УГРО: операция ’Волкодав’ (СИ) - Тыналин Алим - Страница 5

— В нашем Горьком обстановка не лучше, — продолжил Юшков. — Даже еще похуже. У нас есть несколько поселков на окраине города, которые присоединены к нему, так там разгул бандитизма просто дикий. Врываются в дома и убивают всех на месте, никого не щадят, ни детей, ни стариков, ни женщин.

Он посмотрел на меня пристально и закончил:

— Сейчас идет другая война, с преступностью. Непримиримая и беспощадная. Руководство страны поставило задачу в кратчайшие сроки ликвидировать криминал. И нам нужны такие люди, как ты, Ломов. Очень нужны.

Речь получилась убедительная. Может быть, мне следовало пустить горестную слезу, но я не умел плакать. От слова совсем.

Эту досадную особенность я обнаружил в себе, когда у меня пропал пес Пират, еще когда был школьником, там, в будущем. В таком далеком и недостижимом будущем. Переживал очень сильно, но плакать не мог. Не получалось.

Потом, когда умерли бабушка и дедушка, я все равно не мог выдавить из себя и слезинки. Ходил с сухими глазами, как бездушная скотина.

Мне даже двоюродная сестра из Саратова заметила, что не мешало бы хотя бы для вида всплакнуть. Но зато потом, помнится, когда все родственники и знакомые разъехались и я остался один, то целые сутки напролет выл волком в подушку.

— Ну что же, я готов, — ответил я на лекцию Юры. — Тем более, что в будущем я и так работал в поли…, в правоохранительных органах. И ломал всяких волков, на это меня долго натаскивали. Так что да, вы обратились по адресу.

Юшков кивнул. Он и не сомневался в моем согласии. А мне и в самом деле некуда было деваться. Либо я сейчас присоединяюсь к моим советским коллегам, либо отправляюсь за решетку, как чертовски подозрительный тип и враг народа.

Даже если Юшков меня отпустит, рано или поздно я все равно туда попаду, потому что у меня нет самого главного — документов. Про это я и напомнил своему новому товарищу.

— Ты все-таки упорно цепляешься за свою выдумку, — Юшков сокрушенно покачал головой. — Хватит уже играть в эти дурацкие игры, не смешно, если честно. Ты весь ободранный, исцарапанный и в грязной одежде. Возможно, ты и в самом деле попал в какую-то плохую историю, например, напился, подрался и потерял документы. Так просто скажи правду и не надо выдумывать небылицы.

Я не стал улыбаться.

— Иногда глупые небылицы реальнее самой настоящей правды.

После завершения всех процедур мы поехали в районный отдел милиции. Огородников, тот самый суровый лысый майор, отвечал за уголовный розыск и Юшков находился у него в подчинении.

Он переговорил с майором насчет меня с глазу на глаз, а потом Огородников позвал меня и сообщил, что я могу оставаться в отделе. О том, что Юшков сказал начальнику, я до поры до времени не знал, но предполагал, что он состряпал правдоподобную байку о том, что я работал в органах недавно и повздорил с руководством. Кроме того, недавно в Ленинском районе очень удачно сгорел архив и Юшков объяснил, что именно тогда пропало мое дело.

— Я много на себя взял, — сказал он, когда мы вышли от начальника и на время остались одни в кабинете. — Но я исхожу из того, что ты сегодня спас мне жизнь. И не только мне, да и другим, иначе нам пришлось бы туго. Поэтому я склонен тебе доверять.

Так моя судьба временно устроилась и я был пока что определен внештатником. Юшков созвонился с паспортным отделом и мне выписали справку об утере документов. Как легализоваться в этом мире для меня все еще оставалось глубочайшей загадкой, но сейчас я мог хотя бы вздохнуть спокойно.

Линией уголовного розыска ведал Огородников, в подчинении у него было трое человек.

Юшков Юра был самым болтливым из них, любил обсудить все новости, посмаковать последние городские сплетни и еще, судя по всему, был охоч до женского пола. Свои густые усы он то и дело поглаживал, чистую, без единой пылинки форму носил с артистизмом и изяществом. Перевелся он в Горький из Ленинграда в прошлом году и не очень любил рассказывать, по какой такой причине это произошло.

Другим сотрудником был Молчанов Коля. Этот соответствовал своей фамилии, был полной противоположностью Юшкова. Высокий, немолодой уже, седовласый, в милицию он пришел из пожарной службы. Обычно всегда сидел за своим столом и скрупулезно заполнял бумаги. В разговорах участвовал редко, только посмеивался и похмыкивал.

Ну, а третьим был молодой сотрудник, Антон Гущин, быстрый и проворный. Похож на моего шустрого друга Ильюху, такой же пробивной и умелый. Этот мог найти контакт с любым человеком.

Помимо них, для расследования важных дел и организации охоты на бандформирования отделу разрешалось привлекать других сотрудников, с благословения начальства, разумеется.

Впрочем, едва мы познакомились, как Огородников снова поручил нам выехать по новому делу.

— Произошло убийство священника Троицкой церкви, — неторопливо и веско сказал майор. — Я сейчас еду в горком по вопросам создания транспортной милиции, а вы езжайте, осмотритесь там. Идеологический сектор с меня шкуру сдерет, если мы не найдем убийц. Причем в самое ближайшее время.

Уже в машине Юшков сначала задумчиво молчал и только когда мы проехали половину пути, оживился. Я смотрел на улицы города и дивился, какой он сейчас весь малоэтажный и притихший.

Людей на улицах мало, машин еще меньше. Автобусы разъезжали по дорогам, развозя пассажиров. Повсюду шла стройка, после суровой зимы и прошедшей войны люди потихоньку восстанавливали город. Насколько я знал, его не раз подвергли обстрелам и налетам.

— Там наверняка грабеж, — сказал Юшков задумчиво. — Церковь — это богатая организация, даже в наши дни. Как-то выживают попы, спекулируют на суевериях неграмотного народа. Наверное, кто-то соблазнился церковной казной, отец Алексей застал воров на месте преступления и его порешили. Эх, хороший был человек, хоть и поп.

Я поглядел на его округлый профиль. Я сидел один сзади, широко расставив ноги, потому что мне было мало места, а Юшков забрался вперед, рядом с водителем, дядей Мишей.

— А ты что же, атеист, что ли? — громко спросил я. — В бога не веришь?

Юшков оглянулся на меня, перемигнулся с водителем.

— Ну да, а как же еще? Религия — опиум для народа. Сколько веков с ее помощью держали в рабстве трудящихся, а? Знаешь, какие богатства церковь накопила?

Да, точно, ведь в советское время все были материалистами и атеистами. Для меня, с малолетства почтительно взиравшего на лики святых в церкви, было дико слышать такие рассуждения.

— Меня мама по-другому учила, — сказал я упрямо. — У нас религия не под запретом.

Юшков покосился на водителя, который навострил уши и примирительно сказал:

— Если мы с тобой начнем дискуссию перед тем, как едем расследовать убийство священника, то добра от этого не жди. Мы с тобой об этом потом поговорим. Устроим диспут, так сказать.

Троицкая церковь располагалась в селе Высоково, неподалеку от Горького. Желтые небольшие здания, ворота в виде арки. Во дворе стояла небольшая группа людей.

Вход оцеплен, возле молельного зала стоял постовой, никого не пускал внутрь. Юшков показал удостоверение и мы вошли внутрь.

Священника убили в собственной келье. Когда мы увидели скрюченное тело пожилого мужчины, привязанное к стулу, Юшков нахмурился. Да и я тоже был поражен.

— Оказывается, это не просто грабеж, — сказал Юшков и подошел ближе. — Ты смотри, его же пытали. Наверняка хотели узнать, где спрятана казна. Я же говорю, церковь — богатая контора. Вся страна в руинах, а у них подвалы ломятся от золота.

Меня его агрессия по отношению к религии раздражала, но я пока что помалкивал. Во-первых, не то у меня сейчас положение, чтобы спорить насчет религии. Если буду слишком ерепениться, меня живо выпрут из органов.

А во-вторых, жизнь сейчас такая, как я понимаю. Люди верят в мощь науки, в технический прогресс, в силу разума. Они сейчас считают, что этого достаточно, для того, чтобы на земле наступил рай. Насчет экологии никто не задумывался.