Беременна от двоих - Десса Дарья - Страница 21

– Куда? – Удивился я.

– В туалет, куда же ещё? Выебу тебя напоследок. Не бзди, тебе понравится, – бросил Денис и первым зашагал в дальний край зала ожидания, куда вёл указатель «М/Ж». Этот бесцеремонный тип даже не стал оборачиваться – он был абсолютно уверен в том, что я, словно покорная собачонка, поплетусь вслед за своим властным жестоким хозяином. Так я и поступил, следуя его приказу. Но только собачонка, что жила внутри меня, осталась там, в пределах воинской части. Об этом Денис даже не догадывался.

Он зашел в туалет, посмотрел, нет ли кого в кабинках. Затем занял крайнюю, у стены.

– Сюда иди, – потребовал громко.

Я сжал зубы и кулаки, но пошел на голос. Денис в это время уселся на унитаз, расстегнув ширинку и достав вялый пока ещё член. Посмотрел на меня, ухмыльнулся и показал глазами:

– Соси, педик.

– Хорошо, сейчас, – ответил я. Поставил спортивную сумку, в которой были мои нехитрые пожитки, на подоконник, что был слева. Потом вернулся в кабинку. Постоял секунду, глядя на то, как рязанец вальяжно развалился, широко расставив ноги, а после… на меня словно огненный шар свалился. Я видел всё дальнейшее со стороны и будто в замедленном кино. Вот я поднимаю правую ногу и изо всех сил сверху и чуть сбоку вниз бью тяжелым армейским ботинком по колену Дениса. Его лицо перекашивается от жуткой боли, я слышу хруст. И пока он тянет руки к разбитому месту, я то же самое проделываю с левым коленом. Снова хруст, и ор рязанца становится оглушающим. Денис валится на грязный, заплеванный, в следах экскрементов пол, но встать, я-то знаю, уже не сможет: я сильно повредил ему оба колена. Этот удар я выучил давно, только не было повода его применить.

Пока рязанец подвывает, пытаясь ухватиться за колени, от чего ему становится ещё больнее, я наклоняюсь и говорю спокойным голосом:

– Это тебе за то, что изнасиловал меня. Будешь помнить всю оставшуюся жизнь. И скажи спасибо, что не разбил тебе яйца.

Я беру сумку и выхожу из туалета. Через полчаса поезд мчит меня подальше от города, от расположенной в паре десятков километров от него воинской части. Хочу всё это забыть. Навсегда. И больше никогда не вспоминать. И я знаю: самое лучшее средство – встретить человека, рядом с которым начнется совершенно новая, счастливая жизнь.

Да, мне безумно жаль Егорку. Но я не психиатр, чтобы помочь ему вернуться из того измерения, куда его увел исковерканный насилием мозг. По крайней мере, он отомстил за нас обоих, пусть и такой тяжелой ценой. Я не оправдываю его поступок. Ведь парень тем самым перечеркнул свою жизнь, поставив на ней жирный крест. Надо было терпеть, чтобы потом сбежать, но Егорка, к сожалению, не выдержал этой жути.

Что ж, на этом наши пути-дорожки разошлись. Я ехал в вагоне и смотрел, как проносятся мимо дома, леса, поля. Путешествие в поезде всегда наводит меня на философский лад. Оно умиротворяет, и моя душа начала понемногу исцеляться.

Но после возвращения на гражданку оказалось, что исцеление происходит не так быстро, как мне того хотелось. Хоть и вернулся я к тётке Анастасии, которая провожала меня в армию, но довольно быстро понял: прежняя сельская жизнь, скучная и размеренная, не для меня. Огонь похоти, разожженный внутри меня лейтенантом Виталием, требовал подпитывать его. А где я в сельской местности найду хотя бы одного парня нетрадиционной ориентации?

Тут стоит заговорить об этом, и сразу получишь в морду. Церемониться не станут. Все как один яростные гомофобы. Так, словно это их, а не меня, почти каждый день сношал обладатель крупного члена, порой делая так больно, что у меня слезы из глаз лились и возникало ощущение, будто в меня вонзается здоровенная дубинка. Хотя, если не придираться к словам, так и было.

Впрочем, я рад, что больше этот огромный фаллос никому больно не сделает. Никогда. Есть поговорка, что о покойниках либо ничего, либо только хорошее. Это вранье. По-настоящему она звучит так: о мёртвых либо ничего, либо правду. Я бы много чего мог порассказать о почившем в бозе лейтенанте. Но в селе излить душу мне было попросту некому, и, промучившись три месяца, я решил податься в город.

Тётка Анастасия благословила меня и на этот раз. Женщина она умная, понимающая. Видела, как трудно мне приходится. Места родные вокруг, а работы нет. Да и чем заниматься? Становиться трактористом? Потом найти какую-нибудь девушку из местных, жениться, родить детей, а после до конца своих дней мотаться в город, чтобы тайком трахаться с какими-нибудь встречным-поперечными геями?

Я представил себе такую жизнь, и мне стало страшно. Не хочу. Не желаю превращаться в подобное существо с задавленными желаниями. Если слишком долго запихивать себе поглубже мечты о настоящем счастье и сексуальные фантазии, это добром не кончится. Кто знает: может, лейтенант Виталий в зверя превратился по этой причине? Что его похоти в юности выхода не давали? Потом он поступил в офицерское училище, и лишь став командиром, начал мстить за своё прежнее безрадостное существование, превратившись в садиста.

Я уехал в город и, пользуясь тем, что позади была армия, и это давало определенные, пусть и небольшие, льготы, поступил на заочное отделение в университет, параллельно работая в небольшой торговой компании экспедитором. На деньги, которые у меня оставались после службы, снял однокомнатную квартиру на окраине города, и вот тут-то, что называется, меня переклинило. Я купил ноутбук, завел страницу на сайте гей-знакомств и подался во все тяжкие.

Первым, с кем я отправился на свидание, был мужчина лет сорока пяти, невысокого роста, субтильный, даже скорее тощий. Звали его, кажется, Владислав, но точно уже не помню, да это и неважно. Мы посидели с ним в кафе, а потом я, недолго думая, пригласил его к себе. Только вышла незадача: когда мы, нацеловавшись, хотели было приступить к делам более конкретным, оказалось, что оба предпочитаем пассивную роль в сексе.

К счастью, Влад оказался человеком с чувством юмора, и он наше замешательство обратил в шутку, сказав, что две бабы на необитаемом острове, желающие ощутить внутри себя крепкий член – это про нас. Мы посмеялись, а дальше всё закончилось взаимным оральным сексом. После, конечно же, больше не виделись. Каждый ведь искал сильных ощущений, а двум пассивам в постели их обрести – та ещё задача.

Со следующим партнером мне повезло чуть больше. Это был Геннадий, кандидат в мастера спорта по баскетболу. Соответственно, ростом под два метра, очень крепкий и сильный. Он не хотел никакой романтики. Его интересовал только чистый секс, как он сказал, «без слюней и поглаживаний». Мы пришли ко мне, разделись, и спортсмен, приставив мне к анусу член, сильно надавил. Я лишь охнул от боли, постаравшись как можно скорее расслабиться. Благо, фаллос у Гены был не настолько велик, неприятные ощущения прошли через несколько минут.

Движения баскетболиста были размеренными, сильными и размашистыми. Он словно сваи в землю вколачивал, из-за чего мое тело сотрясалось от пяток до кистей рук, пока я стоял на постели в коленно-локтевой позиции. И, в общем-то, мне даже в какой-то момент начало всё это нравится, но увы. Гена оказался не таким выносливым, как некогда лейтенант, который мог нас с Егоркой таранить по полчаса и даже больше, переставляя член из одной попы в другую.

Баскетболист кончил, несколько раз резко дёрнувшись, и поспешно вытащил член. Стянул презерватив, завязал его узлом и пошел в туалет – выбрасывать. Я молча наблюдал за этими действиями, не понимая, для чего такая спешка. Потому спросил Гену, куда он торопится.

– Я ненавижу чувствовать себя гомиком, – вдруг сказал он жестко, натягивая трусы. И, одевшись, ушел, не произнеся больше ни слова. Странный оказался тип. Хотя такие мне потом попадались ещё несколько раз, и я уже привык. Не все могут смириться со своими гейскими желаниями, считая их грязными, пошлыми, мерзкими и даже греховными. Но похоть на аркане тащит их в постель с мужчиной, чтобы потом заставлять страдать от ощущения собственной «ущербности».