Его чёрное сердце. Искупление - Ковалевская Алиса - Страница 8

Разгоревшееся было возмущение стало затихать. Я бы могла с горячностью возразить Алексу, начать доказывать, что отец был примерным, правильным, но… Так ли это? Точно я не знала. Когда-то, будучи совсем девчонкой, ответила бы, что так. Но я слишком повзрослела за последние три года.

– Как бы там ни было, тебя он любил больше всего на свете. Больше денег, Сабина, больше власти и больше собственной жизни. Он попросил меня помочь спрятать тебя и сделать тебе новые документы. Этот конверт он передал для тебя в нашу последнюю встречу.

На развороте паспорта была моя фотография. Только дата рождения другая, имя тоже. Словно меня стёрли, как ненужный файл, и создали заново. Краем глаза я заметила, как Алекс достал из ящика что-то ещё.

– Возьми.

Я послушалась. Это было свидетельство о рождении Жасмин и водительские права на моё новое имя.

– Это уже мой подарок тебе. Я всё-таки скажу, чтобы тебе принесли чай. Пока закончи с конвертом. Через полчаса тебя отвезут в аэропорт.

– В аэропорт? – переспросила я, вскинув голову. – А Жасмин? Куда мы полетим?

– В Италию. Какое-то время побудете там.

Ничего больше не объясняя, он ушёл. Рядом со мной лежали деньги, права, свидетельство о рождении и два паспорта – обычный и загранник. В конверте оставалось что-то ещё. Раскрыв его, я вытащила другой – небольшой, прямоугольный. На нём твёрдым, ровным почерком папы было выведено два слова «моей дочери».

– Папа… – прошептала я сквозь подступивший к горлу ком.

Моей дочери… Уже этих двух слов было достаточно, чтобы меня захлестнуло горечью, болью и любовью. Но я всё-таки вытащила сложенный пополам листок.

«Сабина, если ты читаешь это письмо, меня, скорее всего, в живых уже нет. Может, оно к лучшему.

Во многих вещах, происходящих с детьми, виноваты родители. Отдав твою сестру замуж за Амина Асманова, я сделал неверный выбор. И тебя я тоже уберечь не смог. Оправданий этому нет. Но, клянусь памятью твоей матери, я хотел для вас лучшего.

Всегда помни, Сабина, я любил, люблю и буду любить тебя. Ты – моя дочь. Этого не изменит ничто. Ты – моя кровь, ты – моё продолжение. Нить, продолжающая наш род. Пока тянется нить, я жив. Жива и твоя мать.

В конверте деньги и документы. Я попросил Алекса отдать тебе его, когда он сочтёт это возможным. Сколько тебе придётся прятаться, я не имею понятия. Но вечно делать это ты не сможешь».

Строчки расплывались перед глазами. Сделав глубокий вдох, я попробовала прочитать окончание письма, но слёзы мешали. В памяти мелькали картинки.

***

В первую же ночь своего брака я оказалась в частной клинике. Разбившийся стеклянный столик, осколки…

Один из них распорол спину так сильно, что кровь не останавливалась. Я почти не помнила, как мы ехали, как мне накладывали швы. Только как Амин, подняв с пола, матерился и кутал меня в плед.

В себя я пришла ранним утром в одноместной палате. За дверью разговаривали медсёстры. Я выловила имя Амина, но голоса отдалялись. Только одно различила чётко: «Не верю я в такие несчастные случаи. Насмотрелась. Бедная девочка…»

Решение бежать пришло спустя несколько минут. Куда? Я не знала, куда, не знала, как. Главное – бежать.

Следующей ночью мне удалось выбраться на улицу. А дальше… То, что было дальше, походило на кошмар. Пущенные по моему следу ищейки Аминп, трюм переправляющего живой товар корабля. Я стала добычей, за которой неслись адские гончие.

Несколько недель прошли в постоянном страхе. Только раз мне удалось набрать номер отца, но единственное, что я успела – всхлипнуть в трубку. Этого оказалось достаточно. Читая письмо, я понимала это. Нет… Понимала всегда, пусть и неосознанно. Если бы не папа, у меня не было бы ни единого шанса.

Прошлое

Взгляд открывшего дверь мужчины вызывал желание поёжиться. Серебристая сталь, такая же опасная, как лезвие наточенного клинка.

Комната, где я провела последние дни, была крошечная. Из удобств – матрас на полу и уборная с раковиной за хлипкой дверью. Но как же я боялась момента, когда кто-то из них придёт за мной! Всё, что я знала о человеке, который увёз меня с корабля, на котором партию девушек отправили на продажу – имя. Вик. Он был главным среди контрабандистов, и все мы боялись его. По его приказу любую из нас могли отдать на развлечение охране или убить для устрашения других.

Но этот мужчина казался ещё опаснее.

– Мне пришлось побегать, чтобы найти тебя, – сказал он, подойдя. – Поэтому будь хорошей девочкой и не трепи мне нервы.

– Кто вы? – спросила я, стараясь не выдать, как сильно боюсь.

– Это неважно.

– А что важно?

– В данный момент – сама ты пойдёшь, придётся мне тебя тащить на себе или дать тебе надышаться какой-нибудь дряни, чтобы ты уснула и не устраивала сцен. В этом случае тащить тебя придётся всё равно мне, но проблем будет меньше.

– Всё зависит от того, куда вы собираетесь меня тащить.

Уголок его рта дрогнул, на щеке появилась ямочка. Я устала и хотела есть, мне было страшно, но почему-то эта усмешка помогла расслабиться.

– Тебе нужно встретиться с отцом, Сабина, – выражение его лица резко изменилось. Усмешка пропала вместе с ямочкой, а взгляд стал жёстким и пристальным. – Сейчас я отвезу тебя к нему.

– Тогда я пойду сама, – сказала я, не раздумывая, и, дождавшись, когда он пропустит меня вперёд, вышла в коридор, который увидела в первый раз, потому что сюда Вик вёз меня с завязанными глазами.

***

Отец ждал меня в припаркованном возле старого кирпичного дома автомобиле. Я думала, мужчина со сталью в глазах отвезёт меня домой, и была удивлена, когда мы остановились.

– Я буду ждать в машине, – подведя меня к дверце со стороны пассажира, сказал он и, открыв, кивнул отцу.

От радости на глазах выступили слёзы. Сердце бешено заколотилось, только я вдохнула родной запах.

– Папа! – крик вырвался сам собой.

Я бросилась к отцу, прижалась и горько зарыдала. Сколько же произошло за последнее время! Даже в кошмарном сне я не могла представить, что окажусь на корабле среди живого товара. Я вообще не могла представить, что такое есть в этом мире!

– Папочка! – шептала я, захлёбываясь слезами. – Как хорошо, что ты меня нашёл! Пап…

– Спокойно, Сабина, – он погладил меня по спине. – Всё, тихо.

Что-то было не так. Я вдруг остро почувствовала это. Заставила себя посмотреть на отца. Губы искривились, дыхание остановилось. Я всхлипнула. Отец смотрел слишком серьёзно и слишком пристально. И счастливым не выглядел.

– Пап, что случилось? – спросила я через силу. – Почему мы встречаемся тут? Кто этот человек?

– Этот человек спрячет тебя.

– Спрячет?

– Да. Во всём слушайся его. Ему можно доверять. Никто не должен знать, где ты.

– Зачем ему меня прятать? – на меня как небо обрушилось. Даже слёзы кончились. – И почему он, а не ты?

– Никто не должен знать, где ты, Сабина. В том числе и я. Ты должна исчезнуть.

– Исчезнуть? – переспрашивала, как пустоголовая, а сознание пыталось связать ниточки. – Надолго?

– Пока не знаю. Но это единственное, что может помочь тебе спастись от Асманова.

Он посмотрел в зеркало заднего вида, на отражающуюся в нём машину. Сделал знак рукой. Я в панике повернулась назад и увидела, как открылась дверь со стороны водителя. Что этот мужчина сказал, когда мы подошли к отцовской машине? Что будет ждать?

– Пап, я… – хотела сказать, что не хочу, что не поеду, но осеклась под строгим взглядом отца. – Хорошо, пап. Я… я люблю тебя.

Он похлопал меня по кисти и показал на дверь. В этот момент она открылась, и я, намертво запечатлев в памяти родные черты, пошла с мужчиной к чёрному внедорожнику.

– Скажите хотя бы, как вас зовут.

– Сильвер, – ответил он, открыв его. Показал мне на заднее сиденье. – Садись. Ехать нам долго. – Ещё один взгляд на бумажный пакет. – Если ты голодная, можешь заняться делом. Если нет, сиди молча и не задавай лишних вопросов. Я этого не люблю.