Рождение бессмертной (ЛП) - Сэндс Линси - Страница 31

Элли слабо улыбнулась этим гордым словам, а затем замерла, а Леонора отложила блокнот в сторону и быстро сняла манжету.

— Все цифры в порядке, — заверила ее Леонора, ставя портативный прибор для измерения давления на стол рядом с блокнотом. — Не нужно беспокоить Дэни.

— Хорошо, — криво сказала Элли, а затем взглянула мимо нее на Магнуса, когда он появился с двумя чашками кофе в руке.

«Я подумал, что мы могли бы пойти в салон и поговорить, если хочешь», — предложил он.

Элли кивнула и встала, чтобы выйти из столовой вслед за ним.

Салон представлял собой комнату напротив входа из столовой. Она понятия не имела, откуда у него такое название. Для нее это было похоже на маленькую гостиную, но она устроилась на диване и взяла одну из чашек кофе, пробормотав: «Спасибо», а затем смотрела, как Магнус закрыл двойные двери, отгораживая их от других.

Магнус повернулся обратно в комнату после закрытия двери, а затем помедлил, прежде чем сесть на диван в дальнем конце от Элли. Он хотел бы сесть поближе, но не хотел доставлять ей дискомфорт. Зная, что она наблюдает за ним, он глотнул кофе и просто ждал. Он ожидал, что она спросит, почему он не может ее прочитать, и пытался придумать объяснение, не упоминая спутников жизни, к чему, как он был уверен, она не была готова, когда она вдруг спросила: «Как ты обратился?»

Магнус был так поражен вопросом, что на минуту потерял дар речи. Это был последний вопрос, которого он ожидал.

«Это было как у Стеллы? Изгой напал и обратил тебя?

— Нет, — твердо сказал он, а затем почувствовал, как на его лице расползлась кривая улыбка, прежде чем признать: — На самом деле, меня случайно обратили, как Элви.

— Элви случайно обратили? — спросила она с удивлением, а затем призналась: «Я просто предположила, что ее обратил муж, как Леонора сказала, что ее инициировал ее Алессандро». Признание едва сорвалось с ее губ, прежде чем она нахмурилась и спросила: «Как это случайно?»

Улыбка Магнуса стала шире при виде ее недовольного выражения. «Для Элви это была автобусная авария. Автобус упал на бок, и, по-видимому, раненый бессмертный сидел на противоположной стороне и в конечном итоге повис на ремне безопасности над ней, истекая кровью в ее открытый рот, пока она была без сознания».

— О, — выдохнула Элли, широко раскрыв глаза. «Значит, кровь просто должна попасть в человека. Достаточно проглотить? Ее не нужно вводить в вены? Прежде чем он успел ответить, она добавила: «Стелла не знала, как ее инициировали. Она не могла вспомнить».

— Я не удивлен, — тихо сказал он. «Оборот часто довольно травмирующий. Нередко новообращённые выходят после оборота без воспоминаний».

Она кивнула, но спросила: «Значит, тебя тоже так инициировали? Несчастный случай, когда кровь попала тебе в рот?

«Нет.» Магнус поморщился. «Я на самом деле сделал это сам, не желая этого и даже не осознавая, что делаю это».

«Как это произошло?» — спросила она полу удивлённо и полу недоверчиво.

Магнус криво усмехнулся на этот вопрос, а затем воспользовался моментом, чтобы сообразить, с чего начать объяснение. В конце концов, лучше всего сначала. «Я родился в 779 году нашей эры на территории, которая сейчас называется Данией».

Глаза Элли округлились, как блюдца, и от этой новости у нее отвисла челюсть.

Магнус ухмыльнулся, увидев ее выражение лица, затем наклонился вперед, положил палец ей под подбородок и приподнял его, закрывая ей рот. — Муха залетит.

«Сейчас зима. Какие мухи, — пробормотала она, а потом покачала головой и с недоверием спросила: — Ты хочешь сказать, что ты викинг?

Магнус удивленно моргнул. Он ожидал, что ее удивление будет связано с его возрастом, а не с его национальностью. «Тогда нас не звали викингами. И вообще никогда. Мы называли себя остменами. Мы отправлялись в «викинг», что в основном означало заграничные экспедиции или набеги. Но это может быть и исследование. И мы обычно делали это летом между посадкой полей и сбором урожая».

«Ой. Хорошо, — сказала она. — Но ты был викингом.

Он кивнул, вместо того чтобы снова пытаться прояснить это. Она выглядела слишком увлеченной осознанием того, что он был тем, кого теперь люди называют викингами. Если ей так нравилось это слово, она могла называть его викингом, а не норвежцем или остменом.

«Я могу представить тебя викингом», — сказала она вдруг, а затем поджала губы и добавила: «Ну, за исключением того, что у тебя должны быть длинные светлые волосы вместо коротких темных».

«Да, девушки в мое время тоже предпочитали, чтобы их мужчины были светлыми», — сказал он с весельем, но затем понял, что его речь перешла на старый акцент, и откашлялся, прежде чем добавить: «По крайней мере, светловолосая часть. У меня тогда были длинные волосы».

«Действительно?»

«Действительно что?» — мягко спросил он. «Что женщины предпочитали блондинов или что у меня были длинные волосы?»

— Блондин, — сказала она со слабой улыбкой.

«Да. На самом деле, большинство из нас, бедняков, которым не повезло, и они родились с темными волосами, использовали крепкое мыло с большим количеством щелочи для отбеливания волос. Некоторые использовали его и для своих бород, — сообщил он ей. «Как ни странно, помимо осветления наших волос, мыло убивало вшей, так что это было нашим оправданием для его использования, но правда в том, что это привлекало женщин».

— Хм, — пробормотала Элли, выглядя немного недовольной, а затем заверила его: — Ну, темноволосые мужчины в любом случае красивее, на мой взгляд.

— Ты только что говорила, что у меня должны быть длинные светлые волосы, — заметил он с недоверчивым смехом.

— Ну да, потому что это больше соответствует образу викинга. Но я бы не хотела, чтобы ты сейчас был блондином. Тебе бы это не подошло».

Магнус криво улыбнулся этому заявлению, а затем заметил, как оценивающе скользнули ее глаза по его лицу, и чуть не покраснел. Что-то, чего он не делал с тех пор, как был мальчишкой, если вообще делал.

«В любом случае, — сказал он, чтобы сменить тему, — у моей семьи была процветающая ферма. Я вырос там, научился заниматься сельским хозяйством и сражаться, но летом 793 года я сбежал, чтобы отправиться в викинг».

«За чем?» — сразу спросила она. «Был ли это бунт или бегство от жестоких родителей или что-то в этом роде?»

«Нет. Мои родители были хорошими людьми, — заверил он ее, а потом признался: — По правде говоря, это из-за женщины. Мне нравилась дочь нашего соседа, но…

— Подожди, — резко прервала его Элли. — Ты сказал, что родился в 779 году.

«Да.»

— Значит, тебе было всего четырнадцать, когда ты пошел в викинг? — спросила она с недоверием.

Магнус усмехнулся ее выражению. «Тогда мы жили намного меньше и взрослели гораздо быстрее».

— Но четырнадцать? она спросила.

«Многие мальчики моего возраста к тому времени уже были женаты и имели детей, — сказал он ей. — И почти все к пятнадцати годам уже были женаты.

Элли смотрела на него с чем-то вроде ужаса в течение минуты, а затем покачала головой и подтолкнула его: «Значит, тебе было четырнадцать, и тебе нравилась дочь твоего соседа».

— Да, — сказал Магнус, но немного помолчал, прежде чем продолжить. «Я хотел взять ее в жены, но она сказала, что я слишком беден». Он криво улыбнулся воспоминаниям. В то время это меня задело. Его гордость, в основном. Отмахнувшись от воспоминаний, он сказал: «Мой друг ушел в викинг прошлым летом и вернулся с множеством прекрасных сокровищ».

— Значит, ты побежал на викинг в надежде, что тебе так же повезет, и ты сможешь вернуться и завоевать любовь своей дамы, — сухо предположила она.

— Да, — сказал он, не смущаясь. Все так делали тогда.

— Я предполагаю, что все вышло не совсем так, как ты планировал? — спросила Элли более мягким голосом.

— Нет, — серьезно признал Магнус. «Мы высадились на берег где-то чем через три дня после отплытия и напали на монастырь».