Зелёный (СИ) - "noslnosl" - Страница 21

По идее, магия должна ему подчиниться. Дерево, тем более такое волшебное как он, является идеальным проводником магической силы. И эта сила у него должна иметься, если верить домовушке Динки. Та воспринимала его мысленное общение как ментальную магию. То есть, даже в теле кота он колдовал, хотя вначале сам того не подозревал.

У волшебников есть область магического искусства, направленная на чтение мыслей, их защиту и изменение. Менталистика считается самой сложной в освоении и применении магией. Поэтому он, будучи котом, мог общаться лишь с Мэри, с которой был связан жизненной силой, и с домовой эльфийкой Динки, которая обладает врождённой склонностью к телепатии и которой было приказано заботиться о коте библиотекаря. Другие эльфы его бы услышали лишь при прямом контакте, и то не сразу. Динки подсознанием отслеживала тех, кому прислуживала. Таким способом все эльфы могут издалека узнавать о том, что их позвал хозяин. Они реагируют не на речь господина, а на его мысленное обращение к ним. Именно так Динки услышала, когда связанный Игорь позвал её.

И хотя Игорь в Хогвартсе интересовался ментальной магией, в теле кота он больше ничего сделать не мог. Сил не хватало. Даже окклюменция — подраздел менталистики, направленный на работу со своим сознанием, требует магической силы. Окклюменция позволяет улучшить память и защитить своё сознание. Про неё Игорь прочитал всю доступную информацию, как и про легилименцию — умение проникновения в разум. Это было просто, поскольку такими знаниями интересовался каждый пятый студент, а также окклюменцию активно развивала Дженнифер, периодически перечитывая томики по ней из домашней библиотеки.

Об окклюменции он вспомнил не просто так. Сейчас для него это была единственная доступная магия. Используя крохи накопленной энергии, он пробовал применять приёмы из начального курса. Первый приём был направлен на улучшение концентрации. Второй — на улучшение памяти. И это у него получалось, что очень важно. Ведь это означало, что он может пользоваться магией.

Волшебная палочка является концентратором магической силы. Благодаря ей колдовство выходит с минимальными затратами энергии. Даже самый слабый колдун с палочкой способен применять те заклинания, которые в беспалочковом варианте доступны лишь сильнейшим волшебникам.

Палочки делают из обычной древесины и магической сердцевины, зачастую полученной из тела магического животного. Поскольку весь ствол дуба пропитался силой жилы, то он является одновременно и древесиной, и магической сердцевиной. Естественно, это всё в теории. Но если ей верить, то любая его ветка может стать проводником-концентратором и позволит творить чары. Только нужно выполнить несколько условий. Во-первых, заставить ветку двигаться, чтобы она выписала руну-активатор, или как говорят первокурсникам — рисунок чар. Во-вторых, сразу перейти к невербальной магии, которую в Хогвартсе начинают учить лишь на пятом курсе. Невербальные заклинания сложнее в исполнении в несколько раз, чем вербальные. Иначе бы учеников сразу учили им. К тому же, не все чары возможно выполнить таким образом. Вернее, научиться так активировать даже высшие заклинания можно, но это потребует высокого уровня окклюментных навыков и долгих тренировок. Маги хоть и живут дольше обычных людей, но всё же они не готовы тратить годы на беззвучную активацию одного заклинания. Зачем, если и так работает?

Вот и получилось так, что Игорю сначала необходимо освоить окклюменцию, лишь после этого он сможет приступить к попыткам применения невербальных чар с помощью своих лиан, ведь они по сути его ветки, к тому же, подвижные, что упрощает задачу.

***

По коридору университета шли три сполота. Профессора Мурра в качестве помощницы сопровождала студентка Шипелка. Он же в свою очередь сопровождал высокого крепкого серого «кота» в чёрном обтягивающем комбинезоне. У этого сполота была столь надменная физиономия, будто он король, снизошедший до приёма нищих.

— Если это шутка, то вы ответите за вызов псиона, — огласил он, скривив рожу так, будто объелся лимонов.

— Что вы, господин Мыр, мы бы не посмели отвлекать вас от дел, — внутренне возмутился Мурр, а на деле демонстрировал лёгкую улыбку. — У нас серьёзное заведение, а я профессор с мировым именем. Как вы только могли подумать такое? Студентка, ты готова фиксировать показатели?

— Готова, — вяло без энтузиазма передвигала она ногами. — Профессор, почему я? Есть же другие студенты.

— Ты подходишь. Хочешь же получить высший балл по итогам года?

— Хочу, но…

— И повышенную стипендию в качестве помощницы преподавателя, — хитро прищурился пожилой сполот.

— Стипендия? — оживилась Шипелка. — С этого надо было начинать.

— Не забудь, — решил выдать наставления Мурр, — твоя задача фиксировать все показатели. Не забудь взять универсальный анализатор. Встроенные в оранжерею датчики хоть и неплохи, но настоящий учёный обязан фиксировать показатели как минимум дважды.

— Ясно, профессор. Я возьму анализатор сразу, как только надену скаф.

— Скаф обязательно надевать? — обернулся к Мурру псион.

— Да. Такова техника безопасности. До того, как проснуться, образец проявлял активность хищного растения. Стрелял ядовитыми дротиками, выделял на поверхности растений яд, пытался схватить студентов лианами за ноги.

— А сейчас ваш образец перестал делать это?

— Именно, господин Мыр. Это удивительно. На протяжении семи дней с момента пробуждения у него активны лишь органы визуального восприятия.

— Глаза? У дерева?! — с недоумением протянул Мыр.

— Их сложно назвать глазами. Они имеют растительную природу. Но выполняют ту же функцию, что и наше зрение. Только спектр цветового восприятия уже, чем у сполотов. Но даже так это уникальное явление. Впрочем, как и весь этот представитель флоры в целом.

— Да уж, — покачал головой Мыр. — С разумными деревьями мне сталкиваться не приходилось. Не уверен, что у нас что-то получится.

— Не попробуем — не узнаем, — с предвкушением профессор Мурр шагнул в дверь предбанника оранжереи, которая отъехала в сторону при его приближении.

Попасть в предбанник не так уж просто. Сюда могут войти лишь сполоты с доступом. Хотя оранжерею и посещало много студентов, но каждый раз они получали допуск на практику. Если же кто-то из них вздумает зайти в оранжерею просто так, то его ждёт разочарование — дверь не откроется.

Первым делом Мурр с помощью наручного коммуникатора связался с университетским искином и оформил студентку Шипелку в качестве лаборантки с постоянным доступом в лабораторию. Ему проще выбрать одного сообразительного студента в помощники, чем постоянно раздавать одни и те же указания разным бездарям. Этой девице уже хотя бы не надо говорить, с какой стороны держаться за анализатор и объяснять, как он выглядит.

Троица разошлась по разным раздевалкам: Шипелка налево в женскую, направо профессор с псионом в мужскую. Вскоре они вновь собрались в предбаннике, но уже облачённые в белоснежные скафандры.

Мурр окинул внимательным взглядом лаборантку и остался доволен.

— Анализатор взяла, — кивнул он. — Хорошо. Комм, — обратился он к коммуникатору. Тот хоть и не оснащен искусственным интеллектом, но является носителем программы с широкими возможностями. — Запись события. Сейчас состоится первая попытка контакта сполотов с разумным растением…

Считается, что голоса в голове звучат не к добру. Вот и Игорь когда услышал голос в своей «голове», которой у дерева не имелось, насторожился и струхнул. Этому событию предшествовал приход в оранжерею троих гуманоидных котов. Двое из них были ему знакомы — они всё время тут появлялись на протяжении недели: седой кошкодед и персиковая кошкодевочка. А вот третий впервые посетил его «тюрьму». Кошкомужик-брюнет выпучил на него жёлтые буркала с вертикальными зрачками, после чего он услышал его мысли: