Онлайн Ведьма (СИ) - Шатил Дарья - Страница 33

Я сразу же поняла, что что-то случилось, поэтому свой длинный язык лучше спрятать за зубами, а губы еще и клеем смазать.

В переводе с языка Психа “счас буду!” значило “к двум подъеду”. Потому что примерно в это время он припарковался возле моего подъезда.

Когда живешь с Марфой Васильевной и работаешь с Сергеем Павловичем, волей-неволей научишься отличать критическую ситуацию, в которой ты еще можешь вести себя как есть и ерничать, и фатальную, в которой лишнее слово – и кто-то другой сообщит Гробовщику о том, что тебе нужен гроб.

Психич зыркнул через лобовое стекло на меня так, что я сразу же побежала к багажнику, чтобы закинуть туда рюкзачок и сесть на пассажирское сиденье, помалкивая. И лучше бы я этого не делала, потому что на меня сразу же высыпалось несколько пакетов непонятно с чем. А тут еще и Психчинский высыпался из машины. Тут хотя бы сразу было понятно, с какими намерениями: наорать на меня.

Однако этого не случилось. Сергей сделал несколько глубоких вдохов – таких, что я испугалась, как бы у него легкие не разорвались, – а затем выдал:

– Сашенька, пожалуйста, сядь в машину.

Прижимая к груди рюкзак, которому явно не будет места в багажнике, я поспешила сесть в машину и краем уха услышала тихий шепот Психчинского:

– Сережа, держи себя в руках. Серёжа, ты не хочешь в тюрьму. Средний срок за убийство – от шести до пятнадцати лет.

Это что сейчас было? Ментальные практики? Самовнушение? Это кто его так доконал?

Я тихонечко села в машину, даже дверью не хлопнув, хотя обычно именно так и делаю. И вот тогда-то я и увидела его – мужчину, который в буквальном смысле занимал все заднее сиденье. Высокий, статный… О нет, ничего подобного. Этот мужчина был просто огромен, причем полнота была явно болезненной – он, будто жижа, наполнил собой все заднее пространство машины. Мой шаблон архитектора разрушился тут же, разбившись в дребезги. Шеи у архитектора и вовсе не было: казалось, его голова просто приклеена к туловищу. Маленькие темные глазки почему-то напоминали поросячьи, а на большом лоснящемся носу я приметила несколько большущий таких угрей, остро нуждающихся в срочном лечении.

Одет архитектор был тоже не очень. Никогда не могла понять, зачем надевать обтягивающие вещи в такую жару. Хотя, возможно, в магазине больших размеров не было настолько больших размеров.

А еще, простите за подробности, он вонял. От него буквально пропахла вся машина. И то был запах какого-то болезненного кислого пота вперемешку с тошнотворным дезодорантом.

На меня давно не накатывало такое сильное чувство брезгливости вперемешку с жалостью, с которым я ничего не могла поделать.

– Олег, – представился он.

– Саша, – слегка придушенным голосом ответила я.

И пока, ошалелая, пыталась осознать, что такого мог сделать Олег, чтобы довести Сергея Павловича до мыслей об убийстве, архитектор схватил своей огромной лапой мою руку и принялся трясти ее так, словно пытаясь вывихнуть мне плечо.

– Рад. Рад познакомиться.

А потом еще наклонился и запечатлел слюнявый поцелуй на тыльной стороне моей ладони. А я все не могла прийти в себя. Только одна мысль крутилась на периферии сознания: боже мой, у него голова, как два моих лица.

Но тут громко хлопнул багажник и вернулся Психчинский, которому я сейчас была безмерно рада. Злой Сережа – животное понятное, так сказать, почти домашнее. А вот Олег…

Да, сначала я заметила внешность. Это сложно отрицать: запоминающаяся внешность всегда бросается в глаза. Вот только меня пугала не внешность, а его взгляд. Он был каким-то сальным, неприятным. А от ухмылки на его губах просто бросало в дрожь. Еще и отношение Психчинского к Олегу, так сказать, добавило красок моему неприятному впечатлению. Захотелось просто выйти из машины и не садиться обратно.

Но то, как говорится, были еще цветочки. Из города мы выбрались без проблем и сразу выскочили на хорошую разделенную автомагистраль, по которой ехать было бы сплошным удовольствием: ровный асфальт, полоса для обгона и никакой встречки, так еще и машин пока что было не много.

Вот только удовольствие мне не светило.

Во-первых, за рулем была не я, а Психчинский. В обычные дни его вождение вопросов у меня не вызывало – иногда я даже могла вздремнуть, – но сегодня он был раздражённый, и потому делал всё резко и водителям соседних машин желал эротических турпоходов с чертями чересчур часто. В результате я цеплялась за ручку двери и искала ногами педаль тормоза, которой не было.

А Олег все никак не мог заткнуться. То он давал советы по вождению, то просил ехать то помедленнее, то побыстрее. То ему было жарко, то холодно. То он смертельно оголодал и принимался хрустеть чипсами на всю машину, попутно осыпая крошками все заднее сиденье, то начинал требовать воды и искал ее под креслом, громко озвучивая свои действия. “Счас, счас, почти достал!” То стучал коленками по спинкам сидений. Мое-то ладно, но, когда он задевал Сергея Павловича, машина виляла так, что я резко уверовала.

“Боже, не убей меня – и я не убью ближнего своего!”

Потом Олег захотел в туалет. Сергей Павлович, тихо ругнувшись, сказал, что мы остановимся на ближайшей заправке. Я посмотрела по навигатору: до нее было где-то километров двадцать. Небольшое расстояние, может потерпеть любой человек. Однако Олег каждые две минуты спрашивал одно и то же:

– Ну, скоро там?

Причем таким противным тоном, что хотелось врезать ему с локтя. Однако, делая глубокие вдохи, я отвечала:

– Еще пятнадцать минут.

– Еще тринадцать минут.

– Осталось всего десять минут. Потерпите, пожалуйста.

Все это время Сергей Павлович, сцепив зубы, молчал. И я честно пыталась убедить себя в том, что, раз уж Психчинский помалкивает, то и я не должна возмущаться. Хотя претензий у меня была уйма.

В итоге, когда Психич все-таки заехал на парковку заправки и Олег припустил в сторону туалетов, я выбралась из машины, чтобы подышать свежим воздухом и размять ноги. Солнце припекало и кондиционер не справлялся, в результате чего архитектор потел так, что в машине становилось нечем дышать. Так что да, воздух на заправке, обильно сдобренный бензиновыми парами и выхлопами с трассы, был что ни на есть свежим по сравнению с вонью в машине.

Сергей Павлович тем временем открыл все окна и тоже вышел. Он облокотился о крыло машины и закурил. На мой недовольный взгляд, мол, что вы курите в неположенном месте, он лишь глубоко затянулся и ответил:

– Саша, мои нервы не железные. Не лезь под горячую руку.

Я кивнула и задала первый вопрос из моего списка:

– В багажнике – это все его?

– Да.

– Он переезжает?

– Ага. Высадим его на трассе под Ростовом. Глядишь, приглянется местным дальнобойщикам, и они покажут ему все прелести анального рая, – желчно ответил Психчинский и затянулся еще раз.

На секунду я потеряла дар речи, а затем прыснула со смеху. А Сергей Павлович смотрел на меня таким взглядом, словно думал: у Сашеньки опять проблемы с башкой, пожалуй, оплачу ей месяц в психушке.

– Мы можем забрать его на обратном пути и отобрать у него деньги, – предложила я, утирая слезы в уголках глаз.

Сергей Павлович посмотрел сначала на меня, затем на дверь заправки, снова на меня и спросил:

– Думаешь, ему кто-то заплатит?

– Мы подадим в суд, если не заплатят. И обвиним в неуплате оказанных услуг.

Психич усмехнулся:

– У тебя большой опыт в том, чтобы обвинять людей. Не удивлюсь, если в суде тебе поверят.

– Даю гарантию в сто процентов. Мне все верят.

Сергей покачал головой, а я поняла одну штуку: он успокоился. Еще пару минут назад его буквально колотило от злости, а теперь он стоял рядом со мной и на полном серьезе обсуждал какой-то бред. Это было самую малость странно, но я испытала облегчение. Просто ехать рядом с пороховой бочкой было так же неприятно, как ехать рядом с вонючей бочкой.