Замечательный сосед (СИ) - Десса Дарья - Страница 40

Вот и теперь я чувствую то же самое. Ничего не слышу и не вижу вокруг, кроме неё, моей Катюши. Ощущаю её запахи, кожу, мягкость и упругость одновременно. Там, внизу, где кисельные берега её влагалища наполнены негой и сладостью, приглашая в новое увлекательное путешествие в горячую пещерку, всё такое мягкое. А если подняться чуть выше, то маленькие соски Воробышка торчат в разные стороны, и стоит прикоснуться к ним кончиком языка, как по телу любимой пробегают мурашки.

Это одного из моих любимых достижений – делать так, чтобы Катюша кончала от прикосновений к её бюсту. Получилось такое у меня случайно: однажды она была в позе наездницы, и я взял её груди в ладони, сблизил, а потом начал проводить по ним языком, быстро, от одного к другому. И Воробышек сначала набрала в легкие воздуха, и я сначала не понял, что происходит, но потом она вдруг вскрикнула и повалилась на меня, замерев.

– Ёжик! Ну ты… даёшь!

– Это не я даю, а ты, солнышко, – шутливо ответил я.

– Никогда ещё так не кончала.

– Как, милая?

– От стимуляции груди, вот как. Ты… гений! – и она чмокнула меня в нос.

С тех пор я нашел, как дарить своей Катюше новый вид удовольствия, и теперь всегда так поступал, стоило ей забраться на меня сверху. Но не сегодня. Я дважды излился в любимую, но мы не меняли миссионерской позиции, поскольку этой ночью у нас был не сексуальный марафон. Мы подарили друг другу мощное успокоительное средство, и потом, когда оба разрядились, легли спать. Даже не пошли в душ, – не хотелось выбираться из-под теплого одеяла. Прижались друг к другу, – я к попке Катюши, как мне очень нравится, да и погрузились в сон.

На следующий день случилось то, чего я ну никак от своей Кати не ожидал. Когда я приехал домой, вымотанный до предела (прежде мы с Максом работали, теперь мне пришлось тянуть всё одному), Воробышек выскочила из кухни и радостно-возбужденно заявила:

– Ёжик! Я уволилась!

Я хлопаю глазами и усаживаюсь на табурет.

– Как? Почему? Зачем?

– Да пошли они все… куда подальше! – продолжает говорить Катя, и вижу по её лихорадочно сверкающим глазам, что решение далось ей очень непросто, и она глубоко переживает, но обратной дороги нет.

– Но ведь тебе очень нравилась эта работа.

– Ну и что? Посуди сам: они эту… Ольгу вместо меня назначили! И знаешь что?

– Нет.

– Говорят, она переспала с генеральным, чтобы получить повышение. Скажи, это справедливо? Я бы ни слова не сказала, будь на её месте кто-то другой. Ладно, по фигу. Но Оля! Моя лучшая подруга!

– Да, понимаю, – киваю головой. Мне и правда ведь совсем недавно стало понятно, что такое предательство. – Что же ты теперь будешь делать?

– Как это что? Пойду к тебе! Возьмешь заместителем?

У меня теперь и рот открывается от удивления.

– Катюша… Но ведь с Максом ещё ничего не понятно, он же по-прежнему мой деловой партнер.

– Ну и что? Кто тебе мешает, как совладельцу бизнеса, взять себе заместителя?

Формально она права. Только надо бы подумать. Не могу такие вопросы решать с кондачка.

– У меня есть время подумать? – спрашиваю.

– Есть. Минута пошла, – говорит Катя и улыбается. Всё понятно. Воробышек приняла решение. Отговорить её можно. Только очень сложно. С другой стороны, а чего мне брыкаться? Она ведь работала в компании, продающей запчасти. Макс с ними тесно сотрудничал и, как выяснилось, очень выгодно для себя («Вот сволочь!»), да и Катя прекрасно разбирается в ценовой политике, в поставщиках и так далее. Правда, придётся теперь эту работу перестраивать, но думаю, что она справится.

– Хорошо, – после нескольких минут раздумья отвечаю ей. – Макс получал процент от прибыли, теперь он будет твоим…

– Ура-а-а!

– … до тех пор, пока Макс не объявится. Нам в любом случае придётся с ним расставаться, а это, сама понимаешь, начало трудного периода в нашей жизни.

Катюша мои последние слова пропускает мимо ушей. Подскакивает и начинает чмокать.

– Спасибо, Ёжик! Ты у меня самый лучший!

Вечером того же дня мы кушаем ароматный пирог с мясом и капустой, испеченный Воробышком по рецепту её мамы. Откусываем маленькие кусочки и тщательно пережевываем, чтобы никуда не торопиться. Это одно из наших самых любимых блюд, а сегодня для меня ещё и подарок от любимой за то, что так быстро нашел ей работу. И вот, когда второй кусочек уютно отправляется мне прямо в рот, слышу телефонный звонок. Номер неизвестен, и хотя время уже десятый час, беру трубку, поскольку привык: есть у меня некоторые VIP-клиенты, которым вообще по барабану, который час. Но платят они щедро за ремонт своих железных коней, так что приходится мириться.

– Да, слушаю, – говорю в трубку.

– Морозов? Сергей Морозов?

– Да.

– Добрый вечер. Меня зовут Селезнёв. Я капитан полиции. Уголовный розыск. Нужно, чтобы вы приехали в Областную больницу.

– Зачем?

– Здесь находится… Кхм… тело человека. Нужно, чтобы вы его опознали. По документам – Максим Малышев. Мы навели справки, вы его бизнес-партнер по автомастерской, верно?

– Да.

– Приезжайте. Я вас жду. В морге.

У меня мгновенно пересыхает в горле, и кусок пирога проглатываю, прихлебнув горячего чая, так что теперь и рот обжег. Глаза у меня становятся такими, что Воробышек испуганно смотрит и бледнеет:

– Что случилось, Серёжа?

– Макс…

– Что с ним?

– Звонили из полиции. Сказали, что Макса нет в живых.

Глаза Катюши расширяются от ужаса, она закрывает рот ладонями и шепчет: «Ой, мамочка…» Молча встаю, отодвигая тарелку с недоеденным пирогом. А ведь обещал быть таким славным! Да, видимо, не судьба… Уезжаю, сопровождаемый молчаливым и перепуганным взглядом жены.

Морг областной больницы – это одноэтажное невзрачное здание на самом краю огромной, в несколько гектаров территории, на которой расположились разные корпуса. Но это место имеет отдельный въезд – сюда целыми днями приезжают машины, чтобы развозить покойников по городским кладбищам. Я останавливаюсь неподалеку от одной из них – ожидает очередного «клиента». Рядом – молчаливые хмурые люди. Наверное, родственники.

Прохожу на территорию, набираю последний номер в телефоне. Ко мне подходит крупный мужчина лет сорока. Представляется капитаном Селезнёвым, Петром Аркадьевичем. Проводит меня в здание, и там в одном из помещений я вижу тело, упакованное в черный полиэтиленовый мешок. Рядом патологоанатом с лицом, закрытым медицинской маской. У него видны только глаза – всё остальное под белой тканью. Он напоминает живую мумию.

Капитан спрашивает, готов ли я. Киваю. Доктор расстегивает «молнию», и я холодею: передо мной лежит мой лучший друг Макс. Весельчак и балагур, душа компаний и большой любитель женщин. Теперь глаза его закрыты, лицо бледно, и выражение лица ужасно тоскливое.

– Да, это он, – говорю шепотом.

– Уверены?

– У него татуировка ещё есть… Была. Якорь на левом предплечье.

Врач молча отодвигает полиэтилен. Наколка, сделанная Максом в 16 лет, когда он хотел моряком стать, всё там же, на месте.

Сжимаю челюсти, чтобы не выдать своих слёз, которые буквально рвутся наружу.

– Да, это он, – повторяю.

Ну, а дальше… Капитан говорит, что тело Макса нашли в том самом районе, где прежде сообщили о сгоревшей машине, которая принадлежала «гражданину Малышеву». Только заявления о краже от него не поступало. О том, чей автомобиль, стало понятно уже потом, когда потушили – «по номерным знакам пробили», – говорит офицер. И сегодня в обед новый звонок из дома неподалеку.

– Хозяйка съемной квартиры сообщила, что обнаружила труп. Этот мужчина, как она сказала, пару дней назад снял у неё жилье на сутки, но потом перестал выходить на связь. Она пришла проверить и обнаружила его мертвым, – рассказал капитан.

– От чего он умер? – спрашиваю, когда мы уже вышли из морга.

– Убийство. Выстрел в сердце. С близкого расстояния. Вы не знаете, кто бы мог это сделать?

Отрицательно киваю головой.