Расплата кровью - Джордж Элизабет - Страница 31
- Предыдущая
- 31/85
- Следующая
В группке у камина раздалось какое-то бормотание, после чего Франческа Джеррард поднялась и, подойдя к Элизабет, взяла ее за локоть, намереваясь увести назад, к остальным. На полицейских она не смотрела.
– Все в порядке, Элизабет, – бормотала она. – В самом деле. Все в порядке.
Элизабет вырвалась.
– Ничего не в порядке, тетя Франчи. Я же не хотела отдавать его Джой. Я знала, что это не поможет. И теперь, когда она умерла, я хочу получить его обратно. – Она по-прежнему ни на кого не смотрела. Глаза у нее были покрасневшие, что еще больше подчеркивалось зеленоватыми тенями.
Линли посмотрел на Сент-Джеймса:
– В комнате был жемчуг?
Тот покачал головой.
– Но я отнесла ей ожерелье. Ее еще не было в комнате. Она пошла… Тогда я попросила его… – Элизабет умолкла, ее лицо подергивалось. Она поискала взглядом и остановилась на Джереми Винни. – Вы не отдали ей его, да? Вы пообещали отдать, но не сделали этого. Куда вы подевали ожерелье?
Винни не донес до рта джин с тоником. Его пальцы, очень пухлые и очень волосатые, сжали стакан. Было ясно, что обвинение явилось для него полной неожиданностью.
– Я? Разумеется, я его ей отдал. Не глупите.
– Вы лжете! – резко выкрикнула Элизабет. – Вы сказали, что она ни с кем не хочет говорить! И положили его себе в карман! Между прочим, я слышала в вашей комнате ваш голос и ее! Я знаю, чего вы хотели! Но когда она не позволила вам это сделать, вы пошли за ней в ее комнату, верно? И от злости вы убили ее! И забрали жемчуг!
При этих словах Винни очень резво вскочил, несмотря на свой вес. Он попытался оттолкнуть Дэвида Сайдема, который схватил его за руку.
– Ты сушеная маленькая мегера! – взорвался он. – Ты здорово ее ревновала, вероятно, сама и убила! Шныряла тут, подслушивала под дверями. А теперь пытаешься свалить на кого-нибудь вину?
– Господи Иисусе, Винни…
– И что вы с ней делали? – От злости на щеках Элизабет проступили красные пятна. Губы глумливо изогнулись. – Надеялись подпитать свои творческие силы, пустив ей кровь? Или обхаживали ее, как все остальные здешние мужчины?
– Элизабет! – слабо взмолилась Франческа Джеррард.
– Потому что я знаю, зачем вы приехали! Я знаю, что вам надо!
– Она ненормальная! – презрительно пробормотала Джоанна Эллакорт.
Тут вмешалась леди Стинхерст, выпалив ей в ответ. – Да как у вас язык повернулся! Не смейте! Вы сидите здесь, как стареющая Клеопатра, которой нужны мужчины, чтобы…
– Маргерит! – прогремел голос ее мужа, заставив всех испуганно умолкнуть.
Напряжение сняли шаги на лестнице и в холле, и через миг в комнату вошли те, кого недосчитался Линли: сержант Хейверс, леди Хелен, Рис Дэвис-Джонс. А спустя полминуты появился и Роберт Гэбриэл.
Его взгляд метнулся от застывшей группы у камина к столику с напитками, где изготовились к бою Элизабет и Винни. Это был момент для эффектной реплики, и он не преминул им воспользоваться.
– Ах! – Он весело улыбнулся. – Мы и в самом деле все в дерьме. Но интересно, кто из нас смотрит на звезды?
– Уж точно не Элизабет, – коротко ответила Джоанна Эллакорт и снова стала потягивать свой напиток.
Краем глаза Линли увидел, как Дэвис-Джонс подвел леди Хелен к столику с выпивкой и налил ей сухого шерри. Он даже знает ее вкусы, уныло подумал Линли и решил, что всей этой компании с него уже хватит…
– Расскажите мне о жемчуге, – попросил он. Франческа Джеррард ухватилась за низку своих дешевых бус. Они были красновато-коричневыми и резко выделялись на зелени блузки. Наклонив голову и поднеся ко рту ладонь, словно пытаясь скрыть выступающие зубы, она заговорила с нерешительностью воспитанного человека, которому неловко вмешаться в чей-то спор.
– Я… Это моя вина, инспектор. Видите ли, вчера вечером я действительно попросила Элизабет предложить Джой жемчуг. Он, конечно, очень недурен, но я подумала, что если ей нужны деньги…
– А Понятно. Взятка.
Взгляд Франчески устремился на лорда Стинхерста.
– Стюарт, ты не?.. – Она запнулась от смущения.
Ее брат не ответил.
– Да. Я подумала, что она, может быть, захочет взять свою пьесу назад.
– Скажи им, сколько стоит этот жемчуг, – горячо настаивала Элизабет. – Скажи им!
Франческа, явно не привыкшая обсуждать подобные вещи публично, неодобрительно, но очень деликатно помычала:
– М-м… Это был свадебный подарок Филипа. Моего мужа. Жемчужины были… великолепно подобраны, поэтому…
– Колье стоило больше восьми тысяч фунтов, – выпалила Элизабет.
– Я, конечно, всегда собиралась передать его своей дочери. Но поскольку детей у меня нет…
– Оно переходит к нашей маленькой Элизабет, – победно закончил Винни. – Поэтому кто скорей всего мог стащить его из комнаты Джой? Ах ты, мерзкая сучка! И додумалась свалить на меня!
Элизабет стремительно бросилась к нему. Ее отец, вскочив, перехватил ее. Назревала очередная потасовка. Но в самый разгар страстей в дверях появилась Мэри Агнес Кэмпбелл и замерла в нерешительности на пороге, теребя кончики волос и глядя на всех округлившимися глазами.
Чтобы хоть как-то разрядить атмосферу, Франческа Джеррард спросила:
– Ужин, Мэри Агнес?
Мэри Агнес, не ответив ей, обвела взглядом комнату.
– Гоуван… – ответила она. – Его тут нету? И с полицейскими тоже? Он срочно нужен… – Ее голос прервался. – Вы не видали…
Линли переглянулся с Сент-Джеймсом и Хейверс. Они все втроем разом подумали о самом страшном. И разом вскочили.
– Проследите, чтобы никто отсюда не выходил, – бросил Линли констеблю Лонану.
Они отправились в разные стороны, Хейверс вверх по лестнице, Сент-Джеймс вниз, в нижний северовосточный коридор, а Линли в столовую, через буфетную и котельную. Ворвался в кухню. Кухарка вздрогнула от неожиданности, держа в руке кипящий чайник. Овощной суп с мясом лился через край кастрюли ароматной струйкой. Линли слышал, как наверху грохочет в западном коридоре Хейверс. Распахивает двери. Зовет парня по имени.
Семь шагов, и Линли очутился у судомойни. Ручка повернулась в его руке, но дверь не открылась. Что-то мешало изнутри.
– Хейверс! – закричал он и в нарастающей тревоге снова заорал: – Хейверс! Что за чертовщина!
Затем он услышал, как она несется вниз по лестнице, услышал, как она остановилась, услышал ее недоверчивый вскрик, услышал странный хлюпающий звук – как будто ребенок шлепает по лужам. Шли драгоценные секунды. И затем ее голос, как горькое лекарство, которое знаешь, что придется проглотить, но надешься, что до этого не дойдет:
– Гоуван! Господи!
– Хейверс, ради бога…
Последовало какое-то движение, что-то оттащили. Дверь открылась на драгоценные двенадцать дюймов, и Линли ворвался в жару, в пар и в самую сердцевину несчастья.
Гоуван, с испачканной и облепленной чем-то алым спиной, лежал на животе поперек верхней ступеньки, видимо пытаясь выбраться из помещения, а кипящая вода, вытекавшая из бойлера, смешивалась с остывающей водой на полу. Она поднялась уже на несколько дюймов, и Хейверс прошла по ней назад, ища клапан, который мог бы ее перекрыть.
Когда она нашла его, комната погрузилась в странную немоту, нарушенную голосом кухарки с той стороны двери:
– Это Гоуван? Наш паренек? – И мелодично запричитала, стоны ее гулко отскакивали от стен кухни.
Но едва она замолчала, другой звук разорвал горячий воздух. Гоуван дышал. Он был жив.
Линли повернул юношу к себе. Его лицо и шея представляли собой вздувшееся, красное месиво из обваренного мяса. Рубашка и брюки прикипели к телу.
– Гоуван! – воскликнул Линли. И потом: – Хейверс, звоните в «скорую»! Позовите Сент-Джеймса. – Она не шевельнулась. – Черт побери, Хейверс! Делай те, что вам сказано!
Но она не могла оторвать взгляд от лица паренька. Линли резко обернулся и увидел, что глаза Гоувана начали стекленеть. Он понял, что это означает…
– Гоуван! Нет!
На мгновение показалось, что Гоуван отчаянно пытается ответить на этот крик, вырваться назад, из темноты. Он с трудом вздохнул, ему мешала кровавая мокрота.
- Предыдущая
- 31/85
- Следующая
