Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе (СИ) - Гамильтон Эдмонд Мур - Страница 16

— Вот оно как все вышло, — вздохнул старый Хокси. — Что ж, пора нам всем домой.

Пока корабли летели по Каналу Дьявола и дальше в сторону Куруна, Мейсон сидел запершись в рубке дальней связи. Он сразу же отослал сообщение и наконец дождался ответа.

Когда он вышел из рубки, корабли уже приближались к Куруну.

— Гарр очнулся, — сообщил ему Хокси.

Мейсон вошел в каюту Гарра. Тот сидел на койке с забинтованной головой и окаменевшим лицом.

— Значит, Рилл и все его труды погибли. — Он хмуро взглянул на Мейсона. — А вместе с ними и наши надежды создать свое королевство. Что ж, во всяком случае, мы сделали все, что могли.

— Я уже говорил, что ты слишком легко отказываешься от своей мечты. У нас еще есть шанс — всего лишь шанс, не более того, — увидеть когда-нибудь Королевство Внешних Миров.

— Очень мило, что ты решил подбодрить меня, — раздраженно произнес Гарр. — Только я не полный идиот.

— Гарр, послушай. Орионцы могут не поверить, что тайна Рилла исчезла без следа. Вполне вероятно, что они двинут сюда флот и попытаются захватить все Внешние Миры, чтобы узнать правду. Если это случится, соседние звездные короли объявят им войну и остановят вторжение.

— Вероятно, так и произойдет. — Гарр кивнул. — Но нам от этого не легче.

— Я переговорил кое с кем из руководства Терранской империи, — сообщил Мейсон. — Они согласились, что этот кризис можно предотвратить, если Внешние Миры станут независимым королевством. Терранцы готовы признать его и гарантировать безопасность границ. И тогда ни Джаниссар Орионский, ни другие звездные короли не посмеют сунуться во Внешние Миры.

Пока он рассказывал, Гарр смотрел на него со все большим изумлением, а потом и вовсе вскочил на ноги.

— Они обещали срочно обсудить этот вопрос на Совете и передать мне ответ, как только решение будет принято, — закончил Мейсон.

— Ты говорил с терранским правительством? — недоверчиво воскликнул Гарр. — Они обещали передать тебе ответ? Да кто ты такой, чтобы…

— Я не Бронд Холл, — признался Мейсон. — Я агент терранской разведки.

Только спустя три дня на Курун пришел ответ. Мейсон все это время дежурил в рубке. Теперь он вышел под яркое сияние изумрудного солнца и направился в сторону города, в таверну, где его дожидались Гарр и другие оставшиеся в живых капитаны.

Гарр не произнес ни звука, зато Хокси спросил с нетерпением:

— Ну, так что они сказали?

Мейсон усмехнулся:

— Два дня назад по официальному решению Совета Терранская империя признала королевство Внешних Миров. Как только всеобщий референдум подтвердит, что население действительно желает этого, Гарр Аттен будет объявлен законным правителем.

Больше он ничего не сумел произнести: капитаны подняли такой рев, что заглушили его голос.

Мейсон подумал о том, что именно в этой таверне он впервые увидел Гарра Аттена, мечтавшего основать свое королевство, и о том, каким необычным образом эти мечты наконец сбылись.

Чуть погодя Мейсон сказал Гарру:

— Мне пора улетать — хочу поскорей вернуть свое настоящее лицо. Но что теперь будет с В’ранн?

Гарр ответил громко, чтобы его слышали все капитаны:

— Теперь у нас есть закон, и все обязаны соблюдать его. Она подстрекала к убийству и должна понести наказание, а когда отсидит в тюрьме положенный срок, мы отправим ее обратно на Орион.

— Это ж надо, до чего мы докатились, — простонал Хокси. — Тюрьма на Куруне!

Поначалу Гордон подумал, что сходит с ума. Он только начал засыпать, как вдруг в голове раздался чужой голос. На фоне его собственных затухающих мыслей голос прозвучал особенно отчетливо:

«Джон Гордон, вы меня слышите? Слышите, что я говорю?»

Он тут же проснулся и сел на кровати. На время случившееся вывело его из душевного равновесия. Но затем он решил не придавать значения. В полусне человек не контролирует свое сознание, и оно способно выделывать разные забавные фокусы.

До следующей ночи Гордон об этом не вспоминал. Но едва провалился в сон, в голове снова раздался тот же отчетливый голос:

«Вы слышите меня? Если слышите, постарайтесь ответить!»

Гордон снова резко проснулся и на этот раз встревожился чуть сильнее. Что случилось с его мозгами? Когда слышишь несуществующие голоса, твои дела плохи.

Он вернулся с войны без единой царапины. Но возможно, за годы полетов над Тихим океаном что-то повредилось в его голове. Не исключено, что он заработал психическое заболевание, которое не сразу дало о себе знать.

«Какого черта переживаю из-за всякой ерунды! — грубо оборвал он свои раздумья. — Просто я немного на взводе и чувствую себя не в своей тарелке».

Не в своей тарелке? Да, так оно и есть. С тех самых пор, как закончилась война и он возвратился в Нью-Йорк.

Можно забрать молодого бухгалтера из офиса нью-йоркской страховой фирмы и превратить его в военного летчика, управляющего тридцатитонным бомбардировщиком как своими пятью пальцами? Можно, потому что именно так и поступили с Гордоном.

Но если через три года летчику сказать спасибо, а затем, как бомбу через бомболюк, сбросить обратно в мирную жизнь, в ту же страховую контору, — нет гарантии, что он снова легко приспособится к обстоятельствам. В чем Гордон тоже убедился на собственном горьком опыте.

Вот ведь странно: пока Гордон, стиснув зубы, летал над Тихим океаном, он думал лишь о том, как замечательно было бы снова очутиться в уютной квартирке, ходить на прежнюю работу. А потом вернулся, и все действительно пошло как раньше. Только он сам уже не был прежним. Джон Гордон привык сражаться, рисковать жизнью и терять друзей, а не сидеть за столом и складывать числа.

Гордон и сам точно не знал, чего ему теперь хочется, но уж точно не кабинетной работы в нью-йоркской страховой фирме. Он попытался выбросить из головы все эти мысли и заставил себя вернуться к прежней рутине. Но досада лишь росла с каждым днем.

И вот теперь этот странный голос! А вдруг болезнь все-таки доконала Гордона и он окончательно свихнулся?

Он задумался, не сходить ли к психиатру, но тут же отбросил эту идею. С трудностями надо справляться самому. Поэтому Гордон с мрачной решимостью готовился к следующему вечеру, надеясь доказать себе, что этот голос — всего лишь галлюцинация.