Эта любовь причиняет боль (ЛП) - "Nikita" - Страница 55

— Что у них есть на меня и почему ты был в доках вместе со своими друзьями? Я слышу, как он спрашивает мужчину.

— Сволочь! Вам это не сойдет с рук! Федералы скоро придут за тобой! Мужчина отвечает, и это, кажется, раздражает Коула, потому что он поднимает ножницы и делает огромный разрез на животе.

Повсюду кровь, и Коул, кажется, даже не заботится о том, что она покрывает большую часть его тела. Похоже, он наслаждается этим.

— Поверь мне, они не смогут найти тебя, когда я закончу с тобой, и у них нет на меня ничего, иначе они бы сделали что-нибудь в доках, — говорит он со всей уверенностью в мире.

Тело мужчины теперь испещрено глубокими порезами, и меня тошнит от одного взгляда на него. Коул отходит от него на секунду и подходит к стеклянному ограждению, которого я раньше не замечала. Он открывает дверь, и я сглатываю, когда вижу огромную змею в стеклянной комнате. Она слишком большая, и у меня по коже пробегает мурашки от одного взгляда на него.

Он смотрит на мужчину: —Познакомься с моим сетчатым питоном. Надеюсь, тебе это понравится, потому что мне очень понравится, — говорит он парню, ухмыляясь ему. С этими словами он возвращается к мужчине и поднимает его на плечи, прежде чем вернуться в стеклянную комнату.

— Пожалуйста, не… — умоляет мужчина, но Коул не обращает на него внимания.

— Мой ребенок был голоден около недели, и я думаю, что пришло время ей поесть… как ты думаешь? Он зловеще ухмыляется, и я с ужасом наблюдаю, как он бросает мужчину в комнату, прежде чем закрыть дверь.

О Боже мой! Он не собирается делать то, что я думаю, он собирается сделать, верно? Я имею в виду, никто не настолько сумасшедший, верно?

Несколько минут спустя на мой вопрос приходит ответ, когда в комнате раздаются крики. Я смотрю в сторону стеклянной комнаты и вижу, что питон уже обвился вокруг человека и сжимает его.

Парень умоляет Коула выпустить его, но все в комнате просто смотрят на происходящее и ничего не делают. У них разные выражения лиц, от волнения до страха.

Этот зверь продолжает сжиматься вокруг тела мужчины, из-за чего его глаза вылезают из орбит, а белки глаз становятся налитыми кровью красными. Его крики пробирают до костей, и я уже знаю, что не смогу выкинуть это из головы.

В следующую секунду он скользит вверх по его телу и открывает рот. Когда его рот проходит над его головой, мой собственный крик покидает меня. СВЯТОЕ ЧУДО!!!

Коул поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и ухмыляется. Серьезно, этот ненормальный мудак ухмыляется сразу после того, как позволил какому-то парню стать пищей для змей?! Прежде чем я понимаю, что делаю, мои ноги, наконец, решили, что они снова могут работать, и я начинаю бежать.

Я даже не жду, чтобы посмотреть, что произойдет, потому что я убегаю оттуда так быстро, как будто моя задница горит, и это может быть также потому, что то, что только что произошло, было за пределами всего, что мой мозг может понять прямо сейчас. Я уверена, что то, что сделал этот парень, было не так плохо, как то, что Коул думает, что сделала я.

Боже мой, это плохо кончится для меня, я просто знаю это. Я взбегаю по лестнице, по моему лицу текут слезы. Я снова подбегаю к кухонным дверям и начинаю стучать в дверь, пытаясь выбраться.

Я хватаю вазу с кухонного стола и целюсь в дверь, прежде чем швырнуть ее изо всех сил. Ваза разбивается, но стеклянная дверь цела. Почему я думала, что это будет так просто?

— Тск-тск, барашек. Кто-то был непослушным, встал с кровати, когда не должен был…Я слышу, как он говорит прямо позади меня. Я оборачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с ним, все еще в крови.

— Держись… держись от меня подальше, больной ублюдок! Я кричу на него, медленно пробираясь вокруг стола.

— Он это заслужил, а мой ребенок нуждался в еде, — небрежно говорит он, как будто это не имеет большого значения, в то время как я продолжаю медленно пробираться вокруг стола, потому что с каждой секундой схожу с ума все больше и больше. Я тоже стану пищей для змей? Эта мысль заставляет меня отчаянно бежать отсюда.

— Ты больной! И с этими словами я бегу вокруг стола и прямо обратно в фойе, а потом в гостиную, потому что знаю, что не смогу пройти через парадную дверь.

Меня врезает в стену у входа в гостиную, прежде чем я успеваю сделать и два шага, а потом я чувствую, как его рука обвивает мою шею, и он сжимает ее. Давление на сонную артерию вызывает у меня головокружение, и через пятнадцать секунд я теряю сознание, прежде чем полностью потерять сознание.

Глава 18

Эддисон

— Что, черт возьми, ты сделал? Я хриплю, потому что чувствую тошноту. Какого черта он мне вколол?

Несколько секунд спустя мой разум кажется искаженным, и я чувствую, что у меня галлюцинации, потому что это объясняет, почему я вижу своего отца, стоящего передо мной с ножевыми ранениями по всей груди.

Я кричу, потому что больше не могу сказать, что реально, а что нет. — Да отвали ты от меня! Ты ненастоящий… Я убил тебя! Ты больше не настоящий, черт возьми! Я не знал, что в тот момент Коул думал, что я сознаюсь в убийстве его брата, и в ближайшие дни мне будет нелегко.

Изображение исчезает, и я чувствую, что парю в воздухе. Он вводил мне наркотики? Это должно быть единственное разумное объяснение, почему я сейчас чувствую себя высоко.

— Кто знал, что все, что мне нужно сделать, чтобы получить некоторые ответы, это ввести немного героина в твои вены, — говорит он, хотя у меня такое ощущение, что он говорит не со мной, а просто размышляет про себя.

— Я… какие ответы?

— О, ты не помнишь, как несколько секунд назад признался в убийстве моего брата? — спросил он голосом, полным ненависти. — Ломать тебя будет очень весело.

— Я… я не убивала его. Я едва успеваю за тем, что он говорит, потому что мой разум сейчас в хорошем настроении. Все, что я чувствую, это кайф, и нет места для боли. Я даже не могу вспомнить то, что обычно преследует меня.

— Нам пора повеселиться, — говорит он, но я слишком увлекся своим солнечным светом, чтобы обращать на него внимание. Пока все, что я понимаю, это боль, пронзающая мое тело.

Он заставляет меня лечь на деревянный стол, слегка приподнятый над землей под углом сорок пять градусов. Он привязал мои руки и лодыжки к каждому концу стойки. Я оглядываю комнату и вижу, что мы больше не в спальне. Хм? Когда мы сюда попали?

Он подходит ко мне сбоку и дергает за рычаг, и я чувствую мгновенную боль во всем теле, когда концы, к которым он привязал мою руку, растягиваются. Все мое тело растягивается, а затем он останавливается на секунду.

— Зачем ты убила моего брата? Ты призналась в этом… так почему? Кайф, который я чувствовала раньше, теперь ушел, не оставив после себя ничего, кроме боли и агонии.

— Я его не убивала, — пытаюсь сказать я ему, но он даже не обращает на меня внимания, потому что снова поворачивается и снова дергает за рычаг. Из меня вырываются крики, пока я умоляю его остановиться.

— Ты должна заплатить за то, что сделала! Он такой спокойный, для него это как бы повседневная вещь, но я думаю, основываясь на том, что я видела ранее, он, вероятно, делает подобные вещи каждый день.

В этот момент боль стала невыносимой, и из-за растяжения моего тела я чувствую, как разрываются швы от огнестрельного ранения. Я смотрю на свой живот, и я права, кровь просачивается сквозь ткань рубашки, которая на мне.

Я понятия не имею, как долго он это держит, но в конце концов боль становится невыносимой для моего тела, и я теряю сознание.