Тень (СИ) - Шмыров Виктор Александрович - Страница 25

Начальнику УГРО УВД

Пермского облисполкома.

На запрос № 265/6 от 25 июня 1974 года за подписью начальника УГРО ОВД Чердынского райисполкома капитана милиции Лызина и в соответствии с его же письмом № 312/2 от 3 июля о пересылке информации в ваш адрес, высылаем краткую справку о семье бывшего чердынского купца Олина Николая Васильевича. В справку включены сведения о мужских представителях династии: Олине Николае Васильевиче и его сыновьях — Олине Константине Николаевиче и Олине Александре Николаевиче.

Для служебного пользования

ОЛИН НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ, 1876 года рождения, русский, до 1918 года проживал в г. Чердыни Пермской губернии, купец первой гильдии, содержал магазины по торговле пушниной и битой дичью в Перми, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде и Москве. Осенью 1918 года привлекался органами ВЧК и Ревтрибунала г. Чердыни к дознанию по подозрению в организации массовых убийств в Кутайской волости Чердынского уезда и за сокрытие реквизируемых ценностей, освобожден за отсутствием улик. В 1919 году с войсками Колчака покинул Урал, затем, в 1921 году, эмигрировал в США, потом во Францию.

В период с 1923 по 1929 год, проживая в Париже, близко сошелся с кругами русской эмиграции, субсидировал издания белогвардейских газет и организацию подрывных мероприятий, направленных против СССР. С 1929 года проживал в Руане, где открыл собственную торговлю, порвал с белоэмигрантами, в результате чего подвергался с их стороны преследованиям. В том же 1929 году принял французское подданство.

Летом 1937 года Олин Николай Васильевич постригся в русский православный монастырь, где и умер в 1943 году.

ОЛИН КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ, 1897 года рождения, русский, уроженец г. Чердыни Пермской губернии. Окончил мужскую гимназию, в 1912 году сблизился с политссыльными, проживавшими на поселении в Чердынском уезде, читал и собирал революционную литературу, за что в 1913 году был арестован и осужден к трем месяцам тюремного заключения. В 1914 году добровольцем ушел на фронт. В 1915 году, окончив полковую школу, получил чин прапорщика. После февральской буржуазно-демократической революции стал членом полкового комитета, произведен в подпоручики.

С весны 1919 года служил в армии Колчака, командовал ротой и батальоном. Эмигрировал в Америку и в 1924 году соединился с семьей в Париже. По отношению к активной части белоэмигрантских кругов занимал нейтральную позицию, оказал большое влияние на отца в этом вопросе. Закончил Коммерческую школу и с конца 30-х годов руководил семейной фирмой.

В годы второй мировой войны и оккупации фашистскими войсками Франции был участником Сопротивления, оказывал движению не только финансовую помощь, но и лично принимал участие в различных операциях диверсионного характера и актах саботажа, за что в 1946 году был награжден орденом Почетного легиона.

В 50-х годах переключил интересы фирмы на торговые связи с Советским Союзом, член и активист Общества советско-французской дружбы, неоднократно с деловыми визитами посещал СССР, в 1965 году по особому разрешению посетил города Пермь и Чердынь.

Жена — Олина (Голубева) Нина Владимировна, 1915 года рождения, из семьи белоэмигрантов. Дети: Олин Вадим Константинович, 1936 года рождения, коммерсант; Нуар (Олина) Евгения, 1939 года рождения.

ОЛИН АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ, 1912 года рождения, уроженец г. Чердыни. В 1919 году вывезен родителями за границу, обучался в пансионатах Америки и Франции, в 1929 году выехал для обучения в Югославию, а оттуда в 1931 году переехал в Германию, где обучался в Берлинском университете. Здесь примкнул к нацистскому движению, за участие в фашистских погромах дважды высылался из страны. В 1933 году, после прихода нацистов к власти, вернулся в Германию, принял немецкое гражданство.

С 1938 года сотрудник абвера. В период с 1938 по 1941 год посещал нашу страну под видом коммерсанта. В годы Великой Отечественной войны в чине капитана являлся инструктором разведшкол, сотрудником русского отдела абвера; обеспечивал связь с власовцами и ОУН. Клички: Schattenhaft — Призрак, Slawe — Славянин, Kaufmann—Купец. В 1945 году на территории Украины был уничтожен при ликвидации банды ОУН в войсковой операции НКВД.

В Ленинграде он был впервые. Пока такси катило его от аэропорта к управлению, без устали крутил головой, стараясь увидеть что-нибудь замечательное, что-нибудь такое, что бы он сразу узнал по фотографиям или рассказам друзей и знакомых, неоднократно здесь уже бывавших. Но ни Медного всадника, ни Эрмитажа, ни Петропавловки или колонн ростральных нигде видно не было. Несколько раз машина переезжала по мостам, коротким и длинным, горбатым и прямым, но какие текли под ними реки или каналы, он тоже не знал, а спросить стеснялся. Дважды успел заметить на парапетах львов и засомневался, те ли это львы, что тиражируются на открытках с видами Петрова города, а когда, стоя у светофора на широком и красивом проспекте, прочел случайно на стене дома его название — «Невский проспект», — окончательно сконфузился, так как почему-то представлял Невский набережной, а здесь никакой воды видно не было.

Смущение это сохранялось и в управлении, где он вдруг неожиданно запутался и долго не мог найти нужный кабинет и нужного подполковника Куницына, и даже когда разобрался в дверях и представился подполковнику. Во всяком случае сам Кологривов заметил, что смущение его не укрылось от хозяина.

— Да ты проходи, — протянул тот в ответ, вставая из-за стола и потягиваясь так, что в его могучих плечах что-то хрустнуло. Выйдя навстречу лейтенанту, пожал руку и усадил в удобное мягкое кресло. — Ну, что там у вас стряслось?

Пока Виктор рассказывал, подполковник слушал не перебивая, даже курил незаметно, почти не дымя.

— Понятно, — подвел итог услышанному. — Сейчас основная задача — разобраться с институтом и выяснить, есть ли там такой сотрудник, а если есть, то где он и что он. Так?

Виктор кивнул.

— Фотография на удостоверении переклеена?

Виктор снова кивнул.

— Не исключено, что интересующий вас субъект тоже работает или раньше работал в том же институте, это вы учли?

— Да.

— Насколько я понимаю, от нас пока особой помощи не требуется. Если выплывет торговля золотом, тогда подключимся, а пока... Может быть, послать с вами в институт нашего человека? А то, кто знает... Вообще, ленинградцы славятся отзывчивостью, но ведь всякое бывает, а вы со стороны.

— Нет, спасибо, — твердо ответил Виктор.

— Может, позвонить предварительно?

— Нет, товарищ подполковник, — Виктор встал. — Спасибо. Я все сделаю сам. Мне поручили проинформировать вас о моем задании, что я и исполнил. Разрешите идти?

Виктор знал, что не умеет производить впечатления. В свои двадцать шесть он выглядел едва ли не на пять лет моложе! Его принимали за кого угодно — за студента, порой даже за акселерата-старшеклассника, что было иногда очень ценно, но только не за работника милиции, тем более сотрудника уголовного розыска.

Не знал Виктор другого. Не знал, что перед его отлетом полковник лично звонил Куницыну и рассказал, что лейтенант Кологривов, несмотря на свою молодость, недолгий стаж розыскной работы и совсем юную внешность, является умным и цепким работником, способным быстро ориентироваться в обстановке, что в его аппарате лейтенант оказался не по протекции, а был переведен из дальнего райотдела, в котором успешно проработал полтора года, за молниеносное расследование сложного и особо опасного преступления, где продемонстрировал прекрасные аналитические способности и незаурядное понимание психологии преступника; что, оказавшись в его штатах, он несколько растерялся и оробел рядом с зубрами розыска, и теперь самостоятельность, естественно, разумная, ему будет лишь на пользу, надо только немного нажать на самолюбие. Ничего этого, разумеется, Виктор не знал, да и знать был не должен.