Горький вкус любви - Аддония Сулейман - Страница 51

— Вот видишь, что ты наделал!

Битву за листок бумаги выиграл Хани, но я заметил, что он, прочитав записку, быстро передал ее Фахду.

— А сейчас смотри внимательно, у Фахда прекрасная улыбка, — предупредил я Фьору.

И точно: лицо Фахда просияло. Он счастливо засмеялся. Вместе с Хани они стали громко шутить и, довольные, удалились.

— А теперь попробуем найти моего дорогого друга Хилаля, — сказал я, гордый тем, что моя шутка с запиской удалась.

Про Хилаля я уже не раз рассказывал Фьоре, поскольку это именно он устроил нам свидание на пляже для иностранцев. Без его помощи мы, возможно, так и не встретились бы.

Фьора засмеялась, когда увидела ожесточенно жестикулирующего Хилаля. Он что-то втолковывал мужчинам, выгружающим из пикапа мебель.

— Он что, переезжает? — спросила Фьора.

— Нет, готовится к приезду жены. Она должна через несколько недель приехать из Порт-Судана.

— Я очень надеюсь, что со временем познакомлюсь и с ней. — И потом: — Ой, хабиби, побежали домой. Кажется, начинается дождь. И что случилось с Джиддой? Дождь в такое время года — неслыханное дело!

— А мне нравится гулять под дождем, — сказал я. — Может, дойдем до улицы Мекки? Ну, пожалуйста! — Я буквально силой потянул Фьору за руку, и мы почти бегом миновали Хилаля и грузчиков.

Когда мы медленно шли по улице Мекки, нашу идиллию нарушил знакомый рев мотора, работающего на полную мощность. Я обернулся: к нам приближался джип. К своему ужасу я увидел, что он замедляет ход. Я посмотрел на Фьору. Мы взялись за руки.

— Давай пойдем быстрее, — предложил я.

— Нет, — шепотом остановила она меня. — Сохраняй спокойствие. Просто молчи, что бы ни случилось. Нельзя, чтобы они слышали твой голос.

Мы крепче сжали руки. Я мгновенно взмок под абайей.

Джип приблизился к нам. Теперь он ехал совсем медленно, так, что даже не слышно было, как работает двигатель. «Почему он остановился рядом с нами? Узнает ли меня Басиль под паранджой?» — мучительно гадал я и пытался вспомнить, видел он или нет женское платье в тот раз, когда я столкнулся с ним при выходе из магазина. Нет, вряд ли, оно же было завернуто в бумагу, успокаивал я себя. Может, недавно полиции попался мужчина, одетый в абайю, и теперь они проверяют всех девушек подряд, особенно тех, которые ходят парами и держатся за руки? Я выпустил руку Фьоры. Но она тут же снова схватила мою ладонь и крепко сжала. Я хотел сказать ей, что нам не стоит касаться друг друга на виду у полиции, но боялся говорить — вдруг меня услышат полицейские? С трудом я вновь вырвался из отчаянной хватки пальчиков Фьоры, и на этот раз она не стала снова брать меня за руку.

Под покровом черной ткани было темно. Я задыхался, словно запертый в душном чулане. Мне хотелось кричать, звать на помощь, хотелось сорвать платок и вдохнуть свежего воздуха.

Внезапно раздался громкий треск. Я инстинктивно обернулся к джипу. Он одним колесом наехал на бутылку и раздавил ее на тысячу осколков. На пассажирском кресле я разглядел Басиля и чуть не поскользнулся на какой-то обертке, мокрой от дождя.

— Насер, ради Аллаха, будь осторожней, — послышался шепот Фьоры.

Джип взревел, проехал вперед ярдов десять и снова остановился. Почему они остановились? Ждут нас? Или это случайное совпадение? Из машины вылез Басиль и встал посреди тротуара, зажав под мышкой дубинку.

— Нужно поворачивать обратно, — шепнул я Фьоре.

— Нет. Если они нас в чем-то подозревают, то, стоит нам сделать хоть что-нибудь странное, они сразу укрепятся в своих подозрениях. Нужно идти вперед, как ни в чем не бывало.

Я пробормотал молитву:

— Пожалуйста, Аллах, помоги нам.

Мы медленно шли навстречу Басилю — как олени, идущие прямо в ловушку, устроенную опытным охотником. И назад повернуть мы не могли, потому что сзади нас поджидают голодные львы. Выхода не было.

12

Как же сожалел я сейчас о том, что не дал Басилю того, о чем он просил, когда позвал меня в парк в первый раз. Добившись желаемого, он бы вернулся к своей прошлой жизни, потому что не сумел бы и дальше жить по правилам имама. А без Басиля религиозная полиция не стала бы следить за мной, как сейчас. «Но, может, у меня будет второй шанс избавиться от него?» — подумал я, вспомнив о своем обещании встретиться с Басилем в парке этим вечером.

Рядом с Басилем появился и Хамид, и теперь оба они стояли у нас на пути. Заметят ли они розовые туфли Фьоры? Сочтут ли их нарушением в мире черного и белого? Увезут ли из-за этого мою хабибати навсегда в своем страшном джипе?

Мы дошли до того места, где стояли Басиль и Хамид. Они немного отодвинулись, давая нам пройти. Я затаил дыхание. Когда я проходил мимо Басиля, он уронил дубинку. Она упала прямо передо мной. Я едва удержался от соблазна растоптать ее. Басиль нагнулся, чтобы поднять дубинку, а я остановился, чтобы не наткнуться на него. Фьора ушла вперед. Всё, я попался.

Слева от меня стоял Хамид, а Басилю, казалось, понадобилась вечность, чтобы подобрать дубинку и отойти в сторону. Или он всё это устроил специально, чтобы заглянуть мне под абайю и проверить свои подозрения насчет того, что я мужчина? Я судорожно вспоминал, видны ли из-под абайи мои брюки.

Наконец путь был свободен.

Вуаль прилипала к мокрому от пота лицу, не давала дышать, я чувствовал, что теряю сознание.

Едва живой от пережитого, я догнал Фьору.

Мы без дальнейших приключений добрались до ее дома.

Больше так продолжаться не могло. Басиль целыми днями разъезжает по улицам района. Сколько еще таких встреч придется нам пережить, прежде чем он окончательно уничтожит наше хрупкое счастье? Удача не всегда будет улыбаться нам, так что я должен предпринять что-то, пока Басиль готовится к нападению.

На улицах Аль-Нузлы есть место только для одного из нас: либо он, либо я. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы наши пути больше не пересекались.

Наилучшим и самым безопасным выходом было покинуть Джидду. Мы с Фьорой уже обсуждали такой план во время одной из наших прогулок по набережной.

Даже если бы не было Басиля — какое будущее ждало нас в Саудовской Аравии? Всем вокруг нас управляют мужчины, убеждал я Фьору. Магазины принадлежат мужчинам, за рулем автомобилей сидят мужчины, во всех конторах, предприятиях, правительственных учреждениях и банках на работу принимают только мужчин, политикой занимаются исключительно мужчины. И на что в таком мире может рассчитывать Фьора? Для меня здесь также не было места. Всё лучшее в стране предназначается коренным саудовцам. Иностранцам нельзя учиться в университетах. Высшие посты даются только саудовцам. Даже чувство собственного достоинства признается только за ними.

Сидя на скамейке и глядя на море, Фьора говорила, что в прошлом она мечтала уехать в Египет или Ливан. А теперь, когда мы шли вдоль виадука на улице Мекки, я доказывал ей, что больше ждать нельзя, что мы должны серьезно подумать об отъезде из этой страны.

Чтобы подкрепить свои аргументы, я рассказал Фьоре о Басиле, о парке и о том, через что мне пришлось пройти, чтобы стать поводырем слепого имама и получить возможность передавать в его портфеле наши письма.

— Он хочет, чтобы сегодня вечером я пришел в парк. Знаешь, для чего, Фьора? Чтобы заняться со мной сексом, — выговорил я ужасные слова.

— Что? О Аллах…

— Я знаю, тебе в этой стране приходится нелегко, потому что ты женщина. Но, скажу я тебе, если ты — юноша-иностранец, то жизнь тоже не…

— Что ты, Насер, я же не…

— Я не хотел говорить о том, что случилось со мной. Всё это я рассказал только для того, чтобы ты поверила мне и помогла избавиться от Басиля. Сам я ничего не могу с ним поделать. И еще — я хочу, чтобы мы с тобой уехали отсюда.

— Хабиби, я никогда не буду осуждать тебя за твое прошлое. О Аллах, Насер… прости меня… Прости меня за всё то, что с тобой случилось.