиметрах от чувственных манящих губ.

— Не ушиблась?

Его голос прозвучал низко, чарующе, свежее дыхание опалило мне щеку…

Быть не может. Я спятила! Полностью потеряла рассудок. Иначе как я осмелилась потянуться к его губам своими и запечатлеть на них поцелуй? Ощутить их необычайные тепло и полноту…

Владимир не ответил, остался стоять, словно вкопанная в песок статуя. Каждая его мышца была напряжена до предела, объятия казались каменными, как скала, у которой мы замерли. Это привело меня в чувство. Я только сейчас сообразила, что одной рукой вцепилась в его шею, а другую удобно устроила на щеке. Отстранилась, насколько позволяли железные тиски его рук, не в силах взглянуть на него, и стыдливо зажмурилась.

— О, господи… прости… пожалуйста… Не знаю, как это вышло…

Выругавшись, он перебил меня. За своим едва связным лепетом я не расслышала, что именно он сказал, но уже в следующую секунду горячие губы жадно впились в мои, выбивая весь воздух из легких. Я только что думала, что поцеловала Владимира? Нет, то было легкое касание. Вот сейчас был поцелуй. Пламенный, чувственный, страстный. Я и не ведала, что мужчина может целовать так. Подчиняя своей воле, оставляя реальность за гранью дикого желания, заставляя чувствовать лишь обжигающие прикосновения.

Всего один шаг, и я уже прижата к камню, с которого чуть не слетела несколько минут назад. Не сдержала низкого стона, когда рука Владимира скользнула по моей спине, обогнула плавную линию бедра, поднимая мне ногу и соединяя нас в одно целое. Затем нагло и бесстыдно прокралась под юбку вечернего платья и добралась до трусиков. Этот мужчина не привык церемониться, он сразу берет то, что хочет. А за разрешением в карман не лезет.

— Господи боже, — сорвался с губ легкий шепот, когда его пальцы коснулись самой чувствительной точки прямо через легкий шелк, а губы осыпали поцелуями шею.

Я дрожала от желания, с готовностью откликаясь на каждую смелую ласку. Когда поцелуи стали спускаться с шеи ниже, а вторая рука Владимира потянула бретельку платья с плеча, он застыл, погружая нас в странное, напряженное ожидание. Словно сейчас этот мужчина давал мне выбор: уйти или позволить завершить то, что он начал.

Наше шумное дыхание сливалось с плеском волн, пока я тщетно боролась с собой и пыталась унять необузданное желание. Только его горящий взгляд и наша тесная близость кричали об обратном: останься и возьми!

— Уходи, Марина, — сказал Владимир низким хриплым шепотом. — Иначе я уже не остановлюсь.

У меня были мужчины. Хотя нет, мужчин не было. По сравнению с Владимиром то были мальчишки. Для своего первого парня я тоже была первой, и то, что у нас получилось вместо секса, до сих пор вызывает в памяти негодование, смущение и смех. Мы расстались примерно через месяц после первого (замечу: единственного) раза, и, честно говоря, я совсем не жалела о расставании. Если девушка так и не смогла перебороть себя, чтобы вновь повторить свой первый сексуальный опыт, от такой девушки проще сбежать, чем подумать, как помочь этой девушке расслабиться. Что касается Миши — того самого парня, что был похищен в ЗАГС, — его прикосновения никогда не были такими смелыми, уверенными и возбуждающими.

Вот сейчас, например, горит все тело только от поцелуя мужчины, что гипнотизирует меня полным желания взглядом. Грудь бешено вздымается от частого дыхания, и это не поддается контролю. Владимир все так же не шевелится. Пальцы одной руки продолжают держать бретельку, другой — сжимать бедро с такой силой, что могут остаться следы, но мне не больно. Мне хочется, чтобы он сжимал меня еще сильнее. Я… не хочу уходить.

Этот мужчина точно умеет читать мысли. Потому как ровно после моего решения остаться его губы вновь накрывают мои. Еще более настойчиво и требовательно. Бретелька в момент прощается с моим плечом, за ней следует другая. Прикосновение его ладони к моей обнаженной коже разжигает во мне настоящий пожар, заставляет задыхаться и трепетать. Меня бьет сладостная внутренняя дрожь, и я растворяюсь в невероятных ощущениях, забывая обо всем. А уверенные обжигающие прикосновения спускаются с плеч к груди. За ними проносится дорожка из коротких жалящих поцелуев.

С губ срывается низкий хриплый стон. Владимир расправляется с молнией платья за мгновение, но я настолько распалена, что каждое его движение кажется мне бесконечностью. Платье легко опадает мне в ноги, когда Владимир чуть отстраняется. Неужели это я? С наслаждением ловлю жадный мужской взгляд на своем почти обнаженном теле и вместо того, чтобы смущаться, скольжу своей же рукой от линии бедер, которые все еще прикрыты ажурными трусиками, вверх, вдоль талии, сжимаю грудь и затвердевшие чувствительные соски. Низ живота туго скручивает не столько от касания, сколько от сосредоточенных, внимающих каждому моему действию, сверкающих в ночи глаз. Желание, что сквозит в них, возбуждает до беспамятства. Это настоящее безумие.

Вижу, как он плотно сжимает челюсти и шумно втягивает воздух. Понимаю, что он возбужден не меньше меня, пытается сдерживаться. А я хочу довести этого мужчину до грани, хочу своими глазами увидеть, как он теряет над собой контроль, глядя на меня. Да, я красивая и знаю об этом. Потому что вижу, как на меня смотрят многие парни в университете. Но никогда я не позволяла себе подобного бесстыдства на глазах у мужчины. Сейчас же — это не я. Владимир пробудил во мне искусительницу без комплексов, которая очень хочет испытать безграничное удовольствие. И я уверена, что он без труда сможет мне его доставить.

Поднимаю руку и освобождаю волосы от заколки. Они легким, почти невесомым каскадом падают на плечи. Встряхиваю головой и слышу приглушенный мужской рык. Владимир делает шаг и вновь прижимает меня к себе.

— Ты уверена? — хрипло шепчет он мне в губы, затем целует сильно и коротко.

— Разве ты не говорил, что больше не остановишься? — поддразниваю в ответ я, принимаясь расстегивать пуговицы его дорогой рубашки.

Он ухмыляется и помогает стянуть ее. Следом щелкает замок ремня, и брюки оказываются по соседству с моим платьем — под нашими ногами. Я не могу оторвать глаз от его совершенной фигуры — подтянутой, с ярко очерченными формами мышц и узкими бедрами. Вот уже мое лицо в плену твердых, чуть суховатых ладоней, приподнято к его горячим губам.