Тайна озера Сайсары - Неймохов Егор - Страница 3

Захар терпеливо слушал Харлампьевича. Уж он давно знал скрупулезность и ответственность старого следователя в любом деле. И это наставление он делает только во благо истины. Когда старик ушел, Захар придвинул поближе настольную лампу и раскрыл папку с документами:

«Александрова Гелена Семеновна, 1953 года рождения... Заведующая обувным цехом промбыткомбината в Салдыне... якутка... беспартийная... Та-ак, а это показания убийцы ее, Давыдова Федора: «31 октября, вечером, в пятом часу, ко мне зашел сосед Хамсеев. Мы играли с ним в шашки... выпили одну бутылку белой. Потом Хамсеев сбегал домой и умыкнул тайком от жены еще бутылку водки, купленную на праздники... Мы ее тоже выпили и еще играли в шашки. Нам захотелось еще добавить, скинулись и я сбегал еще в магазин, купил две бутылки, в семь часов, едва успел. Когда мы выпивали и спорили над игрой в шашки, пришла Александрова Гелена. Видимо, я был настолько пьян, что ее появление помню смутно. Мы ей налили стакан, но она пить отказалась. Я ей молол какую-то чушь, пытался даже обнять и поцеловать. Она меня оттолкнула. Пошел провожать Гелену, видимо, пошел, помню, что брел по снегу на озере Сайсары, но все было как во сне. Там я опять хотел поцеловать Гелену. Видимо, она меня сильно оскорбила, я и пырнул ножом... Как вернулся домой и когда, не помню... Утром меня арестовали милиционеры».

Эленев и сам вдруг засомневался: «Действительно, все очень примитивно... напился, зарезал... таких случаев масса... Но вот как Давыдов, выпивший литр водки, добрался с улицы Чехова до озера Сайсары? В лучшем случае он мог доплестись к остановке автобуса».

Эленев с нетерпением углубился в чтение протокола обыска квартиры Давыдова: «В квартире, где проживал подозреваемый, найдено три ножа. Два из них кухонные, а один охотничий. Длина клинка 12 см. Ширина по основанию — 2 см. Обух — 0,2 см. Якутский нож, им можно было воспользоваться при убийстве Александровой. Нож отдан в судмедэкспертизу. При обыске найдены кирзовые сапоги 41 размера, с протертыми голенищами и стоптанными каблуками. На сапогах обнаружены рыжеватые темные пятна, напоминающие капли крови...» Захар откинулся на стуле и недоуменно покачал головой. С кровью на сапогах неясно. Как мог убийца выйти в них по глубокому снегу с озера и свежая кровь не стерлась об него? Та-ак... А вот объяснение судмедэкспертизы: «На ноже не обнаружены кровяные тельца... Засохшая кровь на сапогах — В альфа III — совпадает с группой крови убитой Александровой...» Да-а, факт этот весомый в подозрении... Но что он, сапоги нес до дома в руках, или ждал, когда кровь на них засохнет? Неясно... А вот протокол с места происшествия: «Труп лежит на спине, руки чуть согнуты в локтях и распластаны. Ноги вытянуты. На трупе надеты: черное кожаное меховое пальто, все пуговицы целы, но расстегнуты. Под пальто коричневый трикотажный костюм, на котором первая и вторая пуговицы расстегнуты. На левой стороне, на один сантиметр выше третьей пуговицы, овальный дефект с рваными краями, размером 2x1 см.»

Эленев перевернул следующий лист. Там были снимки тела с разных точек. Портретное фото еще живой... Рука следователя вздрогнула на этой фотографии. На ней была очень знакомая девушка. До боли знакомое лицо с грустными и широко поставленными глазами, спокойное и добродушное... «Александрова... Александрова... где я ее видел? Так, так... Но ведь фамилия Капитолины... тоже была Александрова! Ведь Капа — Александрова! И очень похожа на убитую...»

Это было, кажется, недавно, а прошло несколько лет... Захар только что закончил учебу и всего год отработал следователем. В первый же свой отпуск решил посмотреть на Черное море, а тут и горящая путевка подвернулась. Что еще надо холостяку, пока не обременен семьей — путешествуй. Хваленое море на него не произвело особых впечатлений, уже жалел через несколько дней, что не потратил отпуск на осеннюю охоту, скучал по Якутии... Купался до одури и валялся на горячем песке. Однажды, нанырявшись за крабами, он отогревался на солнышке и вдруг услышал рядом голос: «Надо же, как тот парень похож на якута!» Он открыл глаза и увидел выходящих из воды двух милых девушек. Они встряхивали рассыпанными по плечам густыми волосами, были в элегантных купальниках и удивленно пялились на него черными, родными, раскосыми глазами.

— А вы что, якутки что ли?

Услышав якутский язык, девушки обрадовались и присели рядом. Познакомились. Одна из них полненькая и низенькая ростом — Мила. Приехала отдыхать из Сунтарского района, там она работала учительницей. А вторая... изящная и красивая, похожая на японок с календарей... Представилась Капитолиной. Капа... Она сказала, что работает в ресторане, и в свою очередь спросила:

— А кем ты работаешь? Ты из Якутска?

— В органах, — ляпнул от неожиданности Эленев.

— Не в КГБ ли! Может, за нами тут присматриваете, — рассмеялась Мила и кокетливо погрозила ему пальчиком.

— Нет... А ты что, шеф парагвайской разведки? — улыбнулся ей в ответ.

— A-а... значит, в обычной милиции, — Мила встала и картинно продекламировала, будто со сцены: «Моя милиция — меня бережет». Даже на курорте...

— Милка, не паясничай, — перебила ее Капа, — не обижайся на нее, Милка ужасная язва...

Захар особо не заинтересовался подругами, но когда они пригласили вечером на концерт, пришлось согласиться. Все же землячки, да и поговорить было охота на родном языке.

Как тесен мир, мог ли он тогда думать, что доведется вспоминать ту встречу над делом об убийстве! Может быть, они не родственники, а просто однофамильцы? Да нет же, очень похожи... Он еще полистал бумаги и убедился в своей правоте. Так и есть! Вот оно: «Свидетель К. С. Александрова, 1951 рождения, солистка оркестра ресторана «Сайсары»... А вот и ее показания: «Моя младшая сестра Геля, 31 октября, вечером, около 18 часов, ушла из моего дома. Я вернулась с работы из ресторана около двенадцати часов ночи, но ее дома не было. Особо не волновалась, Геля иногда оставалась ночевать у подруг. На следующий день стала беспокоиться, но вечером приехала милиция...»

Резкий голос телефона отвлек его от чтения, он поднял трубку и услышал голос жены:

— Заха-ар! Когда же ты приедешь? Ужин совсем остыл... Мы очень ждем тебя!

— Сейчас, сейчас, Марианна... приеду. — Эленев встал от стола, положил трубку телефона и стал собираться.

Он уже закрыл в сейф папку с документами, но потом вдруг снова его отомкнул и очень долго вглядывался в фотографию девушки с грустным и открытым взглядом: «За что же тебя так, совсем молодая... Кто же?! Убийца ли Давыдов? И все же старик прав, следствие проведено крайне небрежно... Слишком много не вяжется концов... Показания убийцы неясные, сбивчивые: «видать», «вроде» и все в таком плане. Есть в чем усомниться...»

Хотя место происшествия было ему в деталях известно по документам, Эленев решил сам осмотреть его. Тщательно обследовал запорошенные снегом камыши, но ничего толкового для следствия не нашел. Он долго стоял в одиночестве у озера и тщательно перебирал в памяти все мельчайшие детали убийства: «Может быть, у нее тут есть еще знакомые, кроме Давыдова? Прежде всего надо изучить самого Давыдова, что он из себя представляет. Чем он жил до этого времени, его интересы и наклонности, кто его друзья. Надо поговорить с партнером по шашкам и выпивке, свидетелем Хамсеевым, а уж после этого вызывать подозреваемого в убийстве на допрос... Раз нет улик, что Александрову притащили сюда уже мертвую, чтобы спрятать, значит ее убили именно тут. Скорей всего... Но что она здесь делала? Хм...»

Федор Давыдов был единственным сыном в семье учителей. Они его баловали и любили с раннего детства. Мальчик отвечал им взаимностью и учился в начальных классах на «отлично». В начале пятого класса, когда он возвращался с гурьбой ребятишек через березовую рощу из школы, случилась обычная мальчишечья драка с соседским пареньком. Вадик расплакался от обиды поражения, а убегая, прокричал: