Малышка его мечты (СИ) - Соловьева Елена - Страница 18

И теперь горела в аду от раскаяния и страха.

Время будто замедлилось. За столь короткое время в моей голове успело промелькнуть столько мыслей — и почти во всех я ненавидела себя. И считала себя виновницей собственных бед. Наверное, это я дала повод считать себя распутной.

Но то, о чем говорил Ларс, было ужасно. Как он мог думать так плохо о Михаиле? С чего решил, будто тот спал со мной, а после бросил?

Злость во мне пересилила страх. Я снова попыталась дернуться. И не сразу поняла, что произошло. Ларс отлетел, словно его ударило током.

— Я бы на твоем месте не был в этом уверен!

Этот до боли знакомый голос раздался надо мной, подобно раскату грома. Конечно же, я узнала его — угроза, похожая на рык рассвирепевшего зверя, принадлежала Михаилу. Понятия не имею, каким образом он появился здесь.

Но появился вовремя.

И, похоже, решил расправиться с насильником без суда и следствия. Михаил так разошелся, что я побоялась, что он убьет Ларса. Признаться, мне хотелось, чтобы тот получил свое. Не умер, но ощутил хоть долю того страха, что почувствовала я. Эти же беззащитность и безнадежность.

Но меньше всего на свете я желала, чтобы Михаил взял на себя столь тяжкое преступление. Взял из-за меня.

— Не надо, пожалуйста! ― взмолилась я и буквально повисла на его руке, не давая совершить ошибку.

Я понятия не имела, какие законы действуют в Майами. Но наверняка у Михаила будут проблемы. Даже если он не убьёт Ларса, а покалечит. В сравнении с Михаилом, не зря прозванным Русским Медведем, неудачливый насильник смотрелся худощавым щенком. И даже не пытался драться, предпочтя бегство.

— Хочешь сказать, что все происходило по твоему согласию? Ты хотела этого? Я тебе помешал?

Вопрос Михаила застал меня врасплох. Я даже не сразу сообразила, что он имеет в виду. А сообразив, впала в ступор.

— Ты не так все понял! — сказала, чувствуя, как на глаза наворачивается предательская влага. — Я всего лишь не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Из-за меня… Я совершенно не разбираюсь в людях. Не поняла, чем все это может закончиться. И это красное платье…

Я с ненавистью дернула край подола, желая сгореть от стыда на месте. Не стоило даже пытаться. Не надо было помышлять стать другой. Я никогда не изменюсь. Так и останусь деревенской дурочкой, которая не может разоблачить волка в овечьей шкуре.

— Маша… — голос Михаила стал вдруг таким нежным, что я не поверила собственным ушам. — Ты не должна думать, что сама спровоцировала его. Этот подонок напал на тебя. Ты едва не стала его жертвой

— Я согласилась, чтобы он подвез меня до дома.

— Но ведь не обещала ему большего, верно?

Я кивнула. А Михаил посмотрел в сторону, куда умчался Ларс. Он так быстро завел двигатель авто и тронулся с места, что поднявшаяся пыль, кажется, до сих пор не успела осесть.

— Он получит свое, это я тебе обещаю, — произнес Михаил. — Не волнуйся, убивать не стану. Но заставлю прочувствовать на своей шкуре, каково это: оказаться беззащитным.

Я почти не слышала его речь. Меня трясло, как в лихорадке. Мысли спутались в плотный клубок и покатились совсем не в том направлении.

— Ты был прав, я маленькая и ничтожная. Мне нет места в этом мире.

Я сказала именно то, что чувствовала. Мне не стоило приезжать в незнакомую страну. Не стоило устраиваться на работу. Уж лучше бы вернулась назад, в свой отдаленный поселок. Хотя и там меня считали белой вороной.

— Все совсем не так, — возразил Михаил и обнял. В кольце его рук вдруг все стало неважным, несущественным. Устроив голову у него на широкой груди, я даже перестала плакать, слушая то, что он скажет: — Это ты слишком хороша для этого мира, Маша. Слишком добра, доверчива и немного наивна. Но, знаешь, я не хочу, чтобы ты менялась. Чертовски приятно знать, что в беспросветной тьме еще остались идеально белые пятна. Ты как свет в конце туннеля, Маша: все к нему стремятся, но боятся дойти.

— Даже ты? — спросила я, подняв голову и заглянув ему в глаза. — Ты боишься… меня? Боишься как света в конце туннеля?

— Я особенно.

Михаил

Он действительно боялся. Опасался тех чувств, которые будила в нем Маша. Ему проще было думать, что все в этом мире поддается объяснению, все можно запланировать заранее. И даже самому решить, какую роль будет играть в твоей жизни тот или иной человек.

Маша рушила все его принципы, словно карточные домики. Ни она сама, ни ее поведение не поддавались логическому объяснению. Не для Михаила. Для него, привыкшего контролировать все и всех, она стала настоящим испытанием. Проверкой на прочность.

— Идем в мою машину, я отвезу тебя домой, — предложил Михаил, размыкая объятия.

Он не знал, что сказать еще. Откровенные слова застряли в его горле, подобно рыбьей кости. Он даже несколько раз сглотнул, но подозрительные ощущения никуда не исчезли.

— Хорошо, — просто сказала она.

Направляясь к авто, распрямила плечи, стараясь не показать, насколько ей тяжело. Михаил зауважал ее за это еще больше. Подумать только, такая хрупкая и в то же время такая сильная. Наверное, сильнее даже его самого.

Он, и правда, ее опасался. Боялся умереть, позволив себе еще раз влюбиться. Михаил запретил себе это чувство, как запрещают сладости диабетикам.

— Я живу… — начала Маша, собираясь продиктовать адрес.

Но Михаил мягко перебил ее:

— Я знаю твой адрес. Не думала же ты, что я оставлю тебя без присмотра в незнакомой стране?

Маша удобнее устроилась в авто и, рассматривая мелькающие за окнами пейзажи, глубоко задумалась. Михаил наблюдал за ней в зеркало заднего вида. Она выглядела сосредоточенной и как никогда серьезной. Повзрослевшей, что ли. И дело вовсе не в макияже, который слегка потек от слез, при этом оставляя лицо девушки по-прежнему милым.

— Ты шпионил за мной? — спросила она после некоторых раздумий.

— Не совсем так, — Михаил отринул подобные предположения, хотя они были как никогда близки к правде. — Присматривать и шпионить — это разные вещи. Я всего лишь хотел убедиться, что с тобою все в полном порядке. Ты одна в незнакомом городе, в новой стране. И именно я несу ответственность за тебя.

— Ну да, — согласилась Маша, не глядя в его сторону. — Ответственность…

Больше она ничего не спрашивала и долго ехала молча, рисуя на стекле пальцем лишь ей одной ведомые узоры. И лишь когда ее убаюкал рев мотора, она призналась, уже засыпая:

— Я постараюсь больше не влипать ни в какие истории. Чтобы тебе не пришлось за мной присматривать. И нести за меня ответственность…

Михаил прочистил горло, готовясь произнести речь. Он вновь и вновь пытался убедить Машу в том, что он для нее некто вроде доброго дядюшки. Феи, подарившей ей билет в новую жизнь. Но она упорно не хотела принимать от него помощь. Пыталась быть самостоятельной, хотя и не умела. Пока не умела.

От Михаила ей было нужно совсем другое. То, что он не был готов ей дать. Ему было бы проще заключить брачный договор с невестой, отлично понимающей, что от него не стоит ждать чувств. С той, кто с радостью примет на себя роль красивой декорации и не полезет в его душу.

— Понимаешь… — начал Михаил.

Маша зевнула и, поджав под себя ноги, кажется, задремала.

Михаил не стал ее беспокоить.

Он вел машину очень медленно, словно оттягивая тот момент, когда Маша покинет его авто. И его жизнь. Он все еще наблюдал за ней: во сне лицо девушки вновь приобрело по-детски наивное выражение. И все же оно выглядело на удивление притягательным. Даже манящим. Эти слегка приоткрытые губы словно молили о поцелуе.

Михаил нервно сглотнул.

И с упрямством дикого барана стал смотреть на дорогу. И только сейчас заметил, что везет Машу не в ее квартиру. А к себе домой. Он как раз подъехал к резным воротам особняка и остановился.