Великая Охота - Джордан Роберт - Страница 21

• Предыдущая
• 21/190
• Следующая

Морейн не забывала, что рядом стоит Лиане, как всегда в присутствии Амерлин безмолвная. Но все видящая и слышащая.

— Я удивлена, мать, — сказала она осторожно. — Не время для Моргейз оставаться без совета Айз Седай.

Моргейз принадлежала к тому малому числу правителей, которые в открытую признавали, что пользуются помощью советницы Айз Седай; почти все прочие тоже имели таких советниц, но не многие признавались в этом.

— Элайда настаивала, дочь моя, и я сомневаюсь, что Моргейз, будь она Королева или нет, ровня для Элайды в борьбе воль. Во всяком случае, на этот раз, наверное, она не пожелала вступать в спор. Илэйн обладает неплохими задатками. Большими возможностями, чем я когда-либо встречала. Она уже сейчас делает успехи. Отчего Красные сестры надулись словно рыба-дутыш. Не думаю, что девушку прельстит их образ мышления, но она молода и ничего еще нельзя сказать определенного. Даже если им не удастся склонить ее на свою сторону, это будет играть несущественную роль. Илэйн обещает стать самой могущественной Айз Седай за тысячу лет, и нашла ее Красная Айя. С этой девушкой они приобретут в Зале больший вес и престиж.

— Со мной в Фал Дара, мать, две молодые женщины, — сказала Морейн. — Обе они из Двуречья, где по-прежнему сильна кровь Манетерен, хотя они даже и не помнят, что некогда эта страна называлась Манетерен. Древняя кровь поет, мать, и она громко поет в Двуречье. Эгвейн, деревенская девушка, столь же сильна, как и Илэйн. Я видела Дочь-Наследницу, и я знаю. Что касается второй... Найнив была в своей деревне Мудрой, хотя сама она — еще почти девочка. То, что женщины деревни выбрали ее Мудрой в таком возрасте, о чем-то да говорит. Когда она научится управлять тем, что сейчас делает не зная, то станет сильна, как любая в Тар Валоне. Обучить ее — и она станет пламенем костра рядом с огоньками свечей Илэйн и Эгвейн. И ни единого шанса на то, что эти две выберут Красную. Мужчины их смешат, раздражают, но и нравятся им. Они с легкостью уравновесят то влияние, которое приобретают Красные Айя в Белой Башне после того, как они нашли Илэйн.

Амерлин кивнула с таким видом, будто все услышанное не имело никакого значения. Брови Морейн в удивлении поползли вверх, прежде чем она спохватилась и исправила свою оплошность. Зал Башни беспокоили главным образом две вещи: то, что с каждым годом число девушек, которых можно научить направлять Единую Силу, становилось все меньше — или же так представлялось, — и то, что из найденных все меньше и меньше обладали подлинной силой. Худшим из всего, худшим, чем страх в душах тех, кто винил Айз Седай за Разлом Мира, худшим, чем ненависть Детей Света, худшим даже, чем злодеяния Друзей Темного, было резкое сокращение числа неофитов и уменьшение их способностей. Коридоры Белой Башни пустовали, а когда-то в них было тесно, и то, что некогда можно было сделать при помощи Единой Силы легко и просто, теперь достигалось с трудом, а то и вовсе оказывалось непосильным.

— Для приезда в Тар Валон у Элайды имелась и другая причина, дочь моя. Она послала одно и то же сообщение шестью голубями, чтобы быть уверенной, что я его получу, — и кому еще в Тар Валоне она отослала голубей, я могу только догадываться, — затем явилась сама. Она заявила Залу Башни, что ты влезла не в свое дело, с молодым мужчиной — та'верен и к тому же опасным. Он был в Кэймлине, заявила Элайда, но когда она отыскала гостиницу, в которой он остановился, то узнала, что его с собой увела ты.

— Люди в этой гостинице сослужили хорошую службу, и они — честные. Если хоть кому-то из них она как-то повредила... — Морейн не сдержала резкости в голосе и услышала, как шевельнулась Лиане. Никто не осмеливался разговаривать с Престолом Амерлин в подобном тоне; даже король на троне не смел так говорить.

— Тебе следовало бы знать, дочь моя, — сухо заметила Амерлин, — что Элайда не сделает ничего плохого никому, кроме тех, кого сочтет опасными. Приспешников Темного или несчастных глупцов, которые попытаются направлять Единую Силу. Или того, кто представляет угрозу для Тар Валона. Любой, кто не принадлежит к Айз Седай, может оказаться фишкой на доске для игры в камни, так она рассуждает. К счастью для него, хозяин гостиницы, некий мастер Гилл, насколько я помню, наслышан об Айз Седай и ответил, к ее удовлетворению, на все вопросы. О нем Элайда отозвалась хорошо. Но больше всего она говорила о молодом человеке, которого ты увела с собой. Куда опаснее любого мужчины со времен Артура Ястребиного Крыла, так она сказала. Ты же знаешь, у нее иногда бывают Пророчества, и слова ее имеют вес в Зале.

Из-за Лиане Морейн как смогла сделала свой голос кротким. Кротости в нем стало немногим больше, но уж как смогла, лучше не удалось.

— Я привела с собой трех молодых мужчин мать, и ни один из них не король, и я очень сомневаюсь, чтобы хоть кто-то из них даже в мечтах мыслил объединить весь мир под властью одного правителя. После Столетней Войны никто не грезил мечтою Артура Ястребиное Крыло.

— Да, дочь моя. Деревенские парни — так рассказывал мне Лорд Агельмар. Но один из них — та'верен. — Взгляд Амерлин вновь притянул уплощенный куб. — В Зале выдвигали предложение послать тебя в уединение для размышлений. Предложение исходило от одной из Восседающих из Зеленой Айя, две остальные одобрительно кивали.

Лиане издала звук, выражающий отвращение или, возможно, расстройство. Когда говорила Престол Амерлин, она всегда держалась на заднем плане, но Морейн сумела на этот раз понять это небольшое нарушение правил поведения. Зеленые Айя были заодно с Голубыми на протяжении тысячи лет; со времен Артура Ястребиное Крыло они говорили в один голос.

— У меня нет никакого желания пропалывать овощные грядки в какой-нибудь глухой деревушке, мать. — И не буду, что бы там ни говорило Собрание Башни.

— Еще было предложено — также Зелеными, чтобы на время твоего уединения опека над тобой была возложена на Красных Айя. Красные Восседающие пытались притвориться удивленными, но выглядели они будто птицы-рыболовы, прознавшие, что улов без охраны. — Амерлин фыркнула. — Красные напускали на себя вид, будто им вовсе не хочется брать на себя опеку над одной не из их Айя, но сказали, что согласятся с решением Зала Башни.

Против воли Морейн вздрогнула:

— Это было бы... крайне неприятно, мать. — Это было бы более чем неприятно, много хуже: Красные никогда не отличались ни добротой, ни мягкостью обращения. Она отложила эту мысль, чтобы обдумать ее после. — Мать, я не понимаю этого явного союза между Зелеными и Красными. Их убеждения, их отношение к мужчинам, их взгляды на самые наши цели, на наше предназначение как Айз Седай абсолютно противоположны. Красные и Зеленые даже разговаривать между собой не могут без того, чтобы тут же не дошло до крика.

— Все меняется, дочь моя. Я — пятая в череде взошедших на Трон Амерлин из Голубых Айя. Возможно, они считают, что это чересчур много и что образ мыслей Голубых больше не подходит для мира, полного Лжедраконов. За тысячу лет многое меняется. — Амерлин поморщилась и сказала будто бы самой себе: — Древние стены слабеют, и древние преграды рушатся. — Она встряхнулась, голос стал тверже. — Однако было еще одно предложение, от которого до сих пор несет тухлятиной, как от рыбы, неделю провалявшейся на пристани. Поскольку Лиане — из Голубой Айя и я вышла из Голубых, было заявлено, что послать со мной в это путешествие двух сестер из Голубых Айя означало бы слишком большую честь для четырех представительниц Голубых. Сказано было в Зале, открыто, прямо мне в лицо, будто речь шла об очистке канав. Двое из Белых Восседающих встали против меня, и еще двое Зеленых. Желтые пошептались между собой, а потом не сказали ни «за», ни «против». Скажи еще одна «нет», и твоих сестер Анайи и Майган здесь бы не было. Говорили даже, причем вслух, что я вообще не должна покидать Белую Башню.

Услышав о таком, Морейн была потрясена куда больше, чем от новости, что Красные Айя желают заполучить ее в свои руки. Из какой бы Айя она ни была, Хранительница Летописей говорит лишь от имени Амерлин, а Амерлин говорит за всех Айз Седай и за всех Айя. Так было всегда, и никто даже не допускал иного, даже в самые мрачные дни Троллоковых Войн, даже тогда, когда армии Артура Ястребиное Крыло загнали всех уцелевших Айз Седай в стены Тар Валона. Прежде всего Престол Амерлин была Престолом Амерлин. Каждая Айз Седай клялась повиноваться ей. Никто не мог спрашивать у нее, что она сделала или куда намерена отправиться. Это же предложение противоречило трем тысячам лет обычая и закона.

• Предыдущая
• 21/190
• Следующая