Прах к праху - Джордж Элизабет - Страница 71

• Предыдущая
• 71/124
• Следующая

– Я села в машину и поехала сюда, – ответила она.

– Кто-нибудь встретил вас здесь?

– В квартире? Нет.

– Значит, никто не может подтвердить время вашего прибытия.

В ответ на такой намек она гневно сверкнула глазами:

– Я разбудила консьержа. Он дал мне ключ.

– А он живет один? Консьерж?

– Какое это имеет значение, инспектор?

– В среду вечером Флеминг порвал с вами, не так ли, миссис Пэттен? Ведь именно это он сказал вам во время вашей ссоры? Значит ваши планы относительно нового замужества рухнули, я не ошибся?

– Эй, погодите! – встрепенулся Моллисон.

– Не надо, Гай. – Габриэлла отпустила его руку и сменила позу. Она по-прежнему сидела, поджав ноги, но теперь уже лицом к Линли. Возмущение ее выразилось в высокомерном тоне. – Кен порвал со мной. Я порвала с ним. Какое это имеет значение? Все было кончено. Я уехала. Позвонила Гаю, приехала в Лондон. Приехала около полуночи.

–Кто-нибудь может это подтвердить? Кроме консьержа, – который, как подозревал Линли, будет счастлив подтвердить любые заявления Габриэллы.

– О да, разумеется. Есть еще один человек, который может это подтвердить.

– Нам понадобится имя.

– И поверьте мне, я с радостью вам его сообщаю. Мириам Уайтлоу. Мы говорили с ней по телефону минут через пять после того, как я вошла в эту квартиру. – Лицо Габриэллы озарила торжествующая улыбка, когда она уловила секундное удивление, отразившееся на лице Линли.

Двойное алиби, подумал он. Для них обеих.

Стоя рядом с «бентли» в Шепердс-Маркете, сержант Хейверс разломила пополам маффин с черникой. Пока Линли звонил в Ярд, она посетила экспресс-кафе и вернулась с двумя дымившимися пластиковыми стаканчиками, которые поставила на капот, и бумажным пакетом, из которого достала свой утренний перекус.

– Рановато для второго завтрака, но и черт с ним, – заметила она, протягивая Линли его порцию.

Он отмахнулся со словами:

– Поберегите, ради бога, машину, сержант. Сам он слушал отчет констебля Нкаты о том, как детективам-констеблям, направленным на Собачий остров, удалось избежать общения с прессой, которая, по выражению Нкаты, «слетелась, как стая ворон на место автокатастрофы». Ни оттуда, ни из Малой Венеции, где другая группа констеблей выявляла передвижения Оливии Уайтлоу и Криса Фарадея в среду ночью, никаких срочных сообщений не поступало.

– Вся семья дома, на Кардейл-стрит, – доложил Нката.

– Мальчик тоже? – уточнил Линли. – Джимми?

– Насколько нам известно, да.

– Хорошо. Если он уйдет, проследите за ним.

– Будет сделано, инспектор, – В трубке слышалось шуршание, пока Нката перелистывал страницы блокнота, потом он сказал: – Звонили из Мейдстоуна. Женщина, просила позвонить, когда вы сможете.

– Инспектор Ардери? Снова шуршание.

– Так точно. Ардери. Скажите, а она такая же соблазнительная, как и ее голос?

– Она слишком стара для вас, Нката.

– Черт. Всегда так.

Линли повесил трубку и, выйдя из машины, присоединился к Хейверс, Попробовал принесенный ею кофе.

– Хейверс, какая гадость.

– Зато жидкая, – ответила с набитым ртом сержант.

Прожевав, Хейверс указала стаканчиком в сторону дома, который они покинули:

– И что вы думаете?

– Вопрос упирается во время, – ответил Линли, размышляя над услышанным от Габриэллы Пэттен.

–Мы можем проверить ее звонок миссис Уайтлоу, – сказала Хейверс. – Если она действительно звонила в Кенсингтон около полуночи в среду, то звонила отсюда, потому что время, когда она забрала ключ, консьерж подтверждает. Что вычеркивает ее из нашего списка подозреваемых. Она не могла находиться одновременно в двух местах – устраивать пожар в Кенте и дружески болтать с миссис Уайтлоу в Лондоне. Полагаю, что такое не под силу даже Габриэлле Пэттен.

Линли снова прокрутил в памяти рассказ Габриэллы о ее разговоре с Мириам Уайтлоу и о том, что ему предшествовало.

– Эта женщина в высшей степени лицемерна, – сказала она. – Когда она видела меня с Кеном, она казалась тише воды, ниже травы. Но она меня ненавидела, не хотела, чтобы он женился на мне, считала, что я недостаточно хороша для него. Послушать Мириам, никто не был достаточно хорош для Кена. В смысле, никто, кроме Мириам.

– Она отрицает, что они были любовниками.

– Разумеется, они не были любовниками, – заявила Габриэлла. – Но не потому, что ей этого не хотелось, поверьте мне.

– Это вам Флеминг сказал?

– Ему и не нужно было мне говорить. Достаточно было понаблюдать. Как она смотрит на него, как с ним обращается, как ловит каждое его слово. Тошнотворное зрелище. А за его спиной она все время перемывала косточки. Мне. Нам. И все ради Кена. И все с эдакой приторной улыбочкой. «Габриэлла, прости меня. Я совсем не хотела тебя смутить…» и так далее.

– Смутить – чем?

– «Я уверена, что когда вы с Кеном поженитесь, ты захочешь, чтобы ваш брак оказался прочным, не правда ли?» – Габриэлла похоже сымитировала мягкий голос миссис Уайтлоу. – «Поэтому не обижайся на мои слова о важности интеллектуального, а не только сексуального соответствия между мужчиной и женщиной. Достаточно ли ты начитана? Ты же знаешь, как Кен любит читать?» – Габриэлла в возбуждении тряхнула головой, снова обнажились синяки на шее. – Она знала, что он меня любит. Знала, что он меня хочет. Ей невыносима была мысль о том, что Кен испытывает какие-то чувства к другой женщине, поэтому она и стремилась принизить их. Все говорила, что я, мол, не захочу совершить ту же ошибку, что и Джин. Поэтому, приехав в Лондон, я ей сразу же позвонила, – сказала Габриэлла. – Она столько времени потратила на то, чтобы нас разлучить, что я подумала – ей приятно будет узнать, что она, наконец, в этом преуспела.

– Сколько времени продолжался разговор?

– Столько, сколько мне потребовалось, чтобы сказать ей, что она – сука и получила по заслугам.

– И когда это было?

– Я уже говорила. Около полуночи. На часы я не смотрела, но поскольку приехала сюда прямо из Кента, вряд ли было больше половины первого.

И это тоже, как знал Линли, можно было уточнить у миссис Уайтлоу. Он сделал еще глоток кофе, скривился, вылил остатки в сток, выбросил стаканчик в урну и вернулся к машине.

– Ну? – поинтересовалась Хейверс. – Теперь, когда Габриэлла сброшена со счетов, кто кажется подходящим кандидатом?

– У инспектора Ардери для нас какие-то новости, – ответил Линли. – Надо поговорить с ней.

Он сел в машину, Хейверс последовала за ним, оставляя, как Гретель, след из крошек. Она захлопнула дверцу и, уравновешивая на коленях стаканчик и недоеденный маффин, пыталась застегнуть ремень безопасности, одновременно продолжая разговор: – Теперь мне хотя бы одно ясно.

– Что же?

– То, о чем я думала с вечера пятницы. Вы тогда, помнится, сказали, что смерть Флеминга может оказаться не самоубийством, не убийством и не несчастным случаем: покушаться могли на Габриэллу Пэттен. Но эта версия отпадает. Вы не согласны?

Линли ответил не сразу. Он обдумывал вопрос, лениво наблюдая за женщиной с красивой прической и в подозрительно облегающем платье, которая прошла мимо «бентли» и непринужденно прислонилась к фонарному столбу недалеко от кафе. Лицо ее приняло выражение, сочетавшее чувственность, скуку и привычное безразличие.

Хейверс проследила взгляд Линли и вздохнула:

– Вот черт, позвонить в отдел по борьбе с проституцией, что ли?

Линли покачал головой и включил зажигание, хотя и не стронул автомобиль с места.

– Рано. Сомневаюсь, что у нее будет много работы.

– Должно быть, дошла до точки.

– Пожалуй, что так. – Он в задумчивости положил руку на рычаг переключения скоростей. – Возможно, подобное положение – ключ и ко всему происшедшему.

– К смерти Флеминга, вы хотите сказать? И расследуем мы гибель Флеминга – предумышленную или нет, не так ли, сэр? Не покушение на Габриэллу. – Сделав глоток кофе, Барбара продолжала, не дав ему возразить. – Значит, так. Было всего три человека, которые могли хотеть ее смерти и которые также знали, где в среду вечером была Габриэлла. Но беда в том, что у всех трех потенциальных убийц железное алиби.

• Предыдущая
• 71/124
• Следующая