Джек Бергман (СИ) - "shellina" - Страница 23

— Ну, полиция Сити, как вы смогли выйти на меня? — он, наконец, перестал созерцать мое безвольное тело и решил вступить в диалог. А почему бы и не поговорить? Говорить всяко безопасней, тем более, что я связан так, словно ребятишки сильно переоценили детектива Джека Бергмана.

— Я понятия не имею, кто ты такой. — Честно ответил я на заданный вопрос.

— Еще скажи, что вы мимо проходили, — оскалился мужчина.

— Ну, в общем, так оно и было, — я не стал лукавить. — А что, ты думаешь, если бы могли знать о твоем незаконном банд формировании, преследующим какие-то незаконные темные делишки, то пришли бы одни и без подмоги? Как же ты плохо о нас думаешь.

— Даже если ты врешь, полиция Сити, то это уже и не важно, все равно скоро все закончится. Для вас, разумеется, — он практически искренне улыбнулся и снова обернулся к алтарю. Все выглядело так банально. И детали дела, включая изуродованный труп бедолаги с первого взгляда указывали на то, что мы вышли на того самого преступника, на поиски которого нас буквально вышвырнули из родного города, вот только это на первый взгляд. Но даже если я и прав, то в настоящий момент эти знания мне были совершенно не интересны и никак не могли помочь в моем освобождении.

— Где мои люди? — в ногах раздалось неприятное жжение, усиливающееся с каждой секундой, напоминающие ощущения, будто мне в сапоги натолкали раскаленных углей.

— Отдыхают, — отмахнулся он, продолжая свою возню над изуродованным телом. Я сжал зубы от той нестерпимой боли, что сейчас ощущал в ступнях. Опустив голову, я как мог осмотрел ноги, но ничего, что могло причинять мне столь болезненный дискомфорт разглядеть не смог.

— А чем вы вообще тут занимаетесь? — прошипел я, уже буквально приплясывая. Эта внезапно наступившая боль возымела хоть один положительный эффект — чувствительность в конечностях не только вернулась, но и вернулась способность к движениям. Вслед за ногами начали возвращаться к жизни и другие части тела, доставляя мне не слишком приятные ощущения.

— Ты думаешь, я совсем идиот рассказывать о своих планах первому встречному? — он повернулся, ненадолго отвлекшись от своих важных дел и прищурился.

— Ну обычно злодеи и преступники любят потрепаться перед тем, как кого-то принести в жертву.

Руки, заведенные за ствол дерева полностью приобрели чувствительность и теперь я пытался нащупать хоть какой-то изъян в веревке, которой были перевязаны мои руки.

— Никогда не следует делиться информацией даже перед трупом, особенно перед трупом — произнеся это, он перестал обращать на меня внимание. Я же оглядел поляну. Ничего не происходило, даже его соратники или, кем они являлись этому странному маньяку-потрошителю, практически не двигались, глядя впереди себя в одну точку.

Руки были стянуты отдельным узлом и довольно крепко, так, что, совершая малейшие движения, эта сама веревка больно впивалась мне в запястья. На мою возню никто не обращал ни малейшего внимания, что немного удручало, видимо хорошего противника они перед собой в моем лице не видели.

Внезапно расстановка сил на поляне поменялась. Совершенно неожиданно, и не только для меня, мимо дерева, к которому я все еще был привязан, промелькнула размазанная тень.

Эту тень увидел не только я, поэтому могу смело сказать, что она не была плодом моего воображения. Например, группа поддержки нашего случайно встречного маньяка вообще вытащила свои короткие мечи, и принялась нервно оглядываться по сторонам, приняв оборонительное положение, то есть сбившись в кучу спиной друг к другу. Их взгляды утратили крайнюю степень дебилизма и теперь в них мелькало беспокойство. Ну что же, посмотрим, все равно принять участие в веселье я не могу по техническим, так сказать, причинам. Надеюсь, что это все-таки друг, а не конкурент проклятый, и у нас появился вполне реальный шанс уйти отсюда живыми.

Когда на поляне произошла рокировка и появилось новое действующее лицо, главный мудак отвлекся от своих дел, чем бы он ни занимался, и развернулся в мою сторону лицом, сжимая у себя на шее какой-то кулон. Он явно забеспокоился, внимательно осматривая окружающее его пространство, и готовясь в любой момент активировать артефакт, в который вцепился как тот клещ в тело после зимней спячки. Но пока сложившееся положение было не слишком ясное, артефакт не был активирован, но на поляне возросло напряжение, ощущавшееся почти на физическом уровне.

Черная тень снова мелькнула на грани видимости, и прямо перед этим вивисектором материализовался еще незнакомый мне мужчина. Не говоря ни слова, он аккуратно всадил в живот потрошителя кинжал и повернул его, как ключ в замке. При этом он придерживал мудака за плечо, не давая тому упасть и как-то себе помочь, а в том, что главный на этом шоу мог себе помочь, лично я не сомневался. Проделал мужчина все это быстрыми, резкими, едва уловимым взглядом, движениями.

Я настолько пристально всматривался в движения незнакомца, что свист рассекающей воздух, пролетевшей совсем рядом с моим ухом, стрелы буквально вернул меня в реальность.

— Ай, больно же, — незнакомец, не поворачиваясь, выдернул стрелу у себя из плеча и, особо не церемонясь, вогнал ее в шею хрипящему и готовому уползти маньяку, которого тот оставил без опеки на долю секунды, когда отвлекся на столь неприятный и неожиданный подарок, прилетевший ему в спину. Этой доли секунды хватило главарю, чтобы упасть и попытаться отползти от своего убийцы подальше. Ну, не получилось, бывает.

Я скорее почувствовал, чем услышал чужое присутствие за спиной. Легкое прикосновение, после чего меня дернули за руки и рванули за сковывающие меня веревки, освобождая тем самым руки и тело. Передо мной показался Нарамакил, который, кивнув, убедившись, что с моей головой все в порядке, и я его узнал, сразу же бросился на уже наседающих на незнакомца сектантов из окружения того, кто собственно заварил это кровавое побоище на полянке, а теперь отдыхал от трудов с дырой в брюхе и стрелой в шее.

Я хлопнул себя по бедру, там, где у меня на особо чрезвычайный случай висел охотничий нож, но ни ножен, ни, собственно ножа на положенных их местах не оказалось. Меч, которым я пользоваться умел на уровне, главное самому не зарезаться, висел рядом с седельными сумками на моей сбежавшей лошади. Отстраненно, я подумал, что возможно это и к лучшему, потому, что в моей помощи эльф и наш такой неожиданный союзник явно не нуждались. Наверное, действительно было бы лучше, чтобы я вообще не вмешивался в драку, в которой я мало что понимаю, и не путался под ногами.

Я еще в тот момент, когда нас окружили, сожалел о том, что Нарамакил сильно уж проникся духом Сити и вряд ли поможет нам в нашем славном походе, в то время как мы на него надеялись, но сейчас я увидел того в деле. Едва не попав на алтарь свихнувшихся сектантов, Нарамакил сбросил с себя все то, что так тщательно наращивал в те месяцы, когда пытался адаптироваться в совершенно незнакомой ему обстановке, и стал тем, кем и вошел когда-то в ворота Сити — воином, который большую часть своей жизни бился с кем-то и за что-то. Этот образ, кстати, шел ему больше, чем образ прилизанного федерального агента. Вдвоем с незнакомцем они практически не оставляли шансов уже сильно поредевшим рядам их противников. Выпад — удар — разворот — удар. Минус два и это только за несколько секунд. Движения человека в черном уже не казались такими быстрыми и размытыми, как в тот момент, когда он материализовался рядом с маньяком. Двигался он наравне с Нарамакилом, но его движения были все равно более маневренные, чем у эльфа. Сражался он в близком контакте, используя в качестве оружия только небольшой кинжал и довольно грязные приемы. На меня никакого внимания никто не обращал, что было несколько странно. Хоть косвенное, но отношение к тем двум я все-таки имел. Или меня настолько не принимали в расчет?

Надо бы алтарем заняться, на котором все еще лежало тело с развороченной грудной клеткой, тем самым, на котором нашего славного эльфа едва в жертву не принесли, сбросив тем самым с него даже тонкий налет цивилизации, который он с таким трудом привил себе в Сити, то есть, делать то, что я действительно умею, и в чем у меня нет здесь конкурентов. Если я сумею найти хоть какую-нибудь зацепку, которая позволит нам определить, какому именно божеству поклонялись уже практически полностью уничтоженные сектанты, то считай, что четверть дела будет уже сделано.