Кровь героев - Колин Александр Зиновьевич - Страница 13

— Кто? — крикнул Амбал в микрофон переговорного устройства.

— За собакой я, — раздался сквозь скрип и треск негромкий голос стоявшего у ворот человека. — Хозяин велел зайти забрать его сегодня.

Кривцов, посмотрел на коллегу.

— Это сторож, он даже и в списке на сегодня не отмечен, — произнес Коля, с некоторым сомнением посмотрев на экран монитора. — Будем, Лень, шефа спрашивать? Или пошлем этого хмыря куда подальше? Николаич там с телкой, на кой им собака, а?

— Сторож не сторож, да я и тебя не узнаю на этой хреновине! — разозлился Чекаев и, не глядя на монитор, нажал кнопку, отпирающую замок калитки. — Кто бы он ни был, я его в жопу поцелую, если он этого паршивого «полкана» заберет и назад не приведет. Ты, кстати, не слышал, как он выл?

— Слышал, — протянул Амбал и пожал плечами, — как не слышать. Он на луну выть любит, как волк…

— Да нет! — с раздражением перебил его напарник. — Вот сейчас, не слышал? Минут пять назад, даже меньше. — Кривцов не успел ответить, потому что в этот момент дверь распахнулась и на пороге появился неприметный человечек неопределенного возраста в надвинутой на лоб серой кепке. Визитер сделал шаг, и тишину холла пронзили противные громкие сигналы зуммера, раздававшиеся через ровные, короткие промежутки времени с настырностью ополоумевшей кукушки.

Оба охранника уставились на гостя, который поставил сумку на пол и, достав из нее разводной ключ, с виноватым выражением лица посмотрел на Чхая, уже схватившегося за рукоятку пистолета, торчавшего из кобуры на поясе. Амбал стрельнул глазами на портупею, висевшую на спинки стула.

— Да выключи ты это говно к едрене матери! — заорал нервный Чекаев на напарника. Тот нажал кнопку, и зуммер, ко всеобщему удовольствию, умолк, а Чхай обратился к нелепому гостю, при ближайшем рассмотрении оказавшемуся совершенно непохожим на сторожа Перегудова: — Ты же не сторож, а? Кто такой?

— Иван я, значит, брат Мартынов, трубу там прорвало, у Исаченко на участке, вот меня за собакой-то и послали, — залепетал мужичонка, который, видимо со страху, все еще держал в руке ключ. — Мартын сказал — хозяин велел… Можно я положу его? — Осмелился он, наконец, и, получив от Чекаева разрешение, склонился над своей трухлявой сумкой.

— Эй, дед, ты чего? — изумился Чхай, но так и не успел услышать ответ на свой вопрос. Раздался негромкий хлопок, точно кто-то очень нежно чмокнул микрофон, на лбу бывшего оперуполномоченного капитана Леонида Валерьяновича Чекаева появилась маленькая, аккуратная дырочка, он взмахнул руками, и его обмякшее тело навзничь рухнуло на устланный паласом пол.

Бывший сержант милиции Коля Кривцов вовсе не желал погибнуть так же нелепо, как и его напарник. Сбивая на пол стул с висевшим на нем оружием, он даже и не подумал о том, чтобы поднять пистолет, целиком полагаясь на завидную для человека его комплекции быстроту ног. Прозвучал следующий хлопок, и Амбал, как подкошенный ничком рухнув на палас, негромко застонал.

Человек в кепке переложил свое оружие в левую руку и, подняв с пола сумку, подошел к раненому охраннику. Уперев глушитель в затылок Кривцова, киллер в третий раз нажал на курок. Амбал затих.

Убийца неторопливо поднялся по лестнице и, остановившись возле массивной дубовой двери, толкнул ее ногой. Он едва успел отпрянуть в сторону, только чудом не сбитый с ног огромной черной собакой, опрометью бросившейся вниз по лестнице. Не значившийся ни в каких списках сегодняшних визитеров, человек в кепке вошел в гостиную.

Того, кто оборвал жизни Леонида Чекаева и Николая Кривцова, звали Петром Степановичем Зайцевым, во всяком случае такие имя, фамилия и отчество значились в паспорте, который имелся у него, как и у любого другого гражданина России. Многое, очень многое довелось повидать в своей жизни Петру Степановичу, но то, что предстало его глазам в гостиной дачи директора фирмы «Лотос», не могло не произвести на него впечатления. На мягком ковре в совершенно неестественной позе лежало тело Юрия Николаевича Лапотникова, горло и часть лица которого превратилось в сплошное кровавое месиво. Брюки хозяина дачи были спущены до колен, белая рубашка пропиталась кровью, покрывавшей также и бедра. Рядом с трупом валялись куски вырванной из тела плоти.

Зайцев покачал головой. Эта неожиданная смерть человека, с которым прибыл сюда Петр Степанович душевно поговорить, сводила на нет шансы заполучить то, чего требовал от него наниматель. Убийца посмотрел на часы и, окинув взглядом помещение, приступил к поискам. Времени у него оставалось очень мало, надежд на успех и того меньше… Прежде всего — сейф…

Через пятнадцать минут Зайцев покинул виллу и, выйдя за ворота, потрусил к «девятке» горе-охранников, из которой по-прежнему доносилась громкая музыка.

— Те, чо, дед? — спросил его развалившийся в водительском кресле широкоплечий мускулистый парень.

— Да я так думаю, ребята, у вас наверняка бутылочки есть, — заискивающим тоном спросил «дед». — Помогли бы старику?.. Пенсия-то маленькая.

«Качок» расплылся в ленивой добродушной улыбке. Кроме него, как успел заметить Зайцев, в машине находились еще два парня и две девушки.

— А хозяин — что? — хохотнул водитель. — Неужели бутылок пожалел?

— Да нет, ребятки, — печально проговорил Петр Степанович. — У него все не наши, вот одна только. — С этими словами Зайцев достал из сумки водочную пол-литровую бутылку. — И то у охраны взял, хорошие ребята…

— Ладно, дед, — рассмеялся парень, — сейчас пивные тебе отдадим.

Он пошарил у себя под ногами и протянул старику бутылку.

— Ты чо… — только и пролепетал «качок», прежде чем уткнуться лицом в рулевое колесо «девятки».

Его спутники также не успели испугаться, привыкшие видеть смерть в основном на кино- или телеэкране, они даже не поняли, что смерть их пришла к ним не в облике могучего супермена с лицом Сильвестра Сталлоне, а в облике жалкого, неприметного человечка в убогой одежонке.

— Вот так-то мне, пожалуй, спокойней будет, — пробормотал себе под нос Зайцев, собирая с асфальта гильзы, коих оказалось шесть — одной из девушек понадобилась добавочная порция свинца.

Он убрал свое оружие на дно сумки, снял кепку и медленно побрел вдоль сумеречной аллеи. Приемник в салоне машины, дверцы которой Петр Степанович аккуратно прикрыл, не забыв при этом поднять тонированные стекла, продолжал надсаживаться с прежним энтузиазмом.

Владлен Валентинович Носков, точно запертый в клетке зверь, метался по своей двухкомнатной квартире улучшенной планировки, в которой жил уже два года после развода с женой… Высокий и, как принято выражаться, видный, темноволосый мужчина сорока с небольшим, он за последние три дня заметно сдал: осунулся, сгорбился и даже похудел, лишившись своего обычно весьма завидного и неподвластного никакой жаре аппетита.

Заместитель директора торгово-посреднической фирмы «Лотос» остановился и посмотрел в зеркало: на него уставился нервного вида господин с растрепанными волосами и небритым лицом, облаченный в дорогой шелковый халат, но выглядевший так, будто его только что извлекли на свет Божий из груды тряпья.

Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, Носков бросил взгляд на часы, висевшие на стене. Нет, точный электронный японский механизм не остановил, не замедлил ход своих колесиков и бег стрелок. Просто трудно было себе представить, что с того момента, когда Владлен Валентинович последний раз смотрел на позолоченный циферблат часов, подаренных ему фирмой на сорокалетие, прошло немногим более десяти минут. Какими же долгими показались ему эти минуты, как о многом успел он подумать, когда, подбежав к абонентному определителю номера, увидел высветившиеся на дисплее знакомые цифры — телефон Нины Саранцевой.

Жена шефа (черт бы взял их обоих!) названивала своему любовнику с завидной регулярностью. Нет, с ней Владлен Валентинович в данный момент разговаривать совершенно не желал. Он ждал другого звонка с нетерпением, не позволявшим ему усидеть на месте, вздрагивая всякий раз при мягком, журчащем звуке телефонного зуммера. Человек, чей голос так жаждал услышать Носков, мог позвонить только из телефона-автомата.