Крысолюд (СИ) - "Ludvig Normaien" - Страница 18

А организованного сопротивления орде так и не было. Не считать же таковым отряд всадников, что появился через несколько дней после уничтожения Адарби и лихим наскоком перебил толпу тварей. Для меня бы это вовсе осталось неизвестным (мало ли что и где происходило на протяжении линии движения войска, а у меня со зверолюдами были определённые языковые проблемы) если бы это не касалось меня напрямую, так как тяжёлые всадники не нашли другого места ударить по растянувшимся войскам, как туда, где я в тот момент находился, тащась по дороге вместе с гуртом Щетинистого Хауза.

Высокие травы, светлые леса без труднопроходимых завалов – отличное и красочное место! Шумные зверолюды на пути переругивались, как и всегда, что-то выясняя между собой, когда из зарослей одновременно выпрыгнули десяток матёрых псов, поваливших и подмявших ближайших зверолюдов. Несколько тварей получили по несколько стрел и теперь стояли, будто задумавшись своими куцыми мозгами, умирать им или что-то напоследок сделать. Остальные тоже замерли, и каюсь, и я со всеми, не ожидавший подобного шага, считавший себя в безопасности, когда вслед за стрелами два десятка всадников нанизали на длинные копья и разметали толпу врагов, и начали беспорядочно наносить уколы вокруг, а затем, бросив копья, выхватили длинные прямые мечи и начали пластать растерявшихся зверолюдов, весь боевой запал которых куда-то делся. Я видел пока немногих людских всадников (помимо этих, ещё небольшой ночной патруль), и они сейчас выигрышно смотрелись на фоне убиваемых. Рослые кони разных мастей, высокие луки сёдел, низко опущенные стремена, треугольные щиты, конусовидные шлемы и небольшое прикрепленное полотнище на одном из копий, на котором на белом фоне было намалёвано изображение какого-то синего зверя.

Блея, стуча копытами, мимо пробежал гор, и я решил действовать! Развернулся и со всей мочи погнался за ним, а потом бросился в кусты, подальше от нападавших. Жизнь у меня одна, и отдавать её вот так, посреди незнакомого леса, за тварей, когда вокруг ещё столько всего неизведанного, не входило в мои планы. Вспоминая, где находятся минотавры и кентавры, которых всадники так быстро не порубят, я мчался в ту сторону и, огибая очередное дерево, впечатался в мощный торс какого-то зверолюда, на краткий миг я успел поднять глаза на его рыло и узнать Дронгора, как вслед за раздражённым рыком последовал короткий удар, и я отлетел в сторону. Потребовалось какое-то время, прежде чем смог прийти в себя, заметив, как мимо, сопя, промчалась стая измененных гончих, стуча пластинчатыми боками друг о друга и сверкая бусинками глаз.

А вот теперь, с таким подкреплением, можно и вернуться! Дронгор сволочь, но эту глыбу я могу разве что только поцарапать, если вдруг соберусь обидеться. Вернувшись на место столкновения, увидел лишь побитые тела зверолюдов, но вот запах подсказывал, что ушли не все нападающие. Недалеко в кустах обнаружилась пара сильно погрызенных человеческих тел. При небольшом осмотре места можно было выяснить, что это были всадник и лучник. Скорее всего лучники добирались до места нападения не на своих двоих, а сидя позади всадника, спешившись незадолго до нападения. А потом как-то замешкались, не успев уйти, и вот теперь их останки лежат среди высокой травы, и унгоры пока ещё не нашли их тела, но ждать недолго осталось.

Лучник сильно уступал в оснащённости всаднику. Если на том была длинная кольчуга поверх грубой кожанки, то лучник был в потрёпанном тряпье и сплетённой из коры обуви. Лежащий в стороне лук привлёк внимание, весьма удобная вещь с тетивой из жил, но при пробной попытке натянуть тетиву я нечаянно рассек её когтями, а при обыске не нашёл запасной, как и колчана. Где-то он успел его потерять. Сняв шлем с всадника, сделал главное открытие за последнее время: он был не совсем человеком. Чуть более тёмная кожа, которая после смерти приобрела синеватый оттенок, а на заляпанном и исцарапанном лице выделялись более выдающиеся, чем у людей, зубы и выпуклые глаза. То есть при беглом взгляде - человек как человек, а вот внимательнее - так сразу видно разницу. Можно было бы подумать, что тут у них все такие, но вот рядом лучник был типичным, потрепанным жизнью на улице и природе, человеком. Далее рассмотреть их не удалось, так как набежали твари, которые подумали, что я тут хочу завладеть телами убитых, и посматривали с видом, что вот их станет немного больше и тогда мне несдобровать. Не став составлять им конкуренцию, так как к мясу разумных меня пока ещё не начало тянуть, чему я был очень рад, отошёл в сторону.

Через какое-то время, на пути всё чаще стали встречаться поселения ящеров, которые продолжались уничтожаться так же безжалостно. И что бы я не думал плохого об этих гадах, что стремились когда-то принести меня в жертву, но вот на защиту своих поселений они выступили сразу.

Светлый лес уже закончился, и вокруг расстилалась травянистая равнина, усеянная яркими цветами. Ветер, что дул не прекращая, становился всё более насыщен влагой, спасая от изнуряющей жары и сдувая тучи насекомых, привлеченных вонючим запахом огромного движущегося стада. И хоть эта равнина казалась плоской как стол, на самом деле это был обман зрения. Просто границы небольших долинок сливались в своём травяном разнообразии, а колеблющийся от жары воздух совсем размывал границу обозримого пространства. На горизонте показалась далекая синяя полоса, порой исчезающая в мираже, а под светом солнца продолжали двигаться тысяча за тысячью чудовищные звери, ищущие битвы, вкусного мяса разумных и свою смерть. Голодные, изнывающие без воды, которая им также требовалась, они вечно искали на ком бы выместить свою злобу. Визг, удары, сливающийся в гул топот тысяч копыт – всё это создавало фон, при котором и думать было невозможно, чтобы замаскировать такую толпу. Но мне было плевать на их страдания – твари предпочитали разбивать бочки, фляги с водой, уничтожать съестные запасы, хотя могли бы их взять с собой. Небольшой заплечный мешок с запасами, которыми я разжился в разгромленных поселениях, ставили меня выше этой суетливой толпы, хотя порой так хотелось поддаться общей злости и вцепиться в кого-нибудь…

Рядом шли, скуля, собратья Хауза – псиноголовые, покрытые толстой шерстью, Белоглазый и Тупой, которых было не то чтобы жалко, но этот скулёж уже сидел в печёнках. Назвал так этих тварей про себя, чтобы не запоминать тот набор рычащих звуков, которыми они себя обозначали. И хотя с общением на том языке, что я понимал дело обстояло плохо: приходилось напрягаться чтобы понимать, о чём они тут все перерыкиваются. И это было чертовски сложно. И если они все вскипали из-за погоды, то у меня голова кипела, пытаясь различить все эти звуки. Хотя, конечно же, интонация решала.

Эти беспредельно жестокие псоглавцы, как и прочие твари, неизменно как-то оказывались где-то рядом и, как и к Серой Лапе, я даже начал привыкать к их обществу. Уже порядочно измененные теми силами, которым поклонялись зверолюды, с вросшими в тело металлическими наплечниками, широкими металлическими браслетами, с толстым костяным гребнем, идущим от шеи до того места, где у обычных существ начинается диафрагма, они ещё напоминали обычных собак, порой впадая в какое-то игривое состояние. Смотря на них, я видел не монстров, а куда-то свернувших в сторону в своём развитии разумных существ.

Через шум бредущей оравы раздался далёкий свист, и я не успел понять откуда он идёт, как булыжник размером с довольно крупного зверолюда шмякнулся рядом со мной, с громким чавкающим звуком вминая кого-то в почву, оставив торчать из-под себя лишь торчащую изломанную лапу… Дрожь земли от удара толкнула в ноги. А в десятке шагов отсюда, упавший булыжник раздробил копыта сразу двум зверолюдам. А потом они стали падать ещё и ещё.

Раздались командные рыки и все, повинуясь приказам, стали разбегаться в разные стороны. Постарался найти в мечущейся воющей и рычащей толпе долговязую фигуру Хауза. Вон он, лает и размахивает мечом, выстраивая свой гурт. Где-то позади раздался перекрывающий все звуки низкий басовитый, пробирающий до мурашек по коже, рык Перворога. Трудно описать словами, но сразу становилось ясно, кому и что делать. И в этих же звуках была угроза, там явно звучало: “только ослушайтесь меня, и ваши внутренности будут вывалены в чёрный муравейник, и ещё благодарить за милосердие будете”.