Аномалия Шарли (ЛП) - Форд Ша - Страница 40

Мне понадобилось всего пару лет, чтобы преодолеть это. Теперь, когда я смотрела на этого человека, всем, что я могла сказать, было:

— Ого… тебе еще нет пятидесяти?

— Пятьдесят? — он фыркнул. — Хм, мне не было пятидесяти лет двадцать.

— Подожди, тебе… семьдесят?

— О, кто знает? Я перестал считать после сорока. А теперь иди сюда и возьми это.

Он вытащил крошечный предмет из жилета и сжал его распухшими пальцами. Он был круглым и белым, напоминал мел.

— Это таблетка?

— Нет, это опоссум. Да, это таблетки! Что с тобой не так, урод?

— Ну, я не знала…

— Ну, теперь знаешь. Давай, двигайся.

— У меня только один ботинок, — сказала я.

— Тогда прыгай, — буркнул он в ответ. — Или ползи, или лети — мне все равно, как ты сюда попадешь, просто смирись и иди сюда.

— В другой ноге шипы.

— И?

— И чертовски больно! — закричала я. — Поэтому я не наступаю на нее. Если ты так сильно хочешь меня увидеть, можешь прийти сюда.

Старик усмехнулся — и я насчитала четыре недостающих зуба.

— Вау! Ты не такая и мягкая, да? Вот, что я тебе скажу… — он поднял таблетку над головой, — можешь начать ходить или умереть. Как насчет этого?

Я посмотрела на ружье.

— Нет, я не собираюсь стрелять в тебя — ты уже себя убила, — он указал рукой на пруд. — Никогда не пей воду, которая не течет.

— Почему?

— Потому что в ней, по меньшей мере, дюжина видов смерти. Поэтому.

Я не понимала, что он имеет в виду.

— Но меня ничего не укусило.

— Нет, это не животное — это болезнь. Вот пьешь воду, а черви в горло заползают. Затем они попадают в желудок, затем в кровь. Некоторые из них будут есть мягкие кусочки прямо между твоими ушами. Я знаю: я видел, как это происходило.

Лишь небольшая часть меня верила ему. Остальная была почти уверена, что он сошел с ума.

— Откуда мне знать, что ты не лжешь?

— Ну, единственный верный способ — подождать, — сказал он, пожимая плечами. — Позволь мне рассказать историю…

У меня иголки торчали в ногах, и я сгорала заживо. У меня не было времени на рассказ. Но старик говорил поверх моих протестов:

— Это было… когда? О, наверное, лет двадцать назад, — сказал он. — Мы с ребятами наткнулись на какого-то Гракла, который решил расстрелять наш караван. Убил любимую собаку моего приятеля. Поэтому мы привязали его к столбу забора. Дали ему ровно столько веревки, чтобы он мог нагнуться и пить воду из собачьей миски. Знаешь, казалось уместным заставить его так пить. Во всяком случае, мы сказали ему, откуда взялась вода. Из какой-то дерьмовой дыры, похожей на эту, — продолжил он, кивая на пруд. — Сначала Гракл не хотел ее трогать. Он знал, что черви убьют его. Так он сидел на солнце два дня подряд. Жарился до тех пор, пока у него на глазах не появились волдыри, а кожа не начала шелушиться. Тогда он решил, что выпьет. Мы принесли ему воду, которую он просил, из той же дыры. Червям понадобился всего день, чтобы одолеть его. Все начало выходить с одного конца, потом из другого. Выжали его насухо. Этот тупой идиот сидел в своей куче, а мухи жужжали и кусали его еще несколько дней, прежде чем он, наконец, сдался и умер.

Старик сделал паузу, давая мне почти минуту, чтобы ощутить ужас этого последнего образа.

— Это заставило нас чувствовать себя немного лучше, но это все еще не вернуло старого Снаффла, — вздохнул он. — Нам очень нравилась эта собака.

Больше он ничего не сказал: просто смотрел на меня. И я решила, что если был хоть малейший шанс, что я закончу, как этот Гракл, стоит пройтись на больной ноге, чтобы вылечиться.

— Вот видишь? Это было не так уж сложно.

Он бросил таблетку мне в раскрытую ладонь. Пульсация в ступне начала подниматься по моей ноге. Я едва видела, едва думала. Но я все еще была в сознании, опасалась принимать таблетки от незнакомца.

— Это вылечит меня?

— Ага. Высосет червей прямо из кишечника. Вот, — он отстегнул бутылочку от пояса и сунул мне в другую руку. — Это настоящая, очищенная вода. Просто сделай глоток и — черт возьми, дитя!

Я выпила всю бутылку, прежде чем он успел закончить ругаться на меня. Таблетка была проглочена с первым глотком. Каждый последующий глоток предназначен исключительно для удовольствия выпить что-то, в чем не плавает пена.

— Извини, — выдохнула я.

— Ммм, ты еще пожалеешь, — сказал старик.

Он ушел прежде, чем я успела спросить почему, и вернулся к мотоциклу. Я несколько мгновений смотрела, как он копался в раздутых кожаных сумках. Его костлявые плечи загородили мне обзор, но я слышала звон и лязг чего-то, что звучало как барахло целой семьи.

— Как тебя зовут? — спросила я через мгновение.

— Уолтер, — хмыкнул он. Через мгновение он, казалось, понял, что я чего-то ждала. — Что?

— А ты не собираешься спросить, кто я?

— Хм. Посмотрим… — он запихал руку по локоть и вытащил ладонь, сложенную чашечкой, — ты же не была этим веснушчатым ребенком, да? Хотя похожа на нее.

Я замерла при виде моего удостоверения личности, болтающегося между его пальцами.

— Что? Где ты это взял? — выпалила я скорее от неожиданности, чем от чего-то еще. Я знала, где он его нашел.

— Несколько ночей назад была убита целая куча уродов. Один из них держал это — и что означают эти маленькие отметины?

Он указал на слова, напечатанные под моей фотографией: Шарлиз Смит, узница Далласа и вечная заноза в моей заднице.

Говард, должно быть, был очень зол, когда делал эту карту. Он даже не пытался придать словам официальное звучание.

— Ничего, — быстро сказала я. — Просто случайные метки.

Уолтер выглядел так, будто не верил мне. Но и не давил.

— Хм, ну, я нашел мертвого урода, держащего эту штуку, и подумал, что ты, должно быть, важная. Я нашел след: я не знал, куда ты направляешься. Затем, пару часов назад, я нашел это, — он вытащил ремень из сумки ровно настолько, чтобы показать мне рукоятку револьвера, — и я подумал, что солнце, должно быть, добралось до тебя — потому что нужно быть глупым или мертвым, чтобы бросить оружие, верно?

— Да, наверное. Я мало что помню. Спасибо, что поднял это, — я выжидающе протянула руку.

Уолтер рассмеялся мне в лицо.

— Ни за что. Пистолет мой.

— Нет, не так, — прорычала я.

— Уронила — потеряла. Я нашел его, он принадлежит мне. Так устроена жизнь, урод.

Уолтер был старым и медлительным. Ему потребовалось десять секунд, чтобы просто присесть рядом с мотоциклом. Поэтому я решила, что если захочу вернуть свой пистолет, я просто заберу его — в конце концов, это, кажется, было единственным правилом здесь.

Я бросилась к ремню и успела ухватиться. Я пыталась вырвать его у него из рук, когда что-то сильно уперлось мне в живот.

— Ой! Что …?

— На твоем месте я бы не стал слишком извиваться, — прорычал Уолтер.

Я опустила взгляд и увидела, что он приставил нож к моему животу. Лезвие около восьми дюймов в длину с изгибом на конце. Этот изгиб Уолтер прижал ко мне, кончик был готов отрезать кусок моей кожи.

— Все, что нужно, — это небольшой взмах, всего один разрез здесь, и все, что у тебя внутри, вырвется наружу.

Во рту пересохло, но я не отпустила.

— Слушай, я просто хочу вернуть свой пистолет.

— И, может, я верну его тебе — я не Гракл. Но ты должна пообещать, что сделаешь кое-что для меня, если я это сделаю, — он вдавил нож чуть сильнее, почти достаточно сильно, чтобы порвать кожу. — Ты обещаешь?

— Конечно, — выдавила я. Я, наверное, должна была спросить, что обещала, вместо того, чтобы слепо соглашаться сделать это. Но угроза того, что мои кишки вывалятся на землю, была достаточно пугающей, чтобы убить мой здравый смысл.

— Тогда все в порядке, — Уолтер убрал нож и снова хмуро посмотрел на удостоверение личности. Он провел большим пальцем по неровной дыре рядом с моей фотографией. — Ты водилась не с теми людьми. Ходили слухи, что с севера спустились какие-то граклы, но я им не поверил. Гракл, это не самая безумная вещь, которую ты когда-либо слышала.