Гаситель (СИ) - "Mae Pol" - Страница 15

Гарат продолжила:

— Они бы тебя не кидали в дыру, если бы не начал драться.

— Драться?

Попытка подскочить оказалась лишней. Лучше привалиться к отсыревшей стене, ощущая затылком скользкий налет. Не шевелиться. Сотрясение мозга, синяки, но не перелом черепа, без разрыва селезенки вроде тоже обошлось. Айнар на всякий случай потрогал живот. Ребра издали тонкий хрустящий звук, словно раздавили сапогом ракушку. Перед глазами взорвалось.

— Драться, — Гарат подсела к нему. — Ты попытался отбить нас у стражников. Очень решительно и благородно, но глуповато. Парень, конечно, ты крепкий, но против четверых вооруженных людей…

Айнар скрежетнул зубами, когда она дотронулась до «ракушек» торса, откуда-то достала спрятанный фонарик — местные приняли бы его за Искру, ослепила на долю мгновения.

— Зрачковый рефлекс почти в норме. Сотрясение есть, небольшое. В ребрах трещины. Уйма синяков, кровоподтеков и ссадин, можно не считать. Жить будешь.

Айнар попытался кивнуть. Его затошнило: не из желудка, а от шеи и горла шибануло кислотой желудочного сока.

— Если тебя утешит, стражникам тоже досталось.

— Я не помню…

«…убил надзирателя. Точно знаю: сделал. Как? Что произошло? Как я сбежал?»

Мысли катились камнями. Голубое пятно неба растягивалось в спираль и снов сжималось линялой тряпкой. Гарат поднесла к губам пахнущий плесенью жестяной стакан, вода оказалась неожиданно свежей и вкусной, даром что с характерным привкусом гипса.

«А мы за глину платили».

— Не помню, — повторил Айнар. Гарат потрепала его по волосам — легким, почти материнским жестом.

— Неважно. Жаль, что тебе досталось, конечно, но нас все равно убьют через пару дней. Сам Светоч прибудет на казнь.

— Све…

Айнар слышал. Светоч решит, что делать с преступниками. У Гарат сомнений по поводу правосудия Орона не нашлось. Айнар догадывался: она права.

— Что делать?

Гарат села на солому рядом.

— Ничего.

Айнар поморщился.

— Инстру… менты.

— Забрали. Конфисковали как вещественное доказательство нашей вины. Неважно, что будут на них смотреть, будто еж на анатомический атлас. Главное — все отнять…

— И поделить.

Гарат фыркнула.

— Делить вряд ли станут. Просто не поймут ценности.

Айнар задохнулся от красного с оранжевой кромкой прилива из центра черепа.

— У меня там… много всего.

— Догадываюсь. У меня тоже. Антибиотики, между прочим. Где их тут еще достанешь? Плесени, конечно, хватает прямо вот на стене, — ее взгляд скользнул по осклизлым сводам. — Только все ж не то.

«Плесень… стены».

Оранжевый вспыхнул рубином. Айнар сформулирует мысль позже.

— Тебе лучше не двигаться и лежать.

— Какая разница. Если Светоч…

— Пока живы — живы.

Гарат вдохнула.

— И дернул же тебя черт стырить эту «свечку». Хотя, конечно, мелкая Искра только предлог. Я виновата, доверяла плешивому говнюку и его толстопузому братцу. Они-де хотели настоящую больницу в Ороне организовать, все лили мне мед в уши: без Искр только лучше. Да-да, мы видели, на что ты способна. Впечатляет, впечатляет… Я поверила, знаешь: разум-не разум, но жадность должна была взять верх.

«Не вышло».

Айнар попытался пожать плечами, но получилось только застонать. Гарат проворчала: «Не шевелись ты», а потом осторожно подсунула под спину немного соломы посуше. Сырой холод все равно доставал до костей, но он улыбнулся ей с благодарностью. Это получилось.

Он попытался заснуть, но желтое и оранжевое сменяли друг друга, редко добавляя обморочной зелени. Когда становилось муторнее, Айнар цеплялся кончиками пальцев за стену, и под слоем слизи она оказалась мягкой: песчаник или скорее гипс, пористый и податливый.

— Мы могли бы… проколупать путь наружу, — засмеялся Айнар.

— Что?

— Как этот. Узник замка Иф.

Гарат потрогала его лоб, проверяя не началась ли лихорадка.

— Граф Монте-Кристо, — слова зажигали вспышки в голове, хрустели ракушечной хрупкостью на ребрах, катили волны мутори. — Ложкой. Наружу.

— Какая ложка, какой граф. Нас завтра-послезавтра казнят. По-твоему Светоч через десять лет приедет? Если только бурильный аппарат достанешь. Из штанов, не иначе.

Айнар фыркнул сомнительной шутке, несмотря на месть мозга-безе и ребер. Гарат была права: времени им не хватало. Жаль, идея оставалась хорошей. Правда жаль.

Гарат взяла его руку и гладила пальцы, и он почти физически ощущал ее бессилие. Словно кто-то шептал на ухо — и ему, и ей: вот, на что вы способны. Гнить в плесневелом колодце, беспомощные, как перевернутые на спину навозные жуки, и вся ваша не-магия без инструментов, вакцин, чудодейственных таблеток превращается в ничто. Гарат смогла бы вправить вывих, но не вылечить по мановению Искры сотрясение мозга или сломанные ребра. Айнар просто валялся грудой бесполезного мяса и костей.

Он задремал.

Ему снилась женщина, сотканная из невероятных, ярких цветов. Оттенки зашкаливали за грань человеческого восприятия, когда проснется, Айнар не вспомнит и не назовет, потому что даже художники со способностью отличить травяной от вердепомового, ниагару от барвинкового, а фуксию от орхидеи, не дали бы имени тому, что не способен воспринять человеческий глаз. Женщина подошла к нему и склонилась, покачав головой.

«Айнар Венегас, беглый раб, убийца торговца Эрика Камерра».

«Я не помню никакого Эрика Камерра».

Она ухмыльнулась, зубы текли радугой, и все же Айнар разглядел подробности: острые клыки, словно у вампира.

«Отлично помнишь, просто не хочешь вспоминать. Каково это, схватить камень и бить по костям черепа, пока они хрустят, словно яичная скорлупа? Каково это, прятать тело, принося кровавую жертву диким Искрам…»

«Отвали».

«Конечно, теперь ты не сочтешь деяние ужасным. Раб восстал против рабства. Раб освободился».

Женщина заполыхала ярче, фигура размылась до белизны: все цвета и оттенки, видимые-невидимые, сливаются воедино рано или поздно.

«Оставь меня в покое».

«Айнар Венегас. Хочешь знать свою судьбу?»

Он хмыкнул:

«Что, помру через день? Или этот приезжий Светоч превратит меня в живой факел со своими Искрами?»

Хохот звенел в ушах и глотке. В нем смешивались инфра- и ультразвук вместе со слышимым диапазоном. Девушка-радуга играла не по правилам, зато оставалась верна себе.

«Возможно, так. Или же тебя назовут Гасителем — и ты уничтожишь этот мир».

Белое стало ярким.

Как сверхновая.

Как смерть звезды.

Как атомный взрыв.

— Прекрати орать.

Гарат Ашшала сидела в позе, которую едва можно было распознать как медитативную: ноги скрещены, спина прямая. Айнар посмотрел наверх: голубой клок сменился молочно-белым. Ночь выдалась лунная.

— Долго я спал?

— Часов семь. Если тебе нужно…

— Спасибо, разберусь.

Еще он хотел есть и пить, и осведомился об этом, на что Гарат фыркнула:

— Воду можешь слизывать со стен, авось — не отравишься. В любом случае, какая разница, правда? И нет, кормить не будут, никому мы не нужны. Светоч достанет из колодца-тюрьмы своей магией, а потом нас просто сожгут.

«Инквизиция», — Айнара передернуло. Он со стоном принял прежнее положение.

— Никакой надежды?

Гарат пожала плечами.

— Возможно, нас вернут в другие тела, если понимаешь, о чем я. Для мира? Для задания? Пожалуй, нет. Прости, Айнар Венегас, — внезапно ее вороний каркающий голос дрогнул. — Я виновата в том, что случилось. Не стоило доверять ублюдкам-Кейперам…

Айнар хотел что-то ответить. Его опередил голос издалека.

— А вот и нет. Среди Кейперов есть те, кто хочет вам помочь.

Они с Гарат одновременно подняли головы; Айнар глухо застонал, а потом широко улыбнулся.

— Да, это я, — сказала Зоэ Кейпер, ее освещал факел, огонь отражался в бледных глазах. — Мне понравились твои штуки. Я весь день высекала огоньки из камней, а потом решила прийти к вам…

Зоэ Кейпер пожала плечами.