И в горе, и в радости (СИ) - Блесс Эйвери - Страница 23

— Что здесь происходит?

Остановившись рядом с ребенком, я строго посмотрела на непослушного хулигана, тут же прекратившего заниматься своим делом и усевшегося на мохнатый зад. Собак я никогда не боялась. Когда моему сыну было пять лет, мы приобрели Ричарда. Это была немецкая овчарка. А так как муж чаще был занят, чем я, то именно мне приходилось водить нашего нового члена семьи в школу, так же как и заниматься его дрессировкой. Кроме того, раз девочка не боялась собаки, значит, она ее знала и та была неопасной.

— Он, он… он все испортил. Я несколько дней назад здесь посадила алисумы, поливала их, ухаживала. И вот сегодня как раз появились первые ростки, а Шторм, он, он… он все перерыл.

Размазывая грязными руками по щекам слезы, девочка рассказывала о своем горе. Собака же, совершенно не понимая, что плачет ребенок из-за нее, принялась ластиться к малышке и даже попыталась лизнуть ее в щеку.

— Отстань. Не трогай меня.

Попытка оттолкнуть пса, как и ранее, ни к чему не привела. Мало того, вскочив на лапы, Шторм (если я правильно поняла, то именно эту кличку дали мохнатому чуду) принялся девочку то ли успокаивать, то ли захотел поиграть с ней, из-за чего чуть не сбил малышку с ног.

— Место.

Отдав приказ, я строго посмотрела на пса, а тот, всего на миг замерев, обернулся на меня и тут же встал по мою левую руку.

— Сидеть.

Отдаваемые приказы животным, впрочем, как и людям в панике или стрессовой ситуации, должны быть короткими и произнесены уверенным голосом. Лишь в этом случае они действуют. И вот пес уже сидит у моих ног, преданно глядя на меня. Ну что же, собака оказалась не только умной, но и дрессированной. Вероятнее всего, она с псарни, о которой говорила Уля. Или, судя по ее лохматости, это пастух, которого также должны были воспитывать и научить основным командам.

— А как это у вас так вышло?

И вот девочка уже не плачет, а удивленно осматривает меня.

— Вы же та леа, которую спас наш хозяин?

— Да. Меня звать Одарита или просто Дарья. А тебя как?

Почти сразу же я решила себе вернуть более привычное имя. И как раз для этого появился повод.

— Кирсти. Мой папа корытничий на псарне баннерета.

— Корытничий?

Я первый раз слышала это слово, поэтому решила сразу уточнить, кто это.

— Да. Он кормит собак и ухаживает за ними, а я ему помогаю. Вот только они меня не слушают. И лишь когда я их зову кушать, прибегают.

— Понятно. Так расскажи-ка мне еще раз, что ты тут делала?

— Мама рассказывала, что при старой госпоже тут было очень красиво, и росли цветы. Вот я и решила, что тоже хочу, чтобы было красиво. Для этого специально еще осенью собрала семена алтсумов растущих у подножия гор. А несколько дней назад, как только сошел снег, посадила их здесь. Вот видите, я все перекопала лопаткой. Если бы вы знали, леа Дарья, как я была рада, когда увидела первые ростки. Ведь около дома папа не разрешает ничего садить, кроме овощей. Так как говорит, что бесполезными цветами сыт не будешь. А тут прибежал Шторм и все перерыл своими лапами. Теперь все ростки погибли.

Стоило малышке закончить рассказ, как я строго посмотрела на сидящего у моих ног пса. Тот тут же виновато опустил морду. Не уверена, что он понимает, в чем именно его обвиняют, но явно догадывался, что сделал что-то не так. Я же присела на корточки возле ребенка, чтобы быть с ней на одном уровне, принявшись ободрять малышку.

— Кирсти, ты не обижайся на своего друга. Собака видела, что ты копаешь землю и решила тебе помочь. Давай я ему сейчас прикажу, чтобы он больше этого не делал, и мы с тобой попытаемся вместе спасти твой палисадник. А если ничего не выйдет, заново посадим цветы. У тебя еще есть семена?

— Да.

Отвечая, девочка смотрела на меня удивленными, широко открытыми глазами. А после перевела взгляд на стоящую у меня за спиной служанку.

— А разве леи копают землю? Вы же тогда запачкаетесь.

— Ничего. Я сниму перчатки. А руки всегда можно помыть. Так что, у тебя есть еще семена?

— Да. Вот.

Как и у всех женщин, которых я видела до этого, на поясе девочки был повязан фартук, на котором имелось два кармана. Из одного она извлекла щепотку зернышек черного цвета размером с пшено.

— Отлично.

Сняв перчатки, я протянула их молчавшей все это время Уле. Судя по ее лицу, она была удивлена моим поведением не меньше ребенка. Ну да ладно. Пока мне можно немного чудить.

Улыбнувшись девочке, я посмотрела на возделанную ею круглую клумбу. М-да, спасти здесь уже ничего не выйдет. Проще заново посеять. Чем мы и занялись с Кирсти.

Провозились мы, закапывая яму и выравнивая землю, минут пятнадцать. После чего, сделав с помощью палки две окружности, одна внутри другой и, смешав семена с песком, посеяли их.

Как-то никогда ранее я особо не замечала за собой любви к земледелию или цветоводству. У меня и вазонов-то дома не было. Все же мы довольно часто уезжали, то в экспедиции, то на практику, а это значит, что ухаживать за растениями было бы некому. А тут вдруг во мне такое рвение проснулось. Да, конечно же, в первую очередь, мне захотелось помочь девочке и приободрить ее, но вскоре я поняла, что и сама получаю от этого процесса удовольствие. Разглаживая землю руками, мне показалось, что я чувствую, как от нее идут волны тепла. И это чувство нашло отклик где-то глубоко в моей душе.

Шторм, как и ранее, попытался было помочь, но несколько строгих окликов с командой нельзя, сделали свое дело. Пес просидел все время в стороне и под конец даже не пытался подойти к нам. Но, когда мы закончили, я ему все же разрешила понюхать землю вокруг, повторив несколько раз, что здесь рыть нельзя и похвалила за то, что он был послушным мальчиком.

И все бы ничего, но стоило нам закончить и мне подняться с корточек, на которых просидела все это время, как я почувствовала настолько сильную слабость, что у меня потемнело в глазах. По-видимому, я все же немного перестаралась с первой прогулкой. Но, увидев счастливое лицо чумазой малышки и ее улыбку, улыбнулась ей в ответ.

— Ну что же, а теперь следи за своим садиком. Поливай его один раз в день или утром, или уже вечером. И тогда, здесь вырастут красивые цветы.

— Спасибо вам большое. Вы такая добрая. Мне мама никогда не говорила, что леи бывают такими. Пусть боги благословят вас.

Поблагодарив меня, девчушка позвала Шторма, и они вместе куда-то убежали. Я же устало облокотилась на Улю.

— Леа Одарита, что с вами? И надо было вам копаться в земле? Меня бы попросили, я бы все сама сделала. Вам очень плохо? Мне позвать знахарку или хозяина? Потерпите немного, я быстро приведу помощь.

— Никого не надо, — отрицательно покачав головой, я слабо кивнула в сторону замка. — Помоги мне добраться до комнаты. Я немного отдохну и все будет хорошо. Ты только никому не говори о случившемся. А я, обещаю, что в следующий раз постараюсь более тщательно рассчитывать свои силы. Хорошо?

С сомнением покачав головой, служанка все же не стала со мной спорить, и мы неспешно направились к замку. То, как она меня раздевала я уже и не помню, так как мне кажется, что заснула еще где-то на подступах к моей спальне. Проспала я до следующего утра, а проснулась от какого-то шума на улице.

Открыв глаза и оглядевшись по сторонам, я поняла, что одна в спальне. После чего с наслаждением потянулась, чувствуя каждую мышцу, сустав и косточку. Как же хорошо, когда у тебя ничего не болит. Вскочив радостной пружинкой с кровати, я подошла к окну, выглянув наружу. Услышав шум, раздающийся с улицы, я решила, что это баннерет опять тренируется, но ошиблась. Немного в стороне от плаца, ближе к угловой башне замка, собралось несколько слуг. Они что-то внимательно рассматривали на земле, но из-за разделяющего нас расстояния я не могла понять, что именно. Ну да ладно. Потом у служанки спрошу. Уверена, она точно будет знать о случившемся. Слухи, это такая вещь, которая разносится быстрее любого урагана и пожара. А раз так, то нечего себе забивать голову всякой ерундой, тем более что есть вещи гораздо интереснее. Вместе с последней мыслью, я взяла книгу и вернулась с ней на кровать, собираясь почитать, когда дверь тихо открылась и в комнату проскользнула Уля.