Барнар — мир на костях 3 (СИ) - "Angor" - Страница 52

Дариус раскрутил копьё и разорвал Бригиде кожу на правой голени. Но девчушка, стиснув зубы, даже не вскрикнула.

— Это все, на что ты способен, червяк убогий?

Главарь варваров пришёл в бешенство и форсированно атаковал. Он сбивал все её удары щитом, подступая все ближе. Бригида с разбега врезалась щитом в его щит и, подкинув своё копьё в руке, перехватила его в другом месте на ходу и всадила с полуразворота отцу под ребра. Дариус закричал от острой боли, перед тем, как потерять сознание. Бригида отрубила ему голову и привязала её за спиной, чтобы затем, показав ту варварам, стать новым главарем.

Бог огня Дум сражался с Ингваридом. Дум имел человеческий облик, но достигал в росте гор. Вместо кожи и лица у него полыхало снаружи яркое серебристое пламя. При одном взоре на него можно было ослепнуть. Но Ингварид не видел его присутствия, а чувствовал. Дум поджег шерсть вепрей, и те понесли колесницу. Ингвариду пришлось спрыгнуть с неё. Бог войны бросил свой топор в сердце Дума, но тот разделился на две части, и оружие пролетело мимо. Так Ингварид остался безоружным. Дум подхватил его своими руками и запихал целиком к себе в глотку. Можно было услышать вопли Ингварида, сгоравшего заживо в желудке Дума.

Карлин же нашла Амелию и снесла её с ног ударной магической волной. Амелия обернулась и, поднявшись, застыла на месте.

— Защищайся! — сухо обратилась к ней Карлин.

— Карлин, прошу тебя…

Глаза Карлин окрасились в пурпурный цвет.

— Терра вортекс! — прокричала она и взлетела вверх.

Мельчайшие частицы земли скоростным коричневым вихрем ворвались в ноздри Амалии и в рот. Из глаз ведьмы полились слезы. Она повалилась на землю. Её лёгкие изнутри разрывала земля. Это был конец. Правда, Амелия попыталась все же создать щит, но Карлин добила её сверху, обрушив на голову подруге тяжёлый валун. Из-под камня хлынула кровь и кусочки мозгов Амелии.

Это все видела Бригида. Она старалась успеть на помощь к Амелии, но на неё набросились вампиры, и ей пришлось отбиваться.

В тридцати четырех метрах от них бог плодородия и любви Хед состязался с Думом. Гигантский красивый олень песочного цвета с ветвистыми, длинными и острыми на концах рогами, имел добрый вид. Но только его полностью голубые холодные глаза настораживали. С ними он казался неукротимым и непредсказуемым. Его серебряные копыта несли его быстро и легко. Он был способен бегать как по земле, так и по небу. Дум пытался схватить его руками и сжечь. Но Хед был быстрее. Бог любви и плодородия вонзил свои рога Думу в спину, и из её ран хлынула прозрачная вода. И с земли внутрь поползла вьющаяся трава. Дум старался поджечь её, но ничего не выходило. Дум попытался вырваться и сдвинуться с места. Тогда Хед принялся пронзать его со всех сторон. Через все раны протиснулась жизнь: вода и растения. Дума заживо съедали растения и на них вырастали яркие и сочные апельсины. Вскоре от тела Дума ничего не осталось. Оно все заросло апельсиновыми деревьями.

Бригида, покончив с вампирами, выследила Карлин и, достав лук, прицелилась ей в спину. Стрела вошла прямо в сердце. Ведьма рухнула головой в грязь. Иорик, увидевший эту сцену, ринулся к телу Карлин, но она уже была мертва. Он вопросительно взглянул на Бригиду мокрым взглядом.

— Она убила Амелию. Размозжила ей валуном голову, — замогильным голосом произнесла девчушка.

— Это её подруга… Карлин. И моя подруга… — Бэбкок не успевал вытирать слезы.

— Иорик, этот мир сошёл с ума? Да? Потому что я уже ничего не понимаю. Друзья проламывают друг другу головы.

— Здесь сегодня все сошли с ума! — крикнул поэт, сжав ладонь в кулак.

Харпага, заметив труп Карлин, ринулись на Бригиду и Иорика. Она мчалась на панцирной сороконожке. В руках у неё был посох. В глазах полыхала злоба. Ещё бы секунда и УЗРЕВШИЕ УРАГАН были бы мертвы. Но к ним на помощь подоспел Хед. Бог любви и плодородия снес колдунью рогами из седла. Её посох был бессилен перед ним. Хед большим копытом размозжил Харпаге всю грудную клетку. Из её рта хлынула тёмная кровь. И глаза, смотревшие в небо, начали стекленеть.

Выживших осталось совсем мало. Вся эта равнина больше походила не на поле сражения, а на общую свежую могилу. Десятки врагов из последних сил бились друг с другом. День уже клонился к вечеру. Не было сантиметра, не покрытого чьими-то кишками. Кровь не успевала впитываться в землю и уже собиралась в ручьи.

Но, наконец, появился Конрад. Его появление предвещал яркий белый портал. Наёмник вышел из него и был шокирован количеством смертей. За всю свою жизнь он столько не видел. За ним в воздухе парили трупы длинных безмолвных с язвами на телах. В руках у него был яркий жёлтый кнут. Он опустил тела безмолвных. И ударил кнутом о траву, подняв брызги крови. Между воюющими появились жёлтые купола. Все живые не могли их покинуть, пока этого не захочет наёмник. Конрад закричал громовым голосом, пока все взоры были обращены к нему:

— Я Конрад — сын одного из безмолвных! И я убил сегодня их всех! Вот их тела! Все кончено! Хватит проливать кровь друг друга!

Он выпустил правителей, и те посмотрели на тела безмолвных вблизи. Тисса упала на колени.

— Конрад, прости! Я не знала, что пророчество правдиво…

— Просите лучше прощение у мёртвых, что пали сегодня по вашей вине! Хотя, думаю, что они его вам вряд ли дадут.

— Я же хотела как лучше! Я…

— Мне-то что до этого! — отрезал наёмник. — Вам ведь с этим жить! Их кровь на ваших руках. И их призраки будут приходить к вам каждый день.

Конрад пошел искать жену. Он увидел её в возбуждённом, шокированном состоянии. Фрида сидела на коленях возле тела Ханны. Конрад обрадовался, что они жива и крепко обнял её. Она взглянула на него отстраненными блуждающими глазами.

— Конрад, где ты был? — тихо спросила она. — Ты ведь опоздал! Оглянись… Все мертвы… Что осталось от нас внутри? Ничего! Почему ты опоздал? Я убила её! Понимаешь? Убила!

— Фрида, я спешил, как только мог! Я не мог быстрее! Прости меня! Прости! — он поцеловал её в голову. — Ты не ранена? Что у тебя с пальцами? Нужно обработать рану.

— Оставь меня в покое! Дай мне побыть одной.

— Хорошо! Хорошо! — он поднялся.

И отправился искать Бригиду.

— Бригида! Бригида!! — с каждым разом он кричал все громче, боясь найтиеё погибшей.

Вскоре он её заметил. Она помчалась к нему навстречу и разрыдалась у него на груди.

— Все кончено! Все позади! Слышишь, Бригида?

— Конрад… — она подняла на него раскрасневшиеся глаза. — Амелии больше нет… Её убила Карлин. Я пыталась спасти Амелию, но не успела. И… Затем я убила Карлин. Иорик сейчас сидит там, возле их тел. Пойми, я не могла иначе. Мне пришлось это сделать. Я защищала своих!

— Бригида, ты ни в чем не виновата! — Конрад, пошатываясь, побрел к Бэбкоку.

Он шёл словно в тумане. Слезы застилали глаза. Иорик с бледным лицом сидел над трупами ведьм. Конрад рухнул рядом на колени и пронзительно закричал. Жуткая боль разрывала его сердце.

Тем временем Рогир, правитель орков, подошел к Тиссе, которой накладывали на палец шину.

— Мир спасён…— вздохнул он.

— Да, только Мир этот выстроен на костях его жителей, — повернула к нему голову королева. — И в том моя вина!

— Почему же ваша? Она наша! Мы все виноваты. Мы все не верили в пророчество. Кровь павших на руках у всех нас.

ЭПИЛОГ

*Десять лет спустя*

Тисса вышла замуж за Рогира и родила на свет двух принцев. Тем самым окончательно примирив некогда два враждующих народа.

Во всех странах и графствах выстроили статуи Всемирного Судьи. Они символизировали свободу выбора и надежды. Но также в некоторых землях до сих пор поклонялись богу Хеду. В знак уважения за то, что он был одним из выживших богов, что не предал Барнар и сражался на стороне истины.

Конрад со своей семьёй вернулся из кругосветного путешествия на корабле. И сейчас приехал в Винетку на ежегодные соревнования по лошадиным скачкам. В смотровой ложе вместе с ним, помимо семьи, был командир северного гарнизона Талейран. Конрад спас его из бастиона, окружённого мертвецами из Хайриана. Он вернул ему свой долг. И ещё с ними находился Рив со своей супругой, что воспитывали и помогали Конраду, когда он был молод. Наёмник подарил Риву дорогого и породистого жеребца. И Рив решил выдвинуть его для участия в скачках, хотя самцы в них никогда не побеждали.